– Нет, сэр, – простодушно ответил Джосайя. – Никто никуда не ушел. Все живут с нами. Но вы в этом не виноваты, сэр, – продолжил он, увидев выражение моего лица. – Осмелюсь предположить, что у вас и своих забот хватает. Я приехал сюда не с целью огорчить вас. С моей стороны это было бы черной неблагодарностью после всего, что вы сделали для меня.

– А как дела у Джулии? – спросил я. – У меня пропало всякое желание интересоваться его делами.

Его унылое лицо мгновенно озарила улыбка.

– Ах, – ответил он, сразу повеселев, – при одной мысли о ней на душе сразу теплеет. Она замужем за моим другом, Сэмом Джесопом. Иногда втайне от Ханны я отлучаюсь из дома и забегаю к ним. Господи, каждый раз словно в раю побывал. Сэм любит подкалывать меня. «Ну, ты дал маху, Джосайя», – часто повторяет он. Мы с Сэмом старые друзья, сэр, и я на его шутки не обижаюсь. – Потом улыбка пропала с его лица, и он прибавил, тяжело вздохнув: – Я часто думаю, сэр, как было бы хорошо, если б тогда вы сочли бы для меня возможным жениться на Джулиане.

Я понял, что нужно срочно переключаться на Ханну.

– Значит, вы с женой так и живете на прежнем месте? – спросил я.

– Да, – ответил он. – Только жизнью это не назовешь. Трудно живется, ведь теперь семья у нас большая.

Он даже не представляет, как сводил бы концы с концами, если б не помощь отца Джулии. Капитан – сущий ангел, другого такого не найти.

– Конечно, он не из таких умников, как вы, сэр, – пояснил Джосайя. – К нему не пойдешь за советом, как к вам, но он очень хороший человек. Кстати, это напомнило мне, зачем я приехал к вам, – прибавил он. – Не сочтите меня навязчивым, сэр, но…

– Джосайя, – перебил его я, – во многом, что с вами произошло, виноват я. Вы просили совета – я его дал. Не станем обсуждать, кто из нас поступил глупее. Но все же совет был мой, а я не из тех, кто уклоняется от ответственности. Что бы вы ни попросили, я помогу во всем, если это в моих силах.

Джосайя был вне себя от благодарности.

– Я знал, сэр, что вы мне не откажете. Так и сказал Ханне: «Поеду к тому джентльмену и все ему расскажу. Попрошу у него совета».

– Чего? – переспросил я в испуге.

– Совета в одном небольшом деле. Меня мучают сомнения – не знаю, какое принять решение.

Не издевается ли он, промелькнуло у меня в голове, но вид у Джосайи был чрезвычайно серьезный. Он сидел в моем кабинете и ждал от меня совета, куда вложить тысячу долларов, которые ему ссудил отец Джулианы. Купить прачечную или бар? Похоже, первого раза ему было мало (я имею в виду мой неудачный совет), и он снова жадно ждал моего приговора. Выбор жены – совсем другое дело, утверждал он. Возможно, тут он дал маху. Наверно, не стоило спрашивать моего совета. Но выбрать лучший бизнес из двух предложенных – под силу любому деловому человеку. По его словам, он еще раз перечитал мою книгу «Как стать счастливым…», и если джентльмен, написавший ее, не в состоянии оценить сравнительные достоинства прачечной и бара в одном и том же городе, тогда остается только прийти к заключению, что знание и мудрость не имеют в нашей жизни никакой практической ценности.

Задача показалась мне простой. В конце концов, я, как опытный бизнесмен, должен больше понимать в таких делах, чем этот простофиля. Было бы жестоко отказать ему в просьбе. Я обещал все хорошенько обдумать и сообщить свое мнение. Джосайя встал и пожал мне руку. Никакие слова не в силах передать его благодарность, сказал он. Уходя, он смахнул с глаз слезу.

Я так много думал об этой тысяче долларов, что за потраченное время мог бы сам учредить банк. Мне не хотелось повторять предыдущий промах. Внимательно изучив оставленные Джосайей бумаги, я не пришел к какому-то определенному мнению. Тогда я инкогнито съездил в город, где жил мой подопечный, и на месте ознакомился с обоими объектами. Втайне навел кое-какие справки в округе. Прикидываясь простодушным молодым человеком, который унаследовал небольшие деньги, я втирался в доверие к слугам. У половины горожан я взял интервью под предлогом, что пишу историю экономического развития Новой Англии и хотел бы узнать, как развивалась их карьера, а под конец беседы непременно спрашивал, какой бар они предпочитают и где стирают свои вещи. В городе я провел две недели. Большую часть свободного времени я сидел в баре, и намеренно запачкал одежду, чтобы отнести ее в прачечную.

В результате этого расследования мне стало ясно, что оба бизнеса равноценны, и отдать одному из них пальму первенства не представлялось возможным. Надо исходить из того, какой вид деятельности больше подходит Джосайе.

Я стал размышлять. У владельца бара много искушений. Слабохарактерный человек, находясь постоянно в компании сильно пьющих людей, сам может спиться с кругу. А у Джосайи исключительно слабый характер. И не стоит забывать, что у него сварливая жена и полный дом жениных родственников. Предоставить такому человеку свободный доступ к горячительным напиткам просто безумие.

С другой стороны, мысль о прачечной навевала спокойствие. Там требуется много рабочих рук. Родственники Ханны были бы пристроены и самостоятельно зарабатывали себе на жизнь. Ханна могла применить свою энергию в утюжке белья, а Джосайя крутил бы ручку отжимного катка. Вырисовывалась уютная картина семейного счастья. И я посоветовал Хэкетту приобрести прачечную.

В следующий понедельник Джосайя сообщил в письме, что последовал моему совету. А уже во вторник я прочитал в «Коммершл интеллидженс», что одной из поразительных примет нашего времени является невероятный рост доходности гостиниц и баров по всей Новой Англии. В четверг там же сообщалось о банкротстве не менее четырех владельцев прачечных, что, по мнению газетчиков, объяснялось возросшей конкуренцией со стороны китайцев, из-за них американские прачечные пребывали на стадии издыхания. Я ушел из дома и напился до чертиков.

Моя жизнь превратилась в ад. Весь день мысли о Джосайе не оставляли меня. Не было ночи, чтобы он мне не снился. Мало того, что я стал причиной его несчастливого брака, так теперь я лишил его возможности добывать средства к существованию, и щедрая помощь старого капитана оказалась на деле бессмысленной. В этой ситуации я выглядел гением зла, постоянно чинившим вред этому простому, но достойному человеку. Однако время шло, от Джосайи не было никаких известий, и понемногу груз вины становился легче. Но через пять лет Джосайя пришел снова.

Когда я открывал ключом входную дверь, он подошел сзади и положил мне на плечо дрожащую руку. Вечер был темный, но я разглядел при свете фонаря его лицо. Несмотря на красные отблески и мутную пелену его глаз, я тотчас узнал Джосайю. Я грубо схватил его за руку, втолкнул внутрь и потащил в кабинет.

– Садитесь, – прошипел я. – И начинайте с самого плохого.

Джосайя огляделся, ища взглядом свой любимый стул. Я нутром почувствовал, что если в третий раз увижу его на том же месте, то сотворю нечто ужасное с обоими. В последний момент я выдернул из-под него этот злосчастный предмет мебели. Джосайя тяжело плюхнулся на пол и залился слезами. Я не сделал никаких попыток его поднять, и он остался сидеть на полу. Всхлипывая и икая, он поведал мне печальные события своей жизни.

Дела прачечной шли все хуже. Подведенные к городу железнодорожные пути изменили его топографию. Деловой центр и жилые кварталы сместились к северу. Теперь тот бар, которому я предпочел прачечную, оказался в торговом центре города. Человек, купивший бар вместо Джосайи, продал его за круглую сумму и сказочно разбогател. Что до южной части города, где находилась прачечная, выяснилось, что она расположена на болоте, где условия не соответствуют санитарным нормам. Поэтому осторожные хозяйки перестали отдавать белье в прачечную из неблагоприятного района.

Несчастье не приходит одно. Единственный сынок Джосайи, радость его жизни, упал в котел с кипящей водой и сварился заживо. Мать Ханны получила увечья при работе с отжимным катком и стала беспомощным инвалидом, требовавшим постоянного ухода. Беды сыпались одна за другой, и Джосайя стал искать утешение в вине, превратившись со временем в законченного алкоголика. Он остро сознавал свое падение и безудержно плакал. В радостной обстановке бара, считал он, можно ощущать себя сильным и решительным, а в гнетущей атмосфере прачечной с устоявшимся запахом мокрого белья и мыльной пены теряешь остатки мужества.

Я спросил, что думает по этому поводу капитан. Джосайя вновь разрыдался и сказал, что тот умер. Это напомнило ему, зачем он пришел. Добрый старик завещал ему пять тысяч долларов, и Джосайя хотел, чтобы я посоветовал, куда их лучше вложить.

Первым моим желанием было убить его на месте. Жалею, что этого не сделал. Я сдержался и только предложил ему выбор: либо он, не говоря ни слова, уходит через дверь, либо я немедленно выбрасываю его в окно.

Джосайя сказал, что готов вылететь в окно, если я прежде скажу, куда лучше вложить деньги – в компанию нитратов «Терра-дель-Фуего» или в банк «Юнион Пасифик». Жизнь больше не представляет для него ценности. Все, что ему надо, – это знать, что денежки лежат в надежном месте и родные люди после его смерти не будут нуждаться.

Джосайя настаивал, чтобы я высказал суждение о нитратах. Я ничего о них не знал и отказался отвечать. Из моих слов он сделал вывод, что я о нитратах невысокого мнения, и объявил о своем намерении вложить деньги в банк «Юнион Пасифик». Это его право. Пусть поступает, как считает нужным, сказал я.

Джосайя замолчал, и было видно, что он задумался над моими словами. Потом понимающе улыбнулся и сказал, что догадывается, что я имею в виду. И благодарит за намек. Все деньги, до последнего доллара, ему следует вложить в нитратную компанию «Терра-дель-Фуего».

Он с трудом поднялся, чтобы уйти. Я остановил его. У меня не было сомнений, что с той же непреложностью, с какой ежедневно встает солнце, любой мой совет по части инвестирования или предположения Джосайи, каким он мог быть (что, по сути, одно и то же), приведут к тому, что эта компания обанкротится. Моя бабушка инвестировала все свои небольшие сбережения в «Терра-дель-Фуего». И я не хотел, чтобы в старости она бедствовала. Что же касается Джосайи, деньги он потеряет в любом случае. Я посоветовал ему вложить полученное наследство в акции банка «Юнион Пасифик». Он ушел и последовал моему совету.

«Юнион Пасифик» продержался восемнадцать месяцев. Потом его акции пошатнулись. Известие огорошило финансовый мир: банк считался одним из самых надежных в стране. Все недоумевали, но я-то хорошо знал истинную причину. Банк отчаянно сражался, но против судьбы не попрешь. Спустя девять месяцев наступил полный крах.

Все это время нитраты (вряд ли нужно говорить об этом) стремительно росли в цене. Бабушка умерла владелицей миллионного состояния и оставила все деньги на благотворительность. Знай она, что это я спас ее от разорения, возможно, приняла бы другое решение по части наследства.

Спустя несколько дней после банкротства банка на пороге моей квартиры появился Джосайя. В этот раз он был не один, а привел с собой всех своих родственников. В общей сложности я насчитал шестнадцать душ.

Что мне оставалось делать? Шаг за шагом я привел этих людей к нищенскому состоянию. Лишил их радости и надежды на лучшее будущее. Теперь я мог только позаботиться о том, чтобы в дальнейшем они ни в чем не нуждались.

С тех пор прошло семнадцать лет. Я по-прежнему слежу, чтобы у них было все необходимое, и сознание того, что они довольны жизнью, греет мне душу. Число домочадцев с тех пор выросло до двадцати двух, а весной мы ждем еще прибавления.

Вот такая история, – закончил рассказ джентльмен. – Надеюсь, теперь вы простите мне неприличный эмоциональный взрыв, вызванный тем, что вы попросили у меня совета. С определенного времени я никому и ни по какому поводу их не даю.