– Ней, хватит, – остановила я её, одновременно концентрируясь на том, чтобы без проблем провести каплар через узкий проём ангара. – Знаешь же прекрасно, чем это потом обернётся. Лир придёт в себя, осознает, что ты им манипулировала, и пожалуется моему отцу. И так тебя уже трижды выручала. Могут на этот раз исключить из отряда. А я не хочу тебя терять.

– Так я ж ничего плохого ему не внушаю, – хихикнула дорлитарка. Теперь её голос звучал совсем обычно, без гипнотических интонаций. – И тогда на смотре стражниц он первый начал! Нечего было сомневаться в моих способностях и доказывать, что в отряде не нужна бесполезная в плане физических возможностей стражница. При столкновении с врагом может пригодиться самая разная сила, теперь он это надолго запомнит.

Я с трудом сдержала смех, вспомнив тот злополучный для Лира день. Оскорблённая Нейла, которую оставили в резервном списке кандидаток, тем же вечером внушила мужчине, будто бы пижама – его самый нарядный мундир, и в нём непременно нужно показаться на публике. Утром появление кузена на церемонии объявления итогов смотра было незабываемым, а Нейла в итоге получила место в отряде и выговор одновременно. Мой отец шутку оценил.

– Ну допустим, – согласилась я с её доводами, бросая взгляд на обзорный экран, чтобы убедиться, что остальные летуны следуют за нашим. – А второй раз? Там-то ты действительно ошиблась, и вина на тебе.

– Подумаешь, проснулся Жьер Бес ш'Лерон в постели со мной. Так ведь у меня с ним не было ничего.

– В том-то и дело! Будь у тебя к послу Горайды влечение, все бы поняли проблему и слова поперёк не сказали. Но у тебя же его не было. Ты просто заставила его поверить, что ты самая красивая и желанная женщина в империи. Нельзя из-за надуманной обиды устраивать такие злые шутки.

– Ну… Перепутала, да, – признала дорлитарка. – Кто ж знал, что он не про меня говорит, а про свою фаворитку, которую ему отец навязал? Я решила, что он надо мной насмехается…

– Меньше надо подслушивать, – укорила я, набирая высоту, чтобы разогнаться и пролететь над горным хребтом. – Тебя кто просил прятаться за занавеской в зале для игры в «Ривус», где собралась исключительно мужская компания? Вот и результат… – помолчала, корректируя траекторию, и продолжила: – А третий раз, когда влюбленный эрриянин тебе прохода не давал? Ты же взвилась так, будто к тебе трехглазый мохнатый цорролец посватался. Бедняга убегал из парка, где с тобой гулял, словно за ним стая гаргов гналась. У него же искренние чувства были, а ты его так… Я чуть не свихнулась, пока слушала нотацию отца о твоём недостойном для женщины поведении.

– А я не верю, что он влюбился, – зашипела Нейла. – Ну и пусть король иного мнения, я уверена, что всё это притворство. Ладно бы на меня дорлитарец внимание обратил, тогда я бы ещё дала ему шанс. А для других мужчин-империан я отвратительна. И иллюзий на этот счёт не питаю.

Я всё же на мгновение обернулась, чтобы посмотреть на разозлившуюся подругу.

– Нейла, ты слишком болезненно относишься к теме собственной внешности. Империане разные, и предпочтения тоже. Понятно, что жители планет закономерно считают своих соотечественников более привлекательными, но ведь есть и исключения, когда в приоритете оказывается вовсе не красота. А у тебя, между прочим, самый острый ум. В смысле сообразительности и находчивости ты дашь фору всем остальным девочкам моего отряда. Вот это в себе и цени.

– Ценю, что же мне остаётся? – успокаиваясь, выдохнула стражница, а я вновь вернулась глазами к проносящимся под днищем каплара пейзажам родной планеты.

Мелкие изумрудные озёра сменялись крупными голубыми. Белёсая солевая корка чередовалась с рыжим песком. Кристаллические поднятия постепенно набирали высоту и густоту, превращаясь из едва заметных низеньких щёток в высокие игловидные друзы, опутанные оранжевыми вьюнами.

Дворец появился резко, словно вынырнул из-за горизонта на фоне диска заходящего Эпсона. Жёлто-оранжевого, на редкость спокойного, практически без протуберанцев и вспышек, которые обычно хорошо различимы из-за близости звезды к планете, и потому не ослепляющего.

Лазурные купола – шесть небольших по периметру и один большой в центре – слиты между собой, образуя защитные полусферы, прикрывающие кристаллы – здания дворцового комплекса. Говорят, тысячу лет назад их было намного больше, сейчас осталась лишь малая часть помещений, остальные разрушились. Потому и штат дворцовой челяди и придворных не самый многочисленный, а те, кому места не хватило, селятся в Елероне – городе-столице Таи. Он не так уж далеко от дворца.

Разумеется, меня, как наследницу, не стали ущемлять и позволили разместить стражниц со мной в одном дворцовом крыле. Ограничения коснулись лишь тех, кто занимается уборкой, приготовлением пищи, стиркой вещей. Прислуга у меня, как и у родителей, и вообще у всех во дворце, приходящая…

А вот летуны под куполами размещать негде, поэтому пришлось оставить на стоянке за пределами дворца. Немного пройтись пешком нетрудно, дорога здесь старая, но добротная – кристаллический песок, спаянный под воздействием высокой температуры, давным-давно превратился в идеально ровное покрытие.

– Я что, уснул? – встрепенулся Лир, когда Нейла тронула его за плечо. – Уже прилетели?

Не дожидаясь, когда кузен очнётся от гипноза окончательно, а остальные девочки выберутся из капларов, я зашагала к воротам. Охранники, облачённые в форму цвета блёклого золота, с лицами, прикрытыми разноцветными защитными щитками, услужливо распахнули передо мной ажурные створки, взгляды придворных, прогуливающихся по дворцовой площади, сосредоточились на мне. Дождавшись приветственного взмаха ладонью, все вернулись к своим делам. Я же, полной грудью вдохнув свежий, потому как специально охлаждённый и очищенный от солевых примесей воздух, направилась в наш кристалл.

Нежного изумрудного тона, мутновато-молочный у основания и совершенно прозрачный сверху. Он самый «молодой» – вырос до нужного размера как раз к моему рождению, всего двадцать пять лет назад. Пока я была маленькой, в нём шло строительство – удалили сердцевину, освободив пространство под жилые зоны и центральный зал-приёмную. К моему двадцатилетию мне сделали подарок, разрешив в нём поселиться вместе с фрейлинами – обычными девушками-тайанками. А за пару лет до совершеннолетия отец распорядился устроить отбор в отряд стражниц, и девушки, родом с других планет империи, пришли на смену моим прежним компаньонкам.

Сняв у входа сапожки и оставшись босиком, я неспешно принялась подниматься по выточенным в стене выступам. На других планетах, я слышала, лестницы покрывают коврами. По мне, так это настоящее варварство – нет ничего более завораживающего и приятного на ощупь, чем идеально гладкие, прохладные, прозрачные ступени, лишь частично создающие впечатление опоры под ногами.

Мои покои находятся на самом верху, ближе к шпилю кристалла, – я люблю смотреть с высоты через прозрачные стены своего жилища. Моим стражницам достались апартаменты внизу, а вот Лир вынужденно занял комнату рядом, хоть и ворчал, что это неприемлемо – выставлять себя на всеобщее обозрение, и потому он предпочёл бы жить там, где мутные стены. Правду, само собой, утаил, но я-то прекрасно чувствовала – он просто-напросто страшится высоты. Как и все тайанцы. А вот я не боюсь…

Откинув практически прозрачный тюль, прикрывающий вход в мои комнаты, я скользнула в своё уютное гнёздышко.

Кровать с балдахином из невесомой ткани, небольшой прикроватный столик, трюмо, стеллажи, кресла, шкаф-гардеробная, в столовой – обеденный стол и стул, больше похожий на маленький трон… Вся мебель выточена из кристаллов самых разных цветов, которые в темноте ещё испускают лёгкое свечение. Оттого комнаты тайанцев больше напоминают шкатулку с самоцветами, чем жильё.

От пушистого ковра на полу я всё же не отказалась, хотя это не тайанская традиция – изначально их стелили только в гостевых покоях, где селились делегации, прибывшие с других планет. Но уж больно приятным оказалось это творение филлийских мастеров. Шелковистый длинный ворс, идеально чистый белый цвет. И запах… Не знаю, пахнут ли ковры на других планетах, но этот источал просто умопомрачительный, тонкий, неведомый мне аромат. Вероятно, так пахнут волокна растений, из которых прядут нити для ковра.

Раздвинув шторы, которые прислуга, как бы я ни просила, постоянно задёргивает, когда делает уборку, я на миг замерла, рассматривая дворцовую площадь. Украшающие её кристаллы-статуи с высоты казались вовсе не такими монументальными, как при взгляде снизу. Когда стоишь с ними рядом, они подавляют, сейчас же практически сливаются с покрытием и потому не привлекают внимания.

А вот гуляющие придворные, одетые в самые разнообразные наряды, заметны прекрасно. И наблюдать за ними занятно, особенно когда они полагают, что их никто не видит.

Вот и сейчас две степенные дамы, как девчонки-подростки, прячутся за объёмной статуей – одна поправляет, видимо, сбившуюся нижнюю юбку, вторая старательно закрывает подругу, следя, чтобы никто не стал свидетелем. Чуть в стороне, ближе к воротам один из караульных дремлет у края купола, привалившись к стене и уткнувшись в мягкие заросли вьюна, – застань его за этим «занятием» начальник дворцовой стражи, и парень потеряет работу. Почти под самыми моими ногами, недалеко от входа в наш кристалл, за постаментом крайней статуи, лицом к лицу, практически в тесном контакте воркует парочка влюблённых…

Стоп! Это что за безобразие?

Я даже присела, чтобы удобнее было смотреть. Однако реальность от этого не изменилась – девушка, беседующая с незнакомцем, не кто иная, как Дияра. Одна из моих стражниц. Рооотонка. Ошибиться тут невозможно.

Светлокожая, темноглазая, длинные чёрные волосы, заплетённые в косу… И брючный костюм, такого же покроя, как у других моих стражниц, её любимого чёрного цвета.

Между прочим, её кавалер тоже рооотонец – эту расу ни с кем не спутаешь. Но самое подозрительное, что этого навязчивого типа я первый раз вижу. Откуда он взялся? Ещё утром, когда мы отправились на полигон, во дворце никого даже похожего не было. И почему Дияра так безрассудно начала флиртовать с чужаком? Они знакомы?

И всё же желание немедленно разобраться, позвав стражницу к себе, я подавила как излишне эмоциональный порыв. Успеется. В конце концов, она от меня никуда не денется. А вот разобраться в проблеме с интеграцией способностей стоило как можно быстрее. Ведь ладно бы случай оказался единичным, но я уже в который раз замечаю пусть не такие явные, но сбои.

Например, когда становится темно и активизируется рооотонское ночное зрение, у меня тут же напрочь исчезает цессянская способность регенерации. Зато она же идеально себя проявляет, если мне приходится работать с гравитационными потоками.

Радиация, с которой мой организм прекрасно справляется на суше, может меня убить, если я погружаюсь в воду, и срабатывает кожное дыхание. Словно между ними какая-то несовместимость.

Кстати, когда я сегодня начала эксперимент, тарсапское ощущение опасности, которым так образно поделилась Омиша, похвалив меня, как раз и не предупредило об угрозе. Получается, другие способности его подавили, перекрыв восприятие?

С одной стороны, вроде нет серьёзного повода для беспокойства, у меня больше ста способностей – подумаешь, одна дала сбой. А с другой… С другой, это ведь может случиться не во время эксперимента, а в какой-нибудь ответственный момент. И тогда придётся разбираться с последствия. В худшем случае исправлять случившееся вообще будет некому…

Потому, вскочив на ноги, я задела маленький серый кристалл-колокольчик, посылая сигнал в комнату стражницы-горайдки. Всего в моих покоях десять таких разноцветных кристаллов: чёрный, красный, коричневый, есть даже прозрачный, похожий на каплю воды… Каждый «звонок» специально подобран и соответствует любимому цвету на родных планетах девушек.

Пока Малла поднималась ко мне, я успела сменить тренировочный костюм на домашнее платье. А вот девушка, перешагнувшая порог моей комнаты, по-прежнему осталась в серой униформе.