– Он кинулся на меня! Из темноты вон там! Кинулся на меня! А я толкнула тележку, и он упал!

Шею снова укололо, перепуганная девушка сжимала пальцы все сильнее, и эта боль меня как-то отрезвила что ли. Ситуация дикая, я в такой не бывал и… я просто не знаю, как правильно поступить. Поэтому я просто открыл пассажирскую дверь машины и толкнул девушку туда.

– Забирайся!

Она оказалась там в секунду, скрючилась на сиденье, потянула на себя дверь и крикнула из салона:

– Он молчит! Просто молчит! И улыбается! Он из этих!

– Он из этих – медленно повторил я, глядя как наконец-то сбросивший с ноги дребезжащую проблему пузан поднялся и замер, глядя на ярко освещенную Пятерочку, где за окнами колыхалась жадная до покупок толпа.

Мелькнула трусливая мысль: «может он туда пойдет, а?».

Но пузан повернул голову и его частично освещенное фонарями лицо, с темными ямами глаз, уставилось на меня. Приглушенно завизжала в машине девушка, прижимающая к уху смартфон.

– Муж-жик… – мой возглас прозвучал сдавленным карканьем – Муж-жик… слушай… не надо!

Пока я выкашливал эти слова из перехваченного спазмом страха горла, я ключом запирал машину, блокируя дверные замки. И едва я повернул ключ, пузан, словно мое действие послужило для него сигналом действия, наклонился вперед и побежал, шатаясь из стороны в сторону, тяжело припадая на левую ногу.

– Мужик! Не надо! – крикнул я и… тоже побежал, но в противоположную сторону.

Оббежав внедорожник, я повторил свой наверняка максимальный призыв, а краев глаза увидев идущих к дальней машине вроде как двоих человек, выкрикнул предупреждение:

– Уходите отсюда! Этот мужик не в себе!

Через секунду я снова бежал и снова вокруг машины, а пузан преследовал меня, но безнадежно отставал, а зацепившись боком за капот внедорожника, рухнул на асфальт. Остановившись в трех метрах, готовый нырнут за багажник, я с тоскливой надеждой спросил:

– Пришел в себя, а? Прекращай, мужик! Посадят же!

Он не ответил – во всяком случае словами. Он только тяжко и сипло пыхтел, пытаясь прокачать воздух через разжиревшую огромную тушу, а весил он килограммов под сто пятьдесят или больше. Он промолчал. Но лежа ником, он резко поднял голову и снова взглянул на меня.

Меня продрало холодом…

Прямо вот по кишкам морозным ножом прошлось.

Такого лица я, пожалуй, не видел даже в ужастиках.

На этот раз ближайший фонарь прекрасно высветил его широкую кривую улыбку, обнажившую сцепленные бурые зубы с черными провалами, щеки в царапинах от падения, из ноздрей вытекают красные струйки, а глаза… его глаза… их не описать. Но в них просто не было ничего человеческого, в этих пристально смотрящих на меня хищных внимательных глаз.

Подобрав под себя руки, он приподнялся, начал подтягивать под себя странно вывернутую ногу, не сводя при этом с меня все того же пристального жуткого взгляда.

– Мужик… – повторил я – Эй…

– ЛЕЖАТЬ! – от яростного крика я сам едва не шлепнулся на асфальт, а там в стороне шарахнулись уже заметившие происходящее люди, торопливо забирающиеся в машины.

К лежащему пузану подскочил широкоплечий парень в черной майке и длинных шортах. В его мускулистых руках была зажата светлая металлическая бита.

– Лежать, сука! – повторив угрожающий выкрик, он резко ткнул концом биты в спину продолжающего попытки встать пузана – Лежать я сказал, а то башку разнесу!

Дернувшись в сторону, толстяк почти дотянулся рукой до лодыжки парня, но тот успел нанести удар битой, отшибая ладонь в сторону.

Господи… удар был очень сильный… парень явно на взводе, и я догадываюсь почему – сжавшаяся в комок в моей машине красотка утирала слезы и облегченно улыбалась этому широкоплечему герою. Дозвонилась все же до своего парня, и он мгновенно примчался. А вон красный старый укороченный джип на высоких колесах и с открытым настежь багажником – видимо там он биту и прихватил по пути.

Спятивший и не вскрикнувший даже после страшного удара по руке толстяк сделал еще один рывок уже другой рукой и получил точно такой же ответ. Меня передернуло – я впервые в жизни увидел, как кому-то ломают руку. Битой. Я вроде как даже хруст услышал, хотя это скорей всего мое воображение.

Замахнувшийся парень рявкнул:

– Алина! Выбирайся с другой стороны и давай к нашей машине!

Закивавшая девушка начала пробираться сквозь залежи моих попуток к другой двери, а я облегченно оперся рукой о крыло внедорожника. Ноги тряслись. Дыхание было частым, сбивчивым, меня всего колотило, спину, шею и затылок кололо противными иголками. Еще ничего не кончилось, на асфальте продолжал ворочаться огромный пузырь с вывернутой ногой и сломанной ногой, но к нам уже подбегало трое рослых мужиков, настроенных явно очень решительно, и стало ясно – сегодня тут никто не умрет.

И я тоже не умру…

**

Этим вечером я плеснул виски себе в стакан вдвое больше обычного, попутно поняв, что теперь выпиваю куда чаще обычного. Не напиваюсь, а именно что выпиваю – в разумных пределах, но это стало почти ежедневным вечерним ритуалом. И ведь со мной это уже случалось. Сначала в коронавирус, после того как везде начали мелькать сообщения, что он в первую очередь убивает стариков и мои переживания за маму вылились в стресс, с которым надо как-то было справляться. Я начал выпивать после ужина по чуть-чуть. После того как коронавирус никуда не исчез и стал просто частью жизни вроде обычного гриппа, я почти перестал касаться бутылки с вискарем. Но не прошло и года – или все же чуть больше? – и после очередного витка исторических событий, я снова начал справляться со стрессом алкоголем. Кто-то шел в спортивный зал, начинал бегать или погружался в сериалы, книги и игры, а мне хватало ста пятидесяти граммов виски – или трех моих обычных больших дурацких коктейле, на семьдесят процентов состоящих из диетической колы и только на тридцать из яблочного виски. Но сегодня в стакан ушло сразу сто грамм вискаря, а выпил я коктейль в несколько больших глотков и тут же соорудил себе следующую порцию.

Прихватив со стола смартфон, я вышел из бытовки, содрал с кресла покрытый каплями воды лист полиэтилена, уселся, вытянул ноги и сделал на этот раз глоток поменьше, задумчиво глядя в шелестящую ветвями тьму, куда не дотягивалась поставленная электриком слишком маленькая лампа над дверью – тут я ступил, когда выбирал из предложенного.

Ну и чем я не реднек?

Их жизни, той киношной и фольклорной, жизни привольной американской деревенщины с их пикапами, разбитными девицами, смолением сигарет, тасканием пистолетов за поясом джинсов сзади, плеванием в морды крокодилов и абсолютным пофигизмом, я всегда чуток завидовал – сам не знаю почему, ведь сам я человек тихий и спокойный. Не зря у меня еще со школы прозвище Тих Тихыч, хотя тут конечно и имя с фамилией сыграли свою роль.

– Да уж – вздохнул я, продолжая глядеть на шумящую в ночи лесополосу за границей моего участка – В эти времена уж лучше бы я был реднеком… умелым, красношеим, пофигистичным, смелым, умеющим дать по морде кому угодно, и чтобы потом не терзаться душевными страданиями… а то бегал как крыса вокруг внедорожника…

Смешно, но мы там едва не подрались – я и тот парень с битой.

Сначала буянящего пузана скрутили подоспевшие мужики, без всяких затей надававших ему жутких по силе пинков по лицу – меня до сих пор корежит до того это было мерзко и страшно видеть – а потом заломили ему руки за спину и скрутили сначала их пропитанными маслом старыми буксировочными стропами, а затем и ноги. И пузан затих, ворочая зенками, глядя на своих пленителей и… широко улыбаясь. За все время он не проронил ни звука. И этот его взгляд, эта пробирающая до дрожи улыбка, серьезно так подогрели гнев вроде как чуток выпивших мужиков, принявших это за проявление наглости и решивших стереть улыбку с окровавленных губ. Их удалось остановить – я, уже чуть опомнившись, поспешил спасать того, кто меня едва не убил и снова выскочившая уже из другой машины девушка, завопившая на всю парковку, что не надо убивать, дебилы, нас же всех посадят, а чувак явно не в себе. В общем кровопролития не случилось, пузана оттащили и уложили рядом со скамейкой, кто-то вызвал полицию, но при этом не захотел остаться в качестве будущего свидетеля, собравшаяся было толпа начала рассасываться, а ко мне без всякой причины подкатил тот широкоплечий парень и сходу заявил, что я повел себя как трус. Обычно я человек сдержанный, но в этот раз стресс сыграл свою роль и я, к собственному удивлению, вдруг поинтересовался не соблаговолил бы он вместе со своей битой пойти на хер. Надо отдать должное – замахнулся он не битой, а пустой рукой. Может и приложил бы мне – и я был готов ответить. Плевать, что наверняка проиграю. Драк я никогда особо не боялся. А тот пузан и моя реакция – это другое. Прямо без обмана другое. Его взгляд, это его безмолвие и наплевательство на собственные боль и увечья лишь бы достать меня своими ручищами… это вот пугало.

Вспомнив, я снова ощутил все нехорошие эмоции и поспешно сделал еще один глоток успокоительного. Виски с колой – лучшее средство от стресса. Ну и заодно путь к циррозу печени, к алкоголизму и прочим «прелестям».

Драки не случилось из-за его девушки, рявкнувшей на своего огромного парня так свирепо, что он враз успокоился, после чего она демонстративно и громко меня поблагодарила, а своему напомнила, что это он послал ее за пустой тележкой на парковку, а сам рванул занимать очередь за горячительным. Он что-то пробурчал, неожиданно протянул мне руку, я сжал на секунду его ладонь и он, опустив голову, потопал к Пятерочке, а она шла за ним и продолжала высказывать, не забывая при этом соблазнительно покачивать бедрами – и да я нагло пялился ей вслед.

Полицию я тоже не дождался. Просто сел в машину и укатил к себе. И вот там я первым делом набулькал себе чуток успокоительного. Оно, кстати, уже подействовало, поэтому я отставил еще почти полный стакан, поднялся и пошел к стоящему на незаконченной площадке внедорожнику – предстояло его разгрузить.

Следующие минут пятнадцать я был занят раскладыванием продовольствия по коробкам, удивляясь собственной жадности – я ведь столько еды и за год не съем, наверное. И столько водки не выпью… хотя при нынешних реалиях это далеко не факт. Когда мне надоело размышлять о будущей судьбе гречки, я залез в Телеграм и набрал Бажена, не особо надеясь на ответ. Но он ответил почти сразу, зазвучал громко и бодро, сходу спросив, чего там случилось. Поставив на громкую, продолжая заниматься продуктами, я рассказал о случившемся без приукрашивания своего участия. Бажен был мужик прямой и я ожидал крайне негативной оценки своих действий, но он меня удивил, уверенно и прямо заявив:

– Молоток! Действовал как надо!

– Да ладно? – думаю, звучащего в моем голосе сарказма не уловил бы только глухой – Ну спасибо за лесть.

– Лести нет, Тихыч. Говорю, как есть – для абсолютного гражданского ты действовал удивительно грамотно. Девушку загнал в защищенное место, машину запер, у фордов этих стекла сбоку-сзади вроде как тонированные почти поголовно.

– Ага.

– Ну считай сразу и убрал ее с поле зрения нападающего. А они, как мне уже не раз сообщали, в первую очередь атакуют то, что видят. А видел он тебя – приплясывающего у капота. Пошел за тобой, ты вокруг, он следом… так и протянул ты время, пока не подбежали самые смелые. Тактическое отступление для безоружного и толком не умеющего драться лоха вроде тебя против таких как он самый лучший вариант. Только без обид…

– Да какие обиды. Просто я ведь ему ничего не сделал. Просто бегал от него.

– Бегать – бегал, да. Но ведь ты не убежал, Тихыч. Девчонку не бросил. Так что на себя не наговаривай. А тому придурку с битой я бы в кадык приложил легонько, чтобы в следующий раз пасть так широко не разевал. За своей женщиной он сам не уследил – а виноватым другого решил сделать. Дерьмо он! А ты молоток!

– Думаешь?