– И что с того? – непонимающе скривила лицо Таня. – Тебе что, с ними детей делать? – озадачила. – Просто провести вечер! Твой так вообще самым разумным выглядит, – хихикнула, качнувшись ко мне. – Расслабься и получай удовольствие, а там, глядишь, недурно проведёшь остаток ночи…

– Я вообще-то не для этого ехала в клуб, – отрезала недовольно я. – Если бы мне нужен был мужик для «потрахаться», поверь, нашла бы и без этих танцев с бубном!

– Да ну?! – фыркнула подруга. – А мы тебя тащили в клуб именно для этого! – убила откровением. – Тебе нужно потрахаться, да так, чтобы все лишние мысли вылетели из головы и осталась приятная ломота в теле, да ощущение райского полёта, даже если потом будет безгранично стыдно. Зато непристойно счастливо!

Убить её мало!

– Тань, вы сказали, что мы будем искать мужчину, с которым я могу делать вид, что счастлива…

– Ну и?! – упиралась точно баран подруга. – А чем тебе Роман не подходит? Мне кажется вы нашли общий язык. Он на тебя смотрит с вожделением, разве что слюни не пускает. И если твой Димка это увидит, обязательно заревнует. Мужики быстро считывают желания соперников, сработает рефлекс собственника…

Я озадачилась мыслью, была в корне не согласна с подобным подходом, но всё-таки прислушалось к мнению подруги и вернулись за столик.

Но когда мы с Ромой танцевали в очередной раз, его руки совершенно красноречиво легли на мою задницу и я не будь дурой брякнула:

– Мне вот интересно, у тебя какой-то комплекс, раз ты пытаешься соблазнить женщину гораздо старше себя, или вы с друзьями поспорили? – не уверена, что осмелилась бы это спросить, не будь хорошо навеселе.

Хотя, может и не в алкоголе дело – я в том возрасте, когда могу себе позволить говорить прямо, честно, даже если ударно в лоб.

– Зачем нам спорить? – озадаченно хлопнул ресницами Роман. – Я думал, вы хотите хорошо провести вечер. У нас такие же планы. И если наши планы совпадают, почему бы нам не совместить приятное с полезным? – Вполне разумно рассудил он.

– Наверное потому, что в клубе полно других женщин, гораздо моложе и то же не против отлично провести время, – парировала я. – И они вам по темпераменту подходят больше!

– Ошибаешься, не все наши ровесницы горячи на свой возраст. Часто это показуха ради привлечь внимание, и как показывает практика, самое сладкое и жаркое могут дать именно зрелые женщины.

– Значит всё же у тебя такой фетишь, – кивнула я своей мысли. – Глупо полагаешь, что возрастная тётка готова на всё лишь бы… ну и опыта у неё, как у таксиста заказов. Не хочу тебя расстроить, но разностороннего опыта у меня никакого! Я двадцать лет прожила с одним мужчиной! Брачный секс – мой предел! И несмотря на неожиданно свалившуюся свободу, я не готова на что угодно, потому что… толком не знаю, чего именно хочу. Так что, Роман, тебе лучше найти кого-нибудь другого, с кем точно завершишь ночь на той ноте, на которую надеешься: кого-то более молодого, раскрепощенного и дико позитивного…

Ух, и закрутила я!

– Не хочу тебя расстраивать, но я не падок на доступное. Мне нравятся честные и прямолинейные женщины. И я не против поискать вместе с тобой то, чего бы ты хотела на самом деле. И в сотню раз буду доволен, если получится найти, – не унимался парень. Слово за слово, ловко перевёл всё в шутку.

Глава 8

Марина

Я дала ему и себе шанс, но уже в узком коридоре, пока мы ждали Таню, которой было не очень хорошо, он меня поцеловал.

Сначала робко, как бы убеждаясь, что я не полезу в драку, не устрою скандала. Затем более решительно и глубоко.

Я до последнего прислушивалась к себе, ждала вспышки желания, какого-то знака, что продолжать стоит, но, увы… Ничего! Ни жарких волн, ни волнения, ни томления.

С грустью поняла, что он совершенно не мой мужчина.

Даже поцелуй о том говорил: если нет реакции от него, что ждать от секса? Поцелуй должен эмоционально взрывать. Возбуждать, хоть немного дурить голову… А этот был какой-то неприятный, склизкий.

И не выдержала, когда Роман стал орудовать языком. Грубо, жадно. При этом прижимал меня к стене всем телом и шарился руками по моему, явно пытаясь показать, как страстно меня хочет. Но это было смешно и нелепо.

Я даже пьяно хохотнула, останавливая его порыв:

– Прости, – ладонями упёрлась в плечи парня, – но между нами ничего не будет! Я пойду, – отпихнула, скрываясь в туалете, где подруга у умывальника приводила себя в порядок.

Больше его к себе не подпускала, предпочитая его компании очередной коктейль. В итоге набралась я действительно сильно.

Ни о каком сексе речи уже не шло – я вернулась домой под утро и проспала полдня… Когда проснулась, была твёрдо убеждена: больше никаких клубов!!! Но подруги умели убеждать и подобных заходов/«рыбалок» было ещё несколько штук. Все неудачные! И когда меня, попивающую коктейль за столиком, поймала СМС от сменщицы: «Марина, спасай!!! Дохну, подмени!». Сначала покривилась – совсем не до работы, а затем ухватилась за это, как за главную причину уйти из клуба!

– Девчат, знаете ведь, мне нужны деньги! – торопливо одевалась, пока Настя и Таня уговаривали не дурить, продолжить веселье.

– Не могу я подвести Свету. Ей плохо… А мне сегодня танцы никак не вставляют и пить надоело, – выпалила как на духу, глянув в мобильный, известивший, что такси приехало. – Ладно, не грустите, вы и без меня умеете отрываться. Я потом наверстаю, – солгала, прощаясь с девчонками.

По дороге на работу, отправила СМС сыну:

«Меня вызвали на работу. Будь главным в семье и помоги с братьями: среднего разбуди в школу, мелкого в сад отведи. И сам – не прогуливать! Люблю!». Даже не заехала переодеться – какая разница, всё равно на работе спецформа, а макияж смою на месте.

Благодарности Светы не было предела. Она, и правда, выглядела жутко. Бледная, осунувшаяся, с температурой и сухим кашлем.

– Всё, вали домой, – отмахнулась я, требуя её незамедлительно уходить.

– Ты уверена, что справишься? – устало уточнила она. – Я не знала, что ты… ну отдыхала, – помялась сменщица. – Ты немного выпившая…

– Но не пьяная ведь. Поверь, мне лучше, чем тебе. И толку от меня больше! – дала понять, что совершенно серьёзна.

Светлана покивала задумчиво и собралась домой.

А я одевалась в робу, с мыслями, что в этом месяце упашусь со сменами, но зато чуть больше заработаю.

Пробежалась по отделению, убедиться, что всё в норме. Проверила дела вновь поступивших, и уже в каморке для отдыха глянула на часы – у меня было ещё несколько часов до основной пересменки. Их потратила на долгожданный сон.

Но несмотря на отдых встала еле-еле. По мне словно танком проехались. Башка гудела, глаза не желали открываться, в теле – тяжесть и ломота… Я даже засомневалась, не взяла ли на себя много?! Но через пару часов и нескольких чашек кофе, вроде, расходилась…

– Доброе утро, – шаблонно брякнула, входя в очередную палату.

– Любимая сестричка, – заулыбались мужчины. – Что-то вы в этот раз рано с отдыха…

В этой палате на удивление собрались мужчины примерно одного возраста и уже идущие на поправку. Они, точно мартовские коты, источали улыбки и лили сладкие речи. Не со злым умыслом, а так… природа требовала, вот и заваливали комплиментами.

– Соскучилась, – без улыбки отозвалась я, на тумбочку каждого пациента ставя бутылёк с прописанными таблетками.

– Зачем себя мучить? – хмыкнул самый «ловиласный» из них. – Мы всегда в вашем распоряжении. От любви себя уж не помним. Только слово, побежим без оглядки.

– Правда? – скучающе уточнила я. – Тогда, думаю, может таблетки заменить уколами? – брякнула бутыльком на последнюю тумбочку.

– Жестокая… бессердечная… – полетело по койкам, мужики недовольно заворочались.

– Вот и вся любовь, – цыкнула я. – Как себя чувствуете? – на автомате кивнула «долгожителю» нашей больницы.

Мужчина попал к нам с черепно-мозговой травмой в состоянии комы несколько месяцев назад. Его привели в чувство, черепушку подлатали… и он всё это время у нас по отделениям мигрировал то с одним, то с другим… но, увы, с тех пор, как пришёл в себя, ничего толком вспомнить не мог.

Только то, что зовут Кирилл. Фамилия – Вехин. Но ни города откуда он, ни места работы… никаких других подробностей личной жизни – вспомнить не смог. И даже обращение в полицию результата не дало, потому что к ним не поступало заявления о пропаже человека с приметами нашего пациента.

Нам его было жаль, вот и держали до последнего.

– Спасибо, вашими стараниями, – вымученно, но благодарно улыбнулся Кирилл. Не просто так говорил, я почему-то его особенно жалела и уделяла внимания больше, чем другим… Наверное, потому что мне с ним было приятно общаться.

– Выглядите хорошо, – бегло пробежалась глазами по его лицу, черепушке, большей частью заросшей волосами.

– А вы – отвратительно, – был прямолинеен Кирилл.

– Ну спасибо, – отыграла обиду я. – Я так спешила, вышла не в свою смену, а вы…

– Я это ценю, – усмехнулся он. – Приятно знать, что самая милая медсестра поменялась сменой, чтобы самолично отдать мне документы на выписку.

– Как? – перестала улыбаться я. – Вас уже выписывают?

Я знала, что это должно случится, но как-то… за «охотой» на мужиков, упустила этот момент из вида.

– Сегодня обещали…

А уже держа выписные документы в руках и стоя перед Кириллом, собирающим в пакет скудные пожитки, которые у него появились в качестве гуманитарной помощи благодаря женской части медперсонала нашего отделения, почувствовала себя не в своей тарелке:

– Вот это ваше, – протянула ему анамнез и зачем-то уточнила: – И куда вы теперь?

Не скажу, что подобным интересуюсь у всех или так прикипаю к каждому нашему пациенту, но Вехина выделяла из толпы. Хотя я бы его вообще не назвала интересным или красивым, скорее мрачным и даже немного пугающим. И дело не в особенностях черт лица, а из-за травмы головы, после которой черепушку разукрашивали уродские швы, заползающие и на висок, лоб, скулу. Скорее всего дело в том, что мне с ним было приятно общаться. Довольно высокий, по крайней мере, по сравнению со мной, крепкий по телосложению. С мужественным лицом, которому небритость добавляла суровости, и очень глубокий, вдумчивый взгляд. Вехин не был быстр на язык, не лёгок в общении: ни шутник, ни весельчак, ни пустозвон – каждый его ответ был взвешен, вопрос обдуман, и этим он меня особенно подкупал.

– Пока не знаю, – кивнул Кирилл, неспешно забрав свои документы.

– Может, временно найдёте какой-нибудь приют? – не унималась я. – Или, может, вам стоит податься в церковь? Здесь недалеко есть приход. Спросите у местных. Обратитесь к батюшке. Может быть выделят комнату, а вы будете работать на них? Не денежно, конечно, но хоть какое-то пропитание и кров, – частила, потому что ощущала жуткое неудобство за происходящее. А выставлять человека, которому некуда идти, который и не помнит толком, кто он такой – казалось сверхнегуманным, подлым, некрасивым. И я чувствовала вину, словно эту подлость делала лично! Даже не знаю почему меня это мучило…

– А там, глядишь, полиция всё-таки пошевелится, и найдутся ваши родственники… – закончила на утихающей ноте, так и не найдя отклика на лице Кирилла.

– Возможно, – опять покивал Вехин, всё же нарушив молчание. – И спасибо вам огромное за совет. Право, вы мне ничего не должны! – будто слышал мои мысли и понимал сомнения. – Это я вам обязан по гроб жизни. Вы для меня, словно лучик света в непроглядной темноте. Редкий человек, – вновь между нами повисло задумчивое молчание. Я не знала, чем ему ещё помочь, а он явно не знал, что мне сказать.

– Всего хорошего, – попрощалась я.

Не знаю что на меня нашло, но когда стояла у своего стола и смотрела в гордую спину, уходящего по коридору Кирилла, зачем-то его окликнула:

– Вехин!

Он неспешно обернулся, я успела его нагнать: