История зимы, что окрасила снег алым (страница 9)

Страница 9

Он некоторое время смотрел в беспросветный туман, а после уселся на землю и, подперев голову рукой, принялся ждать. Он знал, что слабое тело Макото протянет в тумане не дольше ребенка, поэтому сейчас каждое мгновенье было на счету.

Акио сделал глубокий вдох и открыл глаза. Все выглядело совсем по-другому. Вместо прекрасного скалистого берега он увидел грязно-оранжевый песчаный пляж, небо не было затянуто тучами, но имело нездоровый желтый оттенок, словно лучи солнца пытались прорваться сквозь облачную дымку, но проигрывали в этой схватке. Вокруг ни души. Абсолютная тишина. Только Акио и спокойное море перед ним.

– Сейчас не время искать подвох, мне здесь долго не продержаться. – Собрав всю волю в кулак, Акио зашел в спокойную морскую гладь. – Марин, ты здесь? Я вернулся, я пришел, мне нужна твоя помощь! – Он кричал и все глубже заходил в воду. Оказавшись в море по пояс, Акио остановился, запрокинул голову и вновь всмотрелся в небо. – Так спокойно, что слишком тревожно.

Он продолжал идти, но шаги становились все более неуверенными. Дно. Что-то не так было на дне.

– Вот же! – Акио испуганно вскрикнул, быстро шагнув назад.

Он вгляделся в песок под ногами, но вместо него обнаружил смесь человеческих внутренностей, мягких и еще теплых. Море вымыло из них кровь, так что можно было увидеть истинный цвет сердца или печени. Ноги Акио все глубже проваливались в жуткую смесь, и, пытаясь освободить их, он слышал мерзкое причмокивание. Акио попятился в сторону берега, но резкая головная боль напомнила, что его время ограничено.

– Хорошо. – Он остановился, трясина понемногу затягивала его вниз. Закатав рукава, Акио устремил взгляд на горизонт, а через мгновение нырнул. По пути он выглядывал хоть малейшую подсказку среди жуткой смеси на дне.

Время от времени Акио всплывал, чтобы набрать воздуха. Приятный соленый запах моря сменился омерзительной трупной вонью, вызывая приступы рвоты, но Акио собирал силы и нырял обратно, продолжая поиски. Состояние становилось все хуже, но пейзаж никак не менялся – абсолютное спокойствие. Акио нервно выглядывал внизу хоть малейшее движение, но сознание продолжало играть с ним в смертельную игру.

– Значит, остается только одно. – Акио набрал воздуха и, собравшись с мыслями, поплыл уже не в сторону горизонта, а вниз.

Он стал судорожно разгребать мерзкое месиво на дне. Окоченевшие сердца, затвердевшие почки, выпотрошенные желудки. Акио едва сдерживал тошноту. Тревога заполнила все тело, сделав руки и ноги ватными. Ничего. Сколько бы он ни пробирался вниз, ничего не менялось.

Болезненная гримаса застыла на лице, белки глаз заметно покраснели, а вены на шее безумно пульсировали.

«Нет, нет, только не здесь и только не в этом теле, слышите?!» – Сознание начало затуманиваться, как вдруг среди множества органов появилась миниатюрная женская ладонь, которая жадно старалась ухватиться за что-то. Акио без тени сомнения схватил руку и потянул на себя, вырвав из глубины тело молодой девушки.

Но он увидел лишь обезображенное лицо со снятым скальпом и выколотыми глазными яблоками. От неожиданности Акио в ужасе закричал, его легкие наполнились водой, их словно обожгло, а резкая боль в грудной клетке, кажется, переломала все ребра.

Двинуться с места не получилось. Вода вокруг постепенно темнела, превращаясь в вязкую жидкость бордового оттенка, точно запекшаяся кровь.

Сердцебиение слабело, Акио не удавалось вдохнуть, зрачки пустели.

«Только не так, пожалуйста…» – жалобно скулил он про себя, надеясь хоть на какую-то помощь.

– Я знала, что ты придешь, но и представить не могла, что будет твориться в твоей голове, – послышался знакомый бархатный голос.

Марин брезгливо поджала хвост, не желая касаться дна. Энергия вокруг нее очищала воду, и можно было различить неизменившийся облик нисуго. Она с жалостью смотрела на Акио, который никак не реагировал на ее присутствие, и осторожно прижалась ухом к его сердцу.

– Едва слышно, – обеспокоенно сказала она, ощупывая ладонями холодное лицо Акио. Его зрачки не реагировали, а пальцы на руках сжались в судорогах. Марин отвела взгляд и ненадолго прикрыла веки. – Прости, человеческий ребенок. – Она схватила Акио за подбородок и прильнула ледяными скользкими губами к еще теплым губам Акио.

Поток холодного воздуха проник в горло, постепенно распространяясь по всему телу. Когда холод дошел до сердца, Акио распахнул глаза. Нисуго прижимала его к себе и делилась жизненной силой, хватка ее рук становилась слабее, а поджатый хвост опускался все ниже, касаясь внутренностей на дне. Акио уставился на существо напротив, жизнь возвращалась к нему, в руках появилась сила, он скользнул взглядом по лицу Марин и осторожно оттолкнул ее.

Нисуго устало улыбнулась и понимающе кивнула, она подняла руку и провела вокруг лица Акио, создав воздушный пузырь. Ее движения были медленными и неуверенными, а кончики пальцев слегка подрагивали.

– Спасибо, – едва сделав первый вдох, искренне поблагодарил Акио. – Спасибо тебе.

Марин лишь вяло улыбнулась.

– Ты знаешь, зачем я здесь: я пришел, потому что ты обещала помочь.

– А я надеялась, что ты просто соскучился. – Она старалась оставаться такой же очаровательно веселой, но тембр изменился, в каждом слове чувствовалась тяжесть. – Ответь мне только на один вопрос. – Марин устало потерла глаза. – Что ты выбрал тогда?

– Я сделал неправильный выбор.

– Правильного выбора не было. – Она ласково погладила Акио по щеке.

Акио смотрел на нее, и в груди становилось все тяжелее. Знакомое чувство, до боли знакомый взгляд – так смотрят те… кто собирается умереть.

– Ты ведь не глупый мальчик и понимаешь, что времени ни у тебя, ни у меня не осталось, так что не смотри так печально, – холодно сказала Марин.

– Не смотри так печально? Не смей произносить этого вслух. – Сердце Акио нервно колотилось, он обхватил руками лицо нисуго и жадно всматривался в пустеющие глаза. – Ты ведь сейчас не думаешь прощаться, да?

– Прости, но мой ответ тебя не устроит. – Марин продолжала мягко смотреть на Акио, но ее глаза заметно тускнели. – Я нарушила главное правило этого места – не помогать людям. Понимаешь, даже если я выживу, другие духи разорвут меня на части, так что не делай мою жертву напрасной, хорошо? – Бархатный голос звучал тише, а пульсирующие вены на ее шее становились нездорового бордового цвета.

– Зачем? – Акио разочарованно опустил взгляд, пытаясь собраться с мыслями.

– Потому что ты мне понравился, – стукнув его пальцем по кончику носа, призналась Марин. – А теперь я отвечу на твой вопрос.

– Не неси чепуху, сейчас нужно понять, как спасти тебя. – Акио был серьезен. Он забыл, зачем пришел сюда, забыл, что его тело слабело, он просто больше не хотел, чтобы кто-то снова пострадал из-за него.

Марин расцвела в улыбке, все так же напоминавшей акулий оскал, но белки ее глаз были мутно-желтыми, а дрожь в теле становилась сильнее.

– Я еще какое-то время побуду здесь. – Марин ткнула пальцем в духовный центр Акио. Он ощутил, как сжалось его искалеченное сердце, и неуверенно кивнул. Внутри, словно раскаленный металл, разливалась горечь. – Прости, что бы ты там ни увидел, и прощай, Акио. – С этими словами Марин сложила два пальца и ткнула его в лоб. Мягкая улыбка и пустой взгляд застыли на лице нисуго, она медленно закрыла глаза и опустилась на обезображенное дно.

Акио хотел закричать и кинуться за ней, но темнота заполнила все вокруг, а руки и ноги оцепенели.

– Ты и правда мне понравился, – едва слышно шепнула Марин, погружаясь в жуткую смесь. – Ты знаешь мое имя.

Через мгновение ее тело жадно схватили сгнившие руки, которые вырвались из обезображенного полотна на дне, и затянули в трясину. От нисуго не осталось и следа.

Марин встречала тысячи людей за свою длинную жизнь, и все они проходили мимо, но лишь один запомнил ее. А порой и одного человека достаточно, чтобы жизнь прошла не зря.

Акио испытывал полное разочарование. Никто не должен был вновь умирать из-за него! Он возродился всего несколько дней назад и уже разрушил жизнь прекрасного существа. Но времени на саморазрушение не осталось. Постепенно темнота вокруг начала обретать слабо различимые формы.

Перед ним возник письменный стол, на котором лежала стопка исписанных бумаг. Чувствовался запах чернил и легкий холод из приоткрытого окна. Руки Акио двигались сами собой, выписывая строчки из стихотворения:

«Несчастный!» – шепнешь ли ты?

Когда бы могло состраданье…

«Иллюзия. Я в воспоминаниях Макото?» – осознал Акио и начал внимательно всматриваться в каждую деталь.

– Ты снова здесь? – послышался знакомый голос.

Акио повернулся, но не увидел лица – оно было размыто и рассмотреть никак не получалось. Вероятно, потому, что у Марин не оставалось сил и у нее не вышло передать иллюзию достаточно детально. Воссоздать человеческое лицо всегда было самой тяжелой задачей для других существ: как бы они ни старались, их копии выходили недостаточно живыми, всегда либо застывшими, либо крайне уродливыми.

Не важно, видел ли сейчас лицо Акио или нет, бело-золотое одеяние с высоким воротником и мерзкий голос ясно дали понять, что перед ним Шито.

– Да, император разрешил пользоваться вашей библиотекой. – Тело Акио двигалось само по себе, сейчас им руководил Макото. Голос его слегка дрожал, а сердце как-то болезненно застучало.

«Страх?» – предположил Акио, прислушавшись к ощущениям.

– Так нравится заниматься этой ерундой? – Шито постучал по плечу Макото и присел рядом, внимательно рассматривая письмена. – Ну, знаешь, выглядит неплохо.

Румянец разлился по щекам Акио, а его собственная душа пришла в смятение.

Картинка быстро сменилась, и вот сквозь мутную пелену Акио рассмотрел знакомый кабинет Иошихиро. Старший брат сидел за столом, перебирая бумаги.

– Этот человек по-особому дорог мне. Ты правда считаешь, что мне лучше признаться? У меня ведь никогда не было друзей, и я совсем не знаю… – прозвучал неуверенный вопрос Макото. Вот и сейчас он испытывал отчетливый страх.

Иошихиро мягко улыбнулся, что было заметно даже сквозь пелену.

– Не стоит молчать о подобном. Будь то близкий друг или девица, покорившая твое сердце, важно сказать о своих чувствах, пока жизнь не отняла у тебя эту возможность. Пойми, варианта всего два: либо ваши чувства взаимны, будь то любовь или дружба, и тогда вы будете счастливы. Либо ты узнаешь другую правду и перестанешь тешить сердце надеждами. В любом случае ты ничего не теряешь, понимаешь? – не поднимая взгляд на младшего брата, сказал Иошихиро.

Все вокруг закружилось, от чего Акио начало мутить, и картинка вновь сменилась. Не успев толком и глаз открыть, Акио почувствовал безумную боль в грудной клетке, словно кто-то медленно и с наслаждением ломал ему ребра.

– Что за ерунду ты несешь? – Язвительно-колкий вопрос, проникший в самое сердце. – Хочешь сказать, что вся эта твоя мутная писанина про меня? Вообразил нас подружками, которые делят горячие сплетни за чашечкой чая? С чего вдруг кому-то вроде меня шататься с тобой? – Шито рассмеялся, и от этого смеха сердце Макото обливалось раскаленным металлом.

«Макото, какой же ты наивный идиот…» – Акио чувствовал, как все переворачивалось в душе брата, как нервно задрожали руки, державшие листы, как ком предательски встал в горле, не дав вымолвить и слова.

Картинки менялись крайне быстро. Вновь библиотека и слезы на исписанных листах, короткие взгляды в окна императорского двора, гнетущее чувство одиночества и обиды. Макото был слишком нелюдим с детства, и раскрыть свои чувства для него было сродни вспоротой ране. Он желал обрести друга, но выбрал не того человека. Акио чувствовал страдания младшего брата, как собственные, и его сердце сжималось, преумножая боль.