Соты & Аватары

Каз был прав, ситуация складывалась действительно «сказочная». И направлялись они неведомо куда. Стаб с названием «Северный» и со слов старожилов имелся, и на карте, скопированной с ноутбука знахаря, был отмечен, только не покидало ощущение, что это совсем не то, что им было нужно. Рассказы старожилов основывались на слухах из исключительно достоверных источников, поскольку самим лично им там побывать не довелось. Так вот они утверждали, что этот стаб насквозь пропитан идеями Маркса и Энгельса, и царит там победивший всё на свете коммунизм. К марксистским идеям Лис был равнодушен. По его мнению, экономико-политические учения вряд ли имели хоть какое-то отношение к объёмно-пространственной и не совсем заурядной геометрии знахаря. Вспомнился момент крещения Лиса в обиталище Серго. Тогда знахарь обмолвился, что с этим стабом что-то приключилось, и из его населения почти никого не осталось, а тут вдруг полна коробочка пролетариев. Неувязочка, однако.

Именно потому, что с населением разыскиваемого стаба приключилось нечто очень уж нехорошее, и его остатки теперь отчаянно шифровались, меняя старые имена, получалось, что искали они тоже непонятно кого. И тащили этому непонятно кому какую-то непонятную фигню. Но, судьба не подкладывает неразрешимых задач и, если задача не была решена, то вопрос должен быть не к судьбе, а к способу решения задачи. Вряд ли и знахарь подкинул ему задание из категории нерешаемых, типа плотной упаковки равных сфер. Лис не верил в отсутствие способностей, потому поступал как обычно – начинал что-то делать в направлении решения, а дальше – война план покажет.

Когда осторожные расспросы старожилов Бейрута и заезжих торговцев ожидаемых результатов не дали, Лис обратился к карте, оставленной знахарем. Для чего-то же он её оставил. Из отсутствия каких-либо инструкций и предписаний в отношении такого подарка, напрашивался вывод, что вся необходимая информация заложена непосредственно в самой карте или её непонятных обозначениях.

Детальное изучение местной виртуальной географии привело к подозрению, что расположение стабов в этом мире задано совсем не от фонаря. То, что непосредственно с поверхности воспринималось как обыденность, предназначенная для стаптывания обуви и стирания покрышек, с высоты птичьего полёта выглядело совсем иначе. А с высоты полёта квадрокоптера, обладающего приличными характеристиками, и вовсе наводила на ряд мыслей.

Прослеживались довольно чёткие закономерности, или даже структура, устанавливающая условия расположения стабильных структур в определённой последовательности относительно нестабильных шестигранных сегментов, называемых «кластерами». «Правильнее было бы назвать их «сотами», ведь в ульях как раз вот такие вот соты и строятся пчёлами для сбора мёда. Там нет никаких кластеров. Какой же мёд собирают тут? И кто тут впахивает вместо пчёл?» – мысли спокойно проплывали, перетекая одна в другую, пока Лис привычно вглядывался в горизонт из кузова вездехода. Шестигранник, шестигранник, что-то крутилось на краю памяти. Что-то связанное с жёсткостью конструкции, но увы, большего память выдать на-гора не могла. Может быть потом.

Блуждая среди географической геометрии, по тем же признакам, что прослеживались у остальных стабов, Лис определил несколько локаций, которые должны были обладать завидной стабильностью. Но на карте никаких надписей, говорящих о пребывании там людей, не было, как не было и иных отметок, которые хоть что-то бы проясняли. Конечно, Лис сконцентрировал поиски на северной части карты, исходя сугубо из указанного знахарем названия, вряд ли бы люди назвали «Северным» стаб на юге. Разумеется, сама по себе стабильность кластера не могла негативно сказаться на условиях проживания людей, особенно если они разумные. Однако полное отсутствие идентификаторов обитания на карте заставляло с сомнением посматривать на эти локации. Чтобы развеять эти сомнения, в сторону одной из них и катил сейчас «шестьдесят шестой».

На этот раз путь пролегал по маршрутам ими ещё не езженым, но достаточно освоенным бывалыми рейдерами, и в плане какого-нибудь завидного хабара рассчитывать тут было не на что. Отрицатели хоть и отдавали предпочтение поисковой деятельности, покушать тоже были не прочь, потому окрестные кластеры вычищались ими по общей для всех местных иммунных схеме. Лис специально заложил крюк в обход стаба отрицателей, чтобы уменьшить вероятность пересечения с ними. Отчего-то он вдруг начал недолюбливать эту братию.

Отмахав почти две сотни километров, что по местным меркам было очень даже прилично, на ночлег они остановились в придорожном кафе, почти не пострадавшем от набега серокожей саранчи. Видимо при загрузке кластера среди обитателей этого объекта иммунных не оказалось, и все новообращённые пустыши удалились искать пропитание. Если кто-то из бывалых заражённых и заглядывал сюда, то только затем, чтобы убедиться, что органы восприятия у них работают исправно, и едой тут не пахнет потому, что её действительно нет, а убедившись, отправлялись дальше. Так что разрушения внутри здания были минимальными, несколько опрокинутых столов со стульями да край стойки, в общем, препятствия, которые твари не захотели обходить.

С точки зрения фортификации эта коробка была ни о чём, но давала крышу над головой и от посторонних взглядов худо-бедно могла укрыть, а держать круговую оборону тут никто не собирался. Не принято тут это. В общем не самый плохой вариант.

Смены разделили между Лисом, Казом, Проспом и Лаки. Механика и знахарку напрягать ночным бдением не стали. Первую, потому что девушка, хотя она по старой памяти не желала выпадать из обоймы и настойчиво просилась в караул. Второго, потому что весь день сидел за баранкой и сейчас смотрел на мир слегка посоловевшими совиными глазами. Сейчас повинность отбывал Лаки, взгромоздившись на конёк двускатной крыши. Остальные обустраивались на ночь и заправляли провиантом свои проголодавшиеся за день желудки.

– Ты действительно думаешь, что этой гэбэшной морде не померещилось? – говоря о начальнике охраны стаба, поинтересовался бывший старлей, расслаблено привалившись к стене. Подогретая на сухом спирте пища благотворно сказывалась на уставших с дороги организмах. – Может его так по куполу приложили, что глюк словил? А то уж больно нереальная какая-то картина вырисовывается.

– Может и словил, – не видя смысла вступать по этому поводу в спор, кивнул Лис товарищу, – тогда открытым остаётся вопрос, кто ушатал ту парочку, что в кустах валяться осталась. У них повреждения такие, будто они… даже не знаю, куда так вляпаться можно. Ни одной целой косточки, конечности как у тряпичных кукол – заворачивай куда хочешь, в любую сторону гнутся. И оружие в дугу. На это дури столько нужно, сколько не в каждом тракторе есть. Вот и думай, что хочешь. А если тебя реалистичность беспокоит, то плюнь на неё. Что тут вообще реально?

– Согласен, чудес здесь хватает, – Каз сделал неопределённый жест рукой. – Но прыжки из тела в тело, это как-то даже не за гранью реальности, это за гранью нереальности. «Аватар» со своими синими человечками отдыхает.

Парень споткнулся взглядом о загадочно улыбающуюся девушку и по привычке хотел было сморозить что-нибудь по-своему остроумное, но перед ним сейчас была уже не та Юля, которую он с помощью монтировки отбил у собственной семьи. Эта уже имела несколько иной статус. Многие рейдеры в стабе уже успели испытать на себе её умение, несмотря на совсем небольшой стаж, и отзывались о знахарке с чувством глубокого уважения. В их команде и раньше было принято прислушиваться к любому мнению, а с учётом текущего статуса Юли, так и сам бог велел. Каз качнул головой, призывая изложить причину, вызвавшую у девушки усмешку. Все давно привыкли использовать мимику и жестикуляцию там, где не стоит давать лишней воли языку. Улей не всегда разрешает пользоваться речевым аппаратом.

– Это не имеет отношения к вашему разговору, просто все мы и есть аватары, – губы девушки растянулись чуть шире, и она махнула ладошкой, дескать, не обращайте внимания.

Но эта брошенная невзначай фраза произвела эффект удара обухом по темечку. Исходи она от кого-то другого, можно было бы не развивать эту тему, но личность знахарки накладывала на неё такой отпечаток, что все тараканы всполошились, пытаясь собрать мысли в кучу. Все имели озадаченно-пришибленный вид, пытаясь извлечь из недр памяти все детали фантастического фильма. Где-то на краю восприятия затеплилась надежда, что всё это кошмарный сон, сбой программы, и можно откинуть крышку проклятого аппарата и вывалиться из него в родной и привычный мир. Это настолько захватило фантазию, что не только бывший старлей, но и пулемётчик с Шалым непроизвольно начали себя ощупывать.

– Юлёк, – первым из замешательства вырвался Каз. Отблеск надежды в его глазах начал медленно угасать, и он грустно улыбнулся знахарке, – было бы здорово, бросить тут это тело на радость всем тварям и свинтить в наш милый город со всеми его проблемами, дрязгами, и даже в доску распоясавшимися бюрократами. Только это моё тулово, я его даже в зеркало рассматривал, и другого у меня нет.

– А ты и есть только это тело? – изогнула брови девушка, и только по одному этому движению Лис отчётливо увидел, какая огромная разница была между той Юлей, которая шла с ними от первого кластера и Юлей этой. – Всего лишь набор костей, мышц и кожи? Я, наверное, тебя разочарую? Ты даже как следует управлять этой своей оболочкой не научился.

– Юльчик, ну ты края то видь, – обескураженно откликнулся парень и оглядел присутствующих в поисках поддержки. Он двинул рукой, словно изображая не то египтянина с настенных росписей Долины Царей, не то ушуистического гения Джеки Чана. Движение получилось витиеватым и быстрым. Видимо, так он хотел продемонстрировать виртуозность владения собственной моторикой.

– Каз, – снисходительно прошелестела знахарка, – как говорил Экзюпери: «в действительности всё совершенно не так, как на самом деле». Есть некоторое «Я», тычущее пальцем в грудь собственного тела и говорящее при этом «это – Я!». И желающее, например, чтобы это тело было вечно молодым, здоровым и полным сил… В этом все мы одинаковы. Каждый из нас мнит себя центром Мироздания. Вот только почему-то и от этого центра, и от этих желаний мало что зависит. Вся наша значимость – всего лишь наше сверхвысокое самомнение, не имеющее почти никакой власти над собственным телом. Конечно, ты можешь заставить своё тело что-то сделать, пойти туда или сюда, повернуть голову, или вот как сейчас. – Девушка передразнила парня, спародировав только что продемонстрированное им движение. – но ты просто воздействуешь на него волевым усилием, словно сидишь внутри машины. Управляешь им как аватаром. Почти никто из нас не может влиять на внутренние процессы. Даже мелкий прыщик не исчезнет с лица по нашей команде, если волос с головы упадет, то не по нашей воле. Нет у нас настоящей власти над своим собственным телом!

Была в этом своя логика и своя правда. Эго бунтовало где-то внутри против такой информации и требовало срочно найти контраргументы, но мозг с некоторой обречённостью признавал тот факт, что повлиять на собственный организм действительно никто не в состоянии. Управлять – да, повлиять – упс… какая досада! Народ подвис.

– Ну, зато теперь желание нашего «Я» совпадает с физиологией, – вышел из режима вольного слушателя пулемётчик. – Теперь мы все бессмертные.