Подхватив в холле с пола свой рюкзак, поднимаюсь на второй этаж. Моя комната соседняя со спальней Яна. Его отец подумал, что это хорошая идея – поселить нас рядом. Поскольку у меня нет права голоса в этом доме, я не стала спорить. Да и как-то нет желания вываливать на родителей наше с Яном прошлое.

Мама не знала, что мы встречались, хотя я была влюблена как кошка. Летала, не чувствуя земли под ногами. Видела только Яна. Только о нем были все мои мысли. Пока не случилось то, что случилось…

Поднявшись на второй этаж, прислушиваюсь. Здесь тишина. Может, Вебер в наушниках слушает музыку? Или пошел в душ. Или курит на балконе. Интересно, он все еще парует своим вейпом? Надо показать ему статью, чем это заканчивается. Хотя это уже давно не мое дело.

Толкнув дверь в свою комнату, бросаю рюкзак прямо на пороге. В этот же момент дверь захлопывается. Вебер хватает меня за горло и буквально впечатывает в деревянное полотно, вышибая из легких весь воздух.

Глава 3

Настя

– Какого хера ты тут забыла? – цедит Ян недовольно.

Смотрит так, будто готов убить. И это не фигура речи, а его настоящее намерение. От такого взгляда внутренности покрываются коркой льда. Но когда это я показывала свой страх или пасовала перед парнем?

Задираю подбородок и впиваюсь надменным взглядом в красивое лицо Вебера.

Не могу не оценить то, каким он стал.

Ян и раньше был красавчиком. Брюнет с выразительными темно-карими глазами. Острая линия челюсти, пухлые губы и взгляд… немного ироничный, но всегда настолько внимательный, будто ему не наплевать, о чем ты говоришь. Именно поэтому на него всегда велись девушки. По этой же причине все парни хотели с ним дружить.

А еще улыбка…

Я сходила с ума по ней. Всегда казалось, когда Ян улыбается, будто солнце выходит в самый пасмурный день. Хотелось сделать что-то еще, чтобы эта улыбка как можно дольше не сходила с его лица.

Сейчас его губы не улыбаются. А взгляд не излучает интерес.

Он мрачный. Недовольный. Злой.

Между роскошными густыми бровями, на одной из которых выбриты две тонкие диагональные полоски, собрались морщины. Сами брови хмуро изогнуты. Чувственные губы недовольно поджаты.

– Ну?! – рявкает, побуждая ответить.

– Твои волосы стали короче, – говорю я и тянусь к его голове, но Ян отталкивает мою руку, неслабо шлепнув по ней.

Хорошо, меня защищает кожаный комбинезон. Наверное, было бы больно. Скривив губы, окидываю Яна очередным презрительным взглядом.

– Так какого хера вы с твоей мамашей забыли у меня дома?

– Это дом Егора Адамовича, – напоминаю мажору, который вообще берегов не видит.

Ян всегда был таким. Считал, что ему принадлежит весь мир по праву рождения. Но из-за его безмерного обаяния и власти, которые сочились из каждой поры, ни у кого эти его убеждения даже не вызывали сомнений.

А сейчас меня это бесит. С какого фига он взял, что владеет целым миром? Ох, как же чешутся руки и другие части тела от желания доказать Веберу, как сильно он ошибается. И я даже догадываюсь, как сделать так, чтобы посильнее столкнуть его с его персонального пьедестала.

– Блядь, как же ты бесишь, – цедит и, легонько стукнув меня затылком о дверь, отрывается.

Делает несколько шагов в сторону балкона, но тормозит, когда слышит мой вопрос:

– Что, даже не обнимемся по старой дружбе?

Ян медленно поворачивается вполоборота и смеряет меня таким взглядом… будто… я не знаю… я какая-то вошь. Или грязь на его ботинках. Или бомжара, пришедший в его дом, чтобы запачкать белоснежные простыни из египетского хлопка.

Внутри меня разгорается пожар. Он заставляет кровь закипеть, а всю ярость подняться на поверхность.

Как он смеет так смотреть на меня?!

Да что он сам из себя представляет?!

Единственная его заслуга – это то, что он родился у своего отца! Все! Больше ничего!

Ну что ж…

Я хотела по-хорошему. Но Вебер, кажется, выбрал воевать со мной. Если он думает, что я все еще та пятнадцатилетняя девочка, которая заглядывала ему в рот и ловила каждое слово, он сильно ошибается.

Сверлю взглядом сначала одну сережку – ту, которая у него в ухе, – а потом и вторую в носу, борюсь с собой, чтобы не броситься на этого мудака разъяренной фурией. Расцарапать его надменную красивую рожу, выдрать с мясом пирсинг, разодрать татуированные руки и выцарапать черные, словно ночь, глаза!

– Мы никогда не дружили, – бросает Ян презрительно и выходит на балкон.

У нас он общий. К сожалению.

Пока Вебер был с друзьями где-то загородом, я успела обследовать и его комнату, и балкон.

Из рассказов его отца я поняла, что Ян с ним не живет. У него своя берлога. Но иногда проводит несколько дней у отца. Они вроде как восстанавливают отношения после развода с матерью Яна. Так что сын гостит у отца время от времени.

Вообще я думала, после того, как мы с мамой переедем в дом Егора Адамовича, Ян либо свалит, чтобы не видеть нас, либо, наоборот, останется, чтобы нас отсюда выжить. Будь я на его месте, выбрала бы, наверное, второй вариант. Ну, если бы у меня была цель избавиться от новых родственников.

А вообще я личность дружелюбная и постаралась бы подружиться с новыми членами семьи. Разве плохо иметь брата или сестру? Я всегда мечтала о старшем брате. Правда, не о таком мудацком заносчивом типе, как Вебер, но выбирать не приходится.

Может, правда попытаться поговорить с ним?

Сейчас он остынет, успокоится, и мы сможем все обсудить. В конце концов, мы не те, кем были почти пять лет назад. Мы повзрослели, поумнели. Должны уже не действовать импульсивно.

Хотя по поведению Яна не скажешь, что он слишком уж рассудительный.

Ладно, пусть за здравомыслие в нашем тандеме отвечать буду я.

На обед Ян не появляется, как и на ужин. Сваливает на три часа, а возвращается уже ближе к полуночи.

Я лежу в кровати, слушая, как он передвигается по своей комнате. Дверь на балкон открыта, так что мне даже не приходится прислушиваться. Ян негромко включает музыку.

У меня по коже прокатывается волна дрожи.

Я помню эту музыку. Помню, насколько сладкие и горячие поцелуи под нее умеет дарить Ян. Как все мое тело было объято огнем, когда он прижимал меня к себе.

Мы ни разу не зашли дальше поцелуев, но их было достаточно, чтобы я плавилась в руках Вебера.

Тело окатывает жаром. Сглатываю, пытаясь смочить мгновенно пересохшее горло. Приходится сжать бедра, чтобы унять тянущую боль внизу.

А еще долбаные бабочки… Как же давно я не ощущала их! Как давно мое дыхание не сбивалось от одной мысли о парне!

Только вот какого черта все это происходит, когда за стеной находится Вебер, а не мой парень?!

Вздохнув, встаю с постели, чтобы тихонько прокрасться по балкону к комнате Яна и поговорить с ним. В конце концов, нам придется как-то сосуществовать в этом доме. По крайней мере, пока и он, и я тут гостим.

Останавливаюсь у приоткрытой балконной двери и замираю. Ян передвигается по комнате в одних низко сидящих джинсах. Практически весь торс забит татухами. Пресс как стиральная доска. Плечи настолько широкие, что у меня не хватит рук обнять его за них.

Ян останавливается у письменного стола. Снимает с шеи длинную цепочку с каким-то кулоном, а потом расстегивает джинсы и, сняв их, небрежно бросает на кресло. Мои губы приоткрываются, когда я вижу, как его стояк оттопыривает ткань боксеров. Ян обхватывает ствол рукой прямо через трусы, и, зажмурившись, упирается одной рукой в стол.

Из меня непроизвольно вырывается негромкий стон, и Вебер резко поворачивает голову в сторону балкона. Сорвавшись, несется прямо сюда. Я разворачиваюсь, чтобы сбежать, но он хватает меня за руку и, дернув на себя, впечатывает спиной в каменную грудь.

Глава 4

Ян

Я гонял на своей тачке.

Попытался склеить девушку. Даже усадил ее к себе в машину и начал целовать. А потом… выгнал. В смысле, подвез домой и оставил ее там.

Потом снова гонял.

Один, без пацанов.

Мне хотелось побыть наедине со своими мыслями. Думал, это поможет их упорядочить.

Типа вернет мне здравый рассудок.

В конце концов, не мне диктовать бате на ком жениться. И так уж сложилось, что дочкой его избранницы оказалась именно Настя.

Блядь, как меня рвало в клочья, когда я увидел, как она поцеловала того мудака! Я думал, разнесу к херам дом Матвеева, у которого была вечеруха.

История ваще была дурацкая. Насте кто-то сказал, что я переспал с Ружинской. Та, даже не спросив меня, решила отомстить и поцеловалась с Борисовым.

Вроде херня, да? Ну поцеловалась. Можно было поговорить и замять.

Но меня тогда так взъебало то, что она не поговорила со мной! Что поверила какой-то клуше и погнала мстить!

Я как представил себе, что буду целовать ее после того, как у нее на языке побывали слюни Борисова, чуть не блеванул.

Ну и на волне ярости наговорил ей всякого. При всех. Называл шлюхой. Говорил, что хотел ее только трахнуть. Но даже для этого она типа не годилась.

Нес эту пургу, а у самого внутренности скручивало от боли. Видел в ее глазах такую же, и становилось все хуже. А я, долбоеб, не мог понять, почему не приходит облегчение, и продолжал оскорблять девушку, в которую влюбился. Впервые, блядь, в жизни!

Из дома Матвеева уходил с какой-то сучкой в обнимку. Чувствовал на себе прожигающий взгляд Насти, наполненный болью, которую я помножил на несколько раз, и все равно тащил эту курицу к своей тачке.

Потом жалел. Столько раз жалел, что не поговорил с ней наедине. Даже если бы мы орали друг на друга, было бы лучше, чем публичное унижение, которое мы устроили друг другу.

– Пиздец, – шепчу в тишину ночи, глядя в звездное небо.

Я лежу на капоте своей тачки посреди старого аэродрома.

Сегодня нет заездов, так что я могу спокойно поваляться и повейпить.

Мысли путаются.

Перед глазами стоит Настя в том кожаном костюме. Ожившая, блядь, влажная мечта каждого мужика. Реально так и есть. Сочетание этого невинного взгляда, длинных порхающих ресниц, целомудренной косы и костюма Верхней из БДСМ… Вся кровь в паху, и назад в мозг никак не хочет возвращаться. Такое ощущение, что целый день я хожу со стояком, не желающим падать. Он то ослабевает, то усиливается, но полностью не проходит.

Меня пенит все. И то, что батя в принципе собрался жениться. И то, что на своей помощнице. И то, что ее дочка – это единственная девушка, от которой у меня до сих пор переворачиваются внутренности. И то, что Настя, блядь, оформилась и стала ходячим сексом!

Ну, и то, что у меня этот адский стояк, от которого ломит в паху. А я ни хера не могу с этим сделать! Вообще ничего!

Потому что в другую телку не присуну. А смысл, если перед глазами эта заносчивая сучка? Все равно буду трахать ее образ. А дрочить вроде как уже влом. Ну типа я же могу найти себе какую-то телочку и спустить в нее. Так зачем играть с кулаком?

Спрятав вейп в карман джинсов, прикрываю глаза и валяюсь еще с полчаса на капоте. Позволяю себе немного поплавать в вязкой фантазии о маленькой сучке с косой, которая поселилась в соседней спальне. У нас даже ванна, сука, смежная!

Что было в башке у моего бати, когда он вычудил такое?! Как можно поселить напичканного тестостероном сына рядом с горячей кошечкой, которая еще и гоняет на мотоцикле?

Блядь, да я пока стоял у окна и смотрел, как она идет к дому, придумал не меньше пяти способов отодрать ее на этом байке! Если дать мне чуть больше времени, моя фантазия порвет все пределы.

Поэтому я насильно торможу себя.

Сев, трясу головой, чтобы оттуда выветрились все мысли о Насте. Потом поправляю черную футболку и тащусь домой.

Чем ближе к дому отца, тем сильнее дергается ствол в штанах.

Может, свалить домой? В смысле в свою берлогу. В конце концов с батей мы вроде как наладили отношения. Уже нет необходимости так часто тусоваться вместе.