– Слушаемся, – хором ответили мы.

Императрица посмотрела на главного евнуха и спросила:

– Что сказала императрица-мать?

– Госпожа сказала, что знает о ваших добрых намерениях, – ответил Цзян Фухай. – Но вам и наложницам не нужно приходить к ней во дворец Инин, лучше вместо этого поклониться Будде.

Императрица кивнула и снова обратилась к нам:

– Сестры, вы устали, поэтому я позволяю вам откланяться.

Мы тут же начали расходиться. Я, Мэйчжуан и Линжун шли вместе, когда вдруг услышали ехидный смех:

– А я в восторге от того, как гладко отвечали эти старшие сестрицы.

Мы втроем обернулись и увидели, что за нами идет цайжэнь Лян, которая вошла во дворец в этом году. Она подошла к нам и со злорадством сказала:

– Вам двоим пожаловали столько подарков. В ваших дворцах еще осталось свободное место?

– Мы с гуйжэнь Вань как раз думали о том, что милостью старших надо делиться, – Мэйчжуан дружелюбно улыбнулась в ответ на язвительность наложницы Лян. – Мы хотели пригласить старших и младших сестер-наложниц, чтобы они выбрали из наших подарков что-нибудь для себя. Но раз уж ты первая об этом заговорила, то, пожалуйста, выбирай все, что захочешь.

Мэйчжуан велела своему евнуху отдать подарки императрицы недовольной Лян. Но та на них даже не взглянула.

– Какая ты добрая! – усмехнулась она. – Неудивительно, что император хвалил тебя во время отбора. Ты добиваешься своего, покупая чужие сердца!

Моя подруга была, конечно, доброй и терпеливой, но, услышав такие грубые слова, даже она не смогла сдержаться и покраснела от гнева. Я тоже в душе негодовала. Как могли выбрать во дворец девушку с таким ужасным поведением?! Пусть она и красавица. Эта красота лишь пустая оболочка! Но мы с Мэйчжуан и так уже привлекли внимание других наложниц. Если бы мы сейчас устроили разборки с этой наглой девицей, то хуже от этого было бы только нам. Мэйчжуан потянула меня за рукав, давая знак, что ни в коем случае нельзя устраивать скандал.

Тут из-за наших спин вышла обычно очень скромная Линжун. Она подошла к цайжэнь и сказала:

– Я слышала, что старшая сестрица Лян из семьи литераторов. Я была в восторге, когда это узнала.

– Наша семья очень известна в Сюньяне, – наложница Лян надменно вздернула свой красивый нос. – Я не ровня такой простушке, как ты, дочь какого-то там помощника главы уезда.

Линжун не расстроилась и не рассердилась. Она все так же улыбалась.

– Мне про тебя много рассказывали, но увидеть один раз лучше, чем сто раз услышать, – без какого-либо заискивания сказала Линжун. – Я просто очень хотела узнать, правдивы ли эти слухи?

Цайжэнь не понимала, к чему клонит ее собеседница.

– Если не веришь, поезжай в Сюньян…

Мы с Линжун и Мэйчжуан рассмеялись в голос. Даже стоящие за нами евнухи и служанки тайком хихикали. Как забавно! Такой глупой девчонке присвоили звание цайжэнь, одаренного человека!

Наложница Лян вышла из себя, увидев, что мы над ней смеемся. Она замахнулась, намереваясь ударить Линжун по лицу, но я вовремя это заметила и перехватила ее руку. Но кто же знал, что у нее тоже быстрая реакция. Она замахнулась другой рукой, целясь уже в мое лицо. Я не успевала защититься и готовилась к позору, но тут кто-то схватил Лян за запястье, да так крепко, что она не могла пошевелиться.

Я посмотрела за спину наложницы Лян и тут же присела в низком поклоне:

– Приветствую, матушка Хуа!

Линжун и Мэйчжуан и другие наложницы, которые были шокированы поведением Лян, после моих слов опомнились и стали друг за другом кланяться и приветствовать наложницу Хуа.

Цайжэнь Лян держал не кто иной, как евнух Чжоу Нинхай, повсюду следовавший за фэй Хуа. Лян не могла повернуться и увидеть, кто за ней стоит, но, услышав наши приветствия, она все поняла и побледнела от страха. Было заметно, как у нее ослабели ноги. Она упала бы, если бы не крепкая хватка евнуха Чжоу.

– Отпусти ее! – приказала наложница Хуа.

Ноги у Лян подкосились, она упала на колени и стала биться лбом о землю так быстро, словно давила чеснок молотком.

– Госпожа Хуа, пощади! – повторяла она раз за разом.

Мы втроем склонили головы, не зная, что с нами сделает фаворитка императора. Она же спокойно уселась на стул, который принесли из дворца, и с прохладой в голосе сказала:

– Осенью во дворце так красиво. Почему же цайжэнь Лян вместо того, чтобы любоваться окружающими красотами, устраивает скандалы практически под носом у императора?

Лян расплакалась и запричитала:

– Наложница Ань мне нагрубила. Я лишь хотела преподать ей урок.

Фэй Хуа даже не взглянула на рыдающую Лян. Глядя над ее головой, она ласково улыбнулась и сказала:

– Так ты подумала, что раз ни меня, ни императрицы тут нет, то стоит самой заняться воспитанием наложниц? Какая самоотверженность! – Мужун Шилань наконец-то бросила взгляд на распростершуюся перед ней и дрожащую от страха цайжэнь. – Вот только я боюсь, что для тебя это непосильная задача. Давай-ка евнух Чжоу отведет тебя в более приятное место.

Она говорила очень ласково, но все, кто ее слышал в этот момент, чувствовали себя не в своей тарелке. Казалось, что за этой добротой кроется опасность.

Наложница Хуа огляделась вокруг:

– Нынче очень красивые клены. Посмотрите, какие красные у них листья. Что ж, тогда я пожалую цайжэнь Лян «красную розу».

Меня сковал ужас, когда я услышала про «красную розу». Это было наказание, которое применялось к наложницам, если они допускали ошибки. Во время этого наказания провинившихся били по ягодицам и бедрам длинными и толстыми палками. И били до тех пор, пока не рвались мышцы и не ломались кости, а плоть превращалась в кровавое месиво. Издалека окровавленные ягодицы были похожи на красную розу, отсюда и пошло название наказания. После такого наказания Лян больше не сможет ходить!

Чжоу Нинхай поклонился и велел евнухам утащить потерявшую сознание наложницу Лян. Вокруг стояла абсолютная тишина. Мы просто боялись заговорить.

Я слышала, как гулко стучит в груди. У наложницы Хуа оказались злое сердце и жестокие руки. Она, смеясь, приговорила Лян к тому, чтобы та осталась калекой на всю оставшуюся жизнь. Чем больше я об этом думала, тем страшнее мне становилось.

– Девица Лян проявила неуважение к старшим, – вновь заговорила наложница Хуа. – Она собиралась ударить гуйжэнь и напугала трех наших сестер. За это она будет наказана, а вы можете разойтись и отдохнуть.

Наложницы поспешно раскланялись и начали расходиться в разные стороны. Линжун вдруг ойкнула. Я повернулась к ней и увидела, что она не может идти, потому что от страха у нее ослабели ноги. Наложница Хуа тоже это заметила и довольно усмехнулась.

Мы с Мэйчжуан подхватили Линжун под руки и поспешили уйти. Мы шли минут пятнадцать, прежде чем остановились. Я велела сопровождавшим нас дворцовым служанкам отправляться к себе, а сама повела подруг к павильону Шофэй, где мы наконец смогли присесть и перевести дух. Я вынула шелковый платок и вытерла пот со лба. Платок сразу же стал мокрым. Посмотрев на Мэйчжуан, я заметила ее смертельную бледность. Она выглядела так, словно только что оправилась от серьезной болезни. Линжун все еще дрожала. Мы молча обменялись взглядами, потому что выразить словами пережитый страх было очень сложно. Только Линжун смогла через некоторое время вымолвить:

– Я перепугалась до смерти.

Мы немного помолчали, а потом я не выдержала:

– Мне говорили, что с фавориткой императора никто не связывается, но я не думала, что она окажется настолько жестокой…

– Мне жаль Лян. – Мэйчжуан тяжело вздохнула. – Она глупая и самоуверенная девчонка, но не заслужила столь жестокого наказания.

Линжун оглянулась по сторонам, словно бы боялась, что нас подслушает наложница Хуа. Убедившись, что рядом никого нет, она прошептала:

– Мне кажется, наложница Хуа так жестоко наказала Лян, чтобы в будущем мы ее слушались.

Я ничего на это не ответила. Мэйчжуан тоже молчала, посматривая на нас с сомнением.

– Она хотела показать, что, если мы не будем плясать под ее дудку, нам будет очень сложно жить в гареме, – пояснила свою мысль Линжун.

Мы втроем еще долго сидели в павильоне и молча слушали шелест листьев, трепещущих под порывами осеннего ветра.

Глава 5
Избегайте врага всеми способами

Когда я вошла в Инсиньтан, уже начало смеркаться. Цзиньси и другие слуги были встревожены, как муравьи на раскаленной сковороде. Но, увидев, что я благополучно вернулась, вздохнули с облегчением. А еще Цзиньси сообщила мне, что императрица разрешила новым наложницам с завтрашней ночи делить ложе с императором и велела мне подготовиться. Услышав это, я разволновалась еще больше. Ужинать мне совсем не хотелось. Я выпила лишь несколько глотков бульона и решила прогуляться во внутреннем дворе, чтобы немного отвлечься.

Османтус из Юйчжоу цвел пышным цветом. В лунном свете его желтые цветки были похожи на ароматно пахнущие кусочки золота. Но у меня не было никакого желания любоваться цветами. Я с беспокойством смотрела на возвышающиеся за забором крыши дворцов.

Отношение наложницы Хуа ко мне и Мэйчжуан казалось неоднозначным. С одной стороны, она хотела приблизить нас, чтобы мы стали ее помощницами, но с другой – она хотела сохранить свое положение. Именно поэтому она словесно давила на нас в зале Чжаоян, а потом жестоко наказала наложницу Лян, выместив на ней свое раздражение. При этом наложница Хуа поступила очень хитро. Все видели, что цайжэнь Лян хотела проучить Линжун за ее грубость, но в итоге ее наказали за то, что она попыталась ударить меня. Единственное, в чем я была уверена, это то, что я успела нажить немало врагов. Лян была лишь одной из немногих, которые завидовали нам и были недовольны тем, что нас выделили из толпы. Вот только Лян слишком зазналась и осмелилась хамить нам и распускать руки средь бела дня. С такими проблемами можно справиться, просто надо действовать по ситуации. Но вот если император завтра выберет меня для того, чтобы я разделила с ним ложе, то, боюсь, остальные мои враги начнут строить козни, от которых я уже не смогу защититься. И тогда мой конец будет еще трагичнее, чем у Лян!

Стоило об этом подумать, и меня охватил дикий страх. Пока что я не была уверена в том, что со мной планирует делать наложница Хуа. Она выжидала и следила за мной. Но если я вдруг хоть как-то покушусь на ее положение, она не успокоится, пока не уничтожит меня так же безжалостно, как сорняки в цветочной клумбе. Я чувствовала себя между молотом и наковальней. Ситуация складывалась опасная. Родители хотели, чтобы я берегла себя, но если меня признают виновной в каком-нибудь проступке, то пострадаю не только я, но и вся наша семья!

Я еще долго размышляла об этом, глядя на лежавшие на земле цветы османтуса.

Подул ночной ветер, и я почувствовала, что замерзаю. И тут на мои плечи опустился атласный плащ, и мне сразу стало теплее. Я обернулась и увидела стоящую рядом Хуаньби.

– В такое время суток очень ветрено, – заботливо сказала она. – Вы можете простудиться.

Несмотря на усталость, я благодарно улыбнулась своей служанке.

– Что-то мне немного нездоровится, – сказала я. – Вели Сяо Юню ^[34] сбегать за придворным лекарем. Хочу, чтобы меня осмотрели. Но скажи ему, что надо привести господина Вэнь Шичу, и никого иного.

Хуаньби кликнула Лючжу, чтобы та помогла отвести меня внутрь, а затем вызвала Сяо Юня и выдала нужные указания.

Вэнь Шичу пришел довольно скоро. Я приказала всем слугам удалиться, оставив при себе только Лючжу и Хуаньби. Проверив мой пульс, Шичу посмотрел на меня с сомнением.

– Не подскажет ли младшая хозяйка, когда именно она заболела?

– Сегодня днем я очень сильно испугалась, а вечером замерзла под холодным ветром.