Обо всем этом я со странной отстраненностью думал сидя на кровати, опираясь спиной о стену и глядя в потолок. Телефон валялся на смятой простыне. Я уже просто не мог больше впитывать всю эту информацию. В кино главные герои способны часами обрабатывать сведения, без устали принимать верные решения и вырабатывать хитрую стратегию. А у меня уже закипал мозг, и я больше не мог ничего воспринимать и запоминать. Мозговая губка напиталась до предела и начала истекать токсичной серой слизью… казалось еще чуть-чуть и потечет через ноздри и уши…

Глянув на часы, я тяжело вздохнул – почти семь утра, блин. Ночь пролетела незаметно. И при всем желании поспать уже не удастся – вот-вот приедут строители и тут снова поднимется шумиха. Ну и ладно…

Потушив лампу, я приоткрыл дверь, впуская в бытовку утренний солнечный свет и поток воздуха, живо освежившего спертую атмосферу помещения. Выглянув, поморгал воспаленными глазами, огляделся, убеждаясь, что участок пуст. Птицы заходились криками, приветствуя новый день, мягко шелестели кроны берез, воздух был неописуемо вкусным и, похоже, даже целебным – сразу притихла ворочающаяся в висках головная боль.

Вскоре я уже сидел в своем поставленном прямо на черновой дощатый пол перед бытовкой кресле и наслаждался крепким сладким кофе с хорошей дозой пока не испортившегося молока. В желудке бултыхались проглоченные натощак таблетки аспирина и витаминов – да я знаю, что так делать нельзя. На ногах лежали исписанные блокноты, сверху придавлен толстым оранжевым маркером список могущих помочь финансово контактов. Под рукой смартфон, а еще несколько не прочитанных и не просмотренных источников информации, которые я пока не был готов воспринимать. Под боком молоток, в кармане складной нож – да я вооружен, хотя вряд ли опасен. Еще раз глянув на часы и решил, что нужные мне люди может и проснулись уже, но вряд ли спозаранку, еще не умывшись и не выпив бодрящего кофе, захотят со мной общаться. Дам им еще минут десять на раскачку и…

Стоп.

Я уже раз третий даю десять минут, продолжая сидеть в кресле и любоваться природными видами. Возьми телефон и набери уже номер того, кто гарантировано просыпается раньше всех – и в моем случае это была глубокоуважаемая начальница Леся Павловна, чей властный каприз я недавно рискнул не удовлетворить, чем вряд ли снискал ее доброжелательность.

Может не стоит и время тратить на звонок?

А что я теряю?

Да ничего. Я ткнул в пиктограмму, откинулся в кресле, начал делать большой глоток и едва им не поперхнулся, когда вызываемый абонент ответил после первого же гудка.

– Алло?

– К-ха… к-ха… утро доброе, Леся Павловна. Вас беспокоит Ти…

– Я узнала – в трубке послышалось знакомое фырканье – Ты все же решил выйти на…

– Нет! – теперь уже я ее перебил. Будем считать, что мы квиты – На работу в офис я выйти не смогу. Да и в Москве я больше не живу. Звоню по другому поводу, Леся Павловна. Вы мне денег не займете? Много. Я тут стройку затеял, уже почти все имевшиеся деньги вбухал в это дело, а трат впереди еще много. Сделку по продаже квартиры на завершающей стадии, но денег я еще не получил. А мне фундамент копать, потом бетоном заливать и на все это нужны деньги. Я вообще просить в долг не люблю, но тут так подперло по срокам, что…

Я протараторил в телефон целую речь, со скоростью пулемета обрушив на голову бедной Леси прорву ненужных ей подробностей. Не умею я деньги занимать. И всегда стараюсь как-то себя оправдать, пояснить, уверить в своей честности, хотя еще не было случая, чтобы я взял в долг и не вернул.

В телефоне молчали. Я бы не удивился, сбрось она звонок, но я все еще слышал задумчивое фырканье – Леся была на связи и либо переваривала информацию, либо пыталась решить, как лучше мне отказать: простым коротким «нет» или с пояснением почему я не достоин займа с ее стороны. Но Леся произнесла иное и совсем другим, прежде никогда не слышанным от нее глуховатым, и я бы даже сказал немного дрожащим голосом:

– Стройка? Ты вообще в курсе что в мире происходит? Что в городе творится? – понизив голос до шепота, она добавила – Людей убивают…

– Слышал – подтвердил я, поднося к губам кружку – Страшно.

– Худшего момента покинуть безопасный город ты просто не мог найти…

– Безопасный? – я снова едва не закашлялся и, наклонившись, поставил кружку на доски чернового кофе – Леся Павловна…

– Твои рабочие навыки и запас созидательной энергии куда лучше применять на благо компании – особенно сейчас. Отменяй продажу квартиры, возвращайся домой и выходи на работу. Я сама с сегодняшнего утра выхожу в офис – хотя до сих пор болею. Сможешь быть к восьми? К девяти?

– Я в ста с лишним километрах от МКАДа – вздохнул я, понимая, что здесь мне занять денег не светит – Так вы не займете?

Она даже не услышала мой вопрос:

– Можно и к десяти. Да хоть к двенадцати – я претензии не буду. Главное нам с тобой разгрести скопившиеся завалы.

– Нам с вами? В офисе что вообще никого?

– Никого – подтвердила она и в ее голосе слышалось отчетливое удивление столь странным поворотом дел – Просто поразительная безответственность! О чем вообще люди думают? Да о чем угодно, но только не о благе компании. А ведь наш филиал на хорошем счету – мы лидируем по многим показателям и я надеялась, что…

Я снова ее перебил. Во второй раз. Столь же бесцеремонно. Вообще это уже повод для моего увольнения по любой придуманной Лесей причине. И я знал это. Но все равно перебил, глядя на ползущее по синем небу белоснежное облачко и ощущая удивительный пофигизм касательно своей карьеры.

– Леся! Вам позвонили сверху и заставили выйти в офис? Да?

Снова молчание в трубке, затянувшееся на минуту и дважды прерванное фырканьем.

– Позвонили – тихо сказала она в трубку и в этот момент я понял, что со мной говорит не почти всемогущая в узких кругах крутейшая Леся Павловна, а всерьез испуганная женщина. Причем женщина одинокая и скорей всего сейчас сидящая в своей квартире в полном одиночестве.

– Позвонили – повторила она – Заставили выйти. Я сказала, что сильно больна, но они меня… – чуть совладав с собой, она немного изменила фразу – Но они сумели меня убедить. Воздействовали на профессиональность и преданность делу. Ну и…

– Леся… – я уже не считал в какой раз оборвал ее речь – Забейте!

– Что?

– Я говорю – забейте на них и их требования! – громко произнес я – Вы сами-то хоть понимаете, что сейчас творится в мире? Эпидемия бешенства! Люди убивают друг друга просто так! Грызут! Разбивают головы об асфальт! Выдавливают гла…

– Замолчи! – она крикнула так пронзительно, что у меня в ухе зазвенело – Прекрати! Господи! Тихон! Ты еще тут нагнетаешь! А я ведь всю ночь не спала и себя успокаивала! Рыдала в подушку! А как не рыдать, если за окном творится такое?!

– Случилось что?

– Случилось! Прямо за моим окном вчера убили женщину с двумя детишками! Старший школьник, а второй еще малыш совсем, в коляске лежал. Господи… – спустя секунду она уже рыдала в трубку – Господи! Он прибежал откуда-то с парковки и сразу напал – сразу! Ни разговора, ни требований… просто набросился на несчастную женщину, сбил с ног… а я стояла, смотрела на этот ужас и не могла даже отвернуться! Он их убил! Понимаешь, Тихон?! Он убил их! А потом погнался за вышедшим из подъезда мальчишкой в красной куртке…

– В полицию позвонили хоть?

– Конечно! Ты за кого меня принимаешь? – в ее дрожащий голос на мгновение вернулись прежние высокомерные нотки – Конечно позвонила! Все описала… а там на асфальте лежали мертвые люди! Господи страх какой!

Как часто она поминает Бога. Прежде не слышал ни разу. А тут прямо через каждое десятое слово.

– Оставайтесь дома – попросил я.

– Мой долг…

– Вы же сами видели – людей убивают. Зверье двуногое по улицам носится. Куда вы собрались? Ради кого?

– Я мыслю иными категориями и…

– Да в жопу ваши иные категории – устало вздохнул я и, пользуясь очередным сеансом ошарашенного молчания на той стороне, успел вставить – На улицах беспредел творится. Поэтому сидеть надо дома.

И снова она, то ли проглотив, то ли не заметив мою запредельную наглость, успокаивающе произнесла:

– Скоро весь этот кошмар закончится. Все будет хорошо.

– Да ну? – я даже не пытался скрыть сарказма – Прямо скоро? Глупости! С чего вы вообще такое взяли?

– Меня заверили, что…

– Верить никому нельзя! – отрезал я.

– Заверили люди достойные самого высокого доверия…

– Доверия больше нет! Все! Кончилось оно, Леся Павловна! Мы на пороге чего очень страшного – и нам всем придется шагнуть за этот порог. Я видел такое…

– Тишик, ты же понимаешь – у меня есть свои надежные каналы информации. Мне сообщается многое… ну ты сам понимаешь откуда.

– Леся… да в сраку все эти каналы и намеки.

– Может ты все же прекратишь говорить это мерзкое слово во всех его вариантах?! – она наконец-то не выдержала.

– Могу прекратить – согласился я – Но какими словами не поясняй…

– На эту тему я общалась с людьми знающими и летающими ой как высоко – на уровне пентхаусов Москва-Сити, если ты понимаешь о чем я.

– Вот там я бы оказаться не хотел! – вырвалось у меня – Ну нафиг! Чем ближе к земле – тем лучше!

– Любишь же ты приземленно мыслить, Тишик. И жить стараешься приземленно! Скоро раз я тебе говорила, сколько раз подталкивала – время расправить крылья, взлететь выше, начать делать карьеру, ведь ты совсем неглупый!

Тут она соврала в каждом произнесенном слове – ну разве что кроме приземленности сурово, но правдиво жахнула меня глаголом. Ну еще согласен, что я неглупый – не гений точно, но и не дурак. А насчет «подталкивания» – ложь. Леся никогда и никого не пыталась подпихнуть или уговорить расправить крылья – потому что мы были ее удобными исполнительными подчиненными и было бы крайне глупо с ее стороны заставлять нас делать карьеру, ведь чего бы она хотела меньше всего, так это наблюдать, как мы «расправляем крылья» и улетаем прочь из ее цепких начальственных лапок. Наоборот – Леся никогда не упускала шанса упомянуть о нашей ограниченности и о том, как нам всем повезло, что она оберегает нас от всех внешних врагов. Сидите птички в клетке и не высовывайтесь.

Ничего такого я, конечно, не сказал вслух. А дождавшись завершения ее монолога, на этот раз решив не прерывать, чтобы успеть допить кофе, я заговорил с удивительным спокойствием:

– Послушай, Леся – она пораженно пискнула, ведь я вдруг осмелился на бесцеремонное «ты», но промолчала – Где бы там не летали твои источники информации, толку от их откровений ноль. Да я тоже хочу верить, что скоро этот кошмар закончится. Но что, если он закончится, скажем, уже к сегодняшнему вечеру, вот только тебя убьют часов за восемь до этого, разбив твою исполнительную голову о грязный асфальт? Ведь никто из твоих знающих высоких людей понятия не имеет что сейчас происходит вокруг твоей многоэтажки! Может тебя поджидают уже в подъезде? Или прямо за дверью стоит обезумевший чувак с окровавленными руками, что только что убил свою жену и вышел на площадку в поисках следующей жертвы. А может ты даже успеешь дойти до машины, но сесть в нее не сможешь – через крышу твоей тачки перелетит удивительно прыгучая девушка, повалит тебя на асфальт и выдавит тебе глаза своим идеальным длиннющим маникюром, а потом разобьет тебе голову об асфальт!

– Господи! Замолчи!

– Никто не может гарантировать твою безопасность, Леся! Никто кроме тебя! Не езди в долбанный офис, где каждый курьер может на твоих глазах превратиться в монстра и порвать тебе глотку! Вообще не выходи из дома! И наплюй на тех, кто тебя заставляет! Просто наплюй так же, как я наплевал на твою просьбу выйти в офис! Я не выйду! И знаешь почему? Потому что мне моя жизнь дорога – вот почему!

– Меня уволят!