Бонус «Проклятие Зверя: 3 дочь, 13 невеста» (страница 3)
Сыновья и дочери росли. И если дочерей готовил для укрепления своей власти, то сыновья подле него шли в каждом бою. Не уступали отцу ни в жестокости, ни в ненависти. Никогда не перечили, всегда соглашались с любым походом.
Альфа не испытывал гордости оттого, что сыновья были ему под стать. Он жил в своём мире беспощадного гнева и злобы ко всему сущему. Но чтобы легче было расширяться, решил каждому доверить по стае волколаков. И теперь во все стороны можно было двинуться, точно хворь смертоносная, опустошая земли.
И уже повёл свою стаю на захват новых Восточных территорий, как долетела новость от Асмуда и Ярэда: вызнали они, где храм «Проклятых» таился. На Южной стороне между теми территориями, кои должен подчинить Асмуд, и теми, кои необходимо пройти Ярэду. И путь пролегал близ воды суровой и кипучей, что о скалы билась да порой на землю обрушивались, сея ужас и смерть. Там, на берегу, в скале их храм и был.
И ежели вначале Роден возжелал истребить всех жриц, то, когда ему передали послание главной, кое гласило: «Оставишь бессмысленную войну – у твоего рода ещё будет шанс выжить, а нет – проклятие Зверя одолеет всех вас. Всех, до единого хвоста! Боги и без того много вам воли давали и прощали дерзостей с лихвой», отдал приказ сыновьям доставить её к нему! Сам не мог: Альфа не смел покинуть своих волколаков на войне лютой супротив людей, заручившихся помощью колдунов треклятых. Но и вызов дерзкой ведуньи простить не мог. Не родилось ещё то существо, которое бы безнаказанно ему угрожало.
Одного из братьев не решился отправить. А старший сын тоже занят войной, потому Асмуду и Ярэду наказал вместе к Ясновидице пойти. И ещё строго велел: «Без девы не возвращаться! И не трогать её!».
Знал повадки своих сыновей и неуёмную звериную похоть, что ни одну девку погубило за это время. Вот и рассудил, что сыновьям полезно в походе дальнем силы потрепать, да и не столь опасное дело Ясновидицу к его ногам доставить, ежели вместе будут плечом к плечу!
Братья шли, тропу кровавую прокладывая: сеяли хаос, несли смерть и горе. После их отряда оставались разорённые сёла, горы убитых. Ордой несокрушимой одолели горы и наконец вышли к морю свирепому.
Там и вытрясли из слабых человечишек, куда дальше держать путь. Дрожащая от ужаса молодая пышная баба, слезами обливаясь, рассказала всё, что братья желали знать.
«Да, есть храм. Закрытый. Там жрицы служат богам древним и могущественным. Их страшатся, стороной держатся от них, но зла вроде никому не чинят. Средь жриц одна выделяется силой великой. Ясновидица, коих земля ещё не видывала. Предсказывает не часто, но все её предсказания сбываются!»
Оставив стаю в поселении подле скалы, где храм таился, Асмуд и Ярэд взяли с собой лишь самых приближённых, Грина и Салеха, и к провидице отправились. Ежели б больше волколаков позвали, те могли бы погром учинить и шуму столько, что от криков бы оглохли да от крови бы сами не отмылись. Потому только с доверенными.
Храм «Проклятых»… во мраморе. Каменные стены, пол, потолок, света мало: мерцание факелов и свечей, бликами гуляющих по светлому камню – обитель «культа проклятых». Волколаки хищно принюхивались, уже чуя жертв. Грин и Салех безжалостно убивали всех, кого встречали на пути, а Асмунд и Ярэд прямёхонько двигались к главной зале, не обращая внимания на крики, мольбы и льющуюся невинную кровь. Интуитивно шли, по– звериному чувствуя, где была Ясновидица. Знали, что жрица не бежала – ждала… ИХ! Потому своякам наказали обойти весь храм и убить всех остальных, но в залу ритуальную не входить. Им разговор предстоял с Ясновидицей, поэтому лишние уши не нужны – сами справятся.
Грин и Салех без колебаний ринулись выполнять приказ, а братья медленно вошли в небольшую залу, уже предвкушая лёгкую добычу, и услышали много бабских слёз, причитаний и просьб не убивать. Уже внутри чуть замялись, когда Ясновидица нашлась у подножия какого-то божества, головой упирающегося в потолок пещеры. При этом дева не металась, не хваталась за утварь, словно могла этим отбиться, а безмятежно молилась: сидела на коленях перед божеством, склонив чело в пол, раскинув руки в стороны.
Глава 3
Они с детства запомнили: жриц Альфа люто ненавидел и жаждал расквитаться с ними за то, что они дочь его убили и жену. Сами в нетерпении стремились увидеть, что за Ясновидица такая, посмевшая волколакам пророчить смерть!
Асмуд и Ярэд обменялись настороженными взглядами. Разделившись, стали подступать к жрице с двух сторон, минуя стоящее в центре залы огромное ложе, укрытое мягкой тканью. Хищно следили за девой в таком лёгком одеянии, что ткань почти не скрывала обнажённости хрупкой жрицы. Они видели, что её кожа была такой ослепительно светлой, будто её никогда не касались солнечные лучи. Это завораживало. Как и чёрные волосы, заплетённые в тугую косу, лежащую змеёй на спине жрицы.
Тихо остановились на расстоянии, позади неё, настороженно обводя глазами странную, морозящую кровь ритуальную залу и всё, что в ней было. Вроде ничего пугающего, но нутро ощеривалось, словно в логово более страшного зверя ступили.
Пустая и в то же время наполненная: одна статуя чего стоила. Божество с ликом твари невиданной: удлинённая морда, маленькие глазки, огромные клыки. И тело могучего мужчины, с дланями, в стороны расставленными. Одна с раной. И то, что по стене кровь дорожку вычертила вниз, Звери сразу ощутили по сладкому запаху. Свежая, багровая, она пролегала аккурат до алтаря, что подле ног статуи в стене был устроен. На нём стояла серебряная чаша, рядом кинжал…
Асмунд кинул на брата пристальный взгляд. Ярэд чуть голову склонил и коснулся пальцем уха. Старший сразу понял, о чём это младший – о звуках. В ритуальной зале удивительным образом было глухо, словно ничто не вторгалось сюда извне, хотя в других помещениях храма Грин и Салех чисткой занимались, а, стало быть, предсмертные крики, испуганные визги жриц, топот ног должны были и сюда просачиваться, наполняя залу множеством звуков и эхом. Но…
Вдруг заполненную тишиной залу нарушил гулкий «кап». Жрица, точно ожидая этого звука, ожила, медленно приподнялась, но осталась на коленках, как и прежде деланно не замечая волколаков.
– Ты и есть Ясновидица? – не выдержал затяжного молчания Асмуд. Его голос гулко прокатился по зале.
– Я, – отозвалась ровным, мягким голосом дева, продолжая свою безмолвную молитву. Братья вновь обменялись настороженными взглядами. Они не привыкли к подобному приёму и начали выискивать подвох.
– Почему не сбежала? – Ярэд пристально смотрел на хрупкий силуэт жрицы.
– От судьбы не уйти, а попытка приведёт к худшему итогу, – вот теперь Ясновидица неспешно встала в рост.
Асмуд и Ярэд, затаив дыхание, смотрели на представшую их взорам деву невиданной красоты. Смоляные волосы, туго стянутые в косу. Хищные дуги бровей. Большие раскосые глаза, чем-то похожие на миндаль, орех диковинный, только цвета тёмного, точно мокрая земля, что по весне могла свести с ума любую молодую кровь волколака. Аккуратный нос, губы отнюдь не невинной жрицы – полные, чувственные, сочные.
Оба брата судорожно сглотнули, пытаясь устранить сухость в глотках.
– И ты нас не боишься? – хрипло рыкнул старший.
Никогда прежде не видали они красоты такой. Хрупкой и могучей. Слишком человеческой и до рыка гортанного божественной. Звери их начинали бунтовать и требовать её плоти и крови. Инстинкты хищника оголились: братья воспылали желанием овладеть девой немедленно, чего бы им это ни стоило.
Ясновидица прочитала это в их голодных взглядах. Бесстрастно посмотрела сначала на одного, потом на другого волколака, ровно отозвалась:
– Я не боюсь, – неспешно двинулась в сторону алтаря с чашей, и шаги её были едва различимы, будто жрица не шла, а плыла. – Знаю, что должно случиться. Готовилась к этому долгие годы, – лился мягко и чарующе её голос. – А вы к тому готовы? – обронила, остановившись перед алтарём и метнув на братьев загадочно– вопрошающий взгляд.
Асмуд и Ярэд опять покосились друг на друга. Они с рождения были вместе. Проказничали, огребали, учились, воевали. Всегда плечом к плечу. И даже самок часто вместе брали совершенно без ревности. Братья были не разлей вода. Близнецы кровь от крови, плоть от плоти. И ежели хотели Что-то, один всегда поддерживал другого. А ещё были уверены в том, что и смерть встречать им вместе. По крайней мере, друг за друга и в огонь, и в воду…
Вот и сейчас их глаза полыхнули животной страстью. Каждый чётко видел, что сделает с девой, даже если отец вознамерится их за это убить.
Тем более жрица была не против: она ведала, что это неминуемо и не стремилась избежать своей участи. Это было странно, и подогревало кровь ещё сильнее: ведь запретный плод всегда сладок. И сейчас у братьев была возможность его вкусить.
– Только ритуал по правилам сделать надобно, – взяв и чашу, и кинжал, подплыла к ближайшему волколаку Ясновидица.
Старший повёл носом: нет ли там яда? Его Зверь не ощерился, признал лишь кровь. Но кровь не простую… Голубую. Ту, которая бурлила в тварях, коих длань божественная коснулась. Кровь редкая и силы невиданной. Когда-то и в волколаках её много было, но со временем порастерялась, разбавилась, и сейчас редкий Зверь нёс в себе бога.
Отец их – глава Белых, Серых, Бурых волколаков. Брат, они… А вот сёстры – уже нет!
Околдовывая своей неземной красотой и непонятным поведением, жрица кончиком холодного оружия провела по могучему стану Асмуда, едва касаясь. Он, готовый в любой момент свернуть хрупкую шею женщины, напрягся, и естество его при этом восстало до боли. А ежели учесть, что не было на нём одежды, – до земель Южных добирались в личинах волков, – видно было, как сейчас его плоть стояла колом.
Ярэду пришлось это не по нраву. Взревновал младший, что дева не его выбрала, рыкнул предостерегающе, но жрица и бровью не повела и продолжила свой необычный ритуал. Остриём вычерчивала невидимые рисунки, пока не затормозила на мощной груди волколака. Глаза в глаза со Зверем… Он медленно тонул в темноте её колдовского взгляда. Дрожь по телу прогуливалась, сердце ледяное заходилось сумасшедшим боем, так грохотало, что даже больно было… Уже хотел схватить красавицу и быстро овладеть ею, как чиркнула его ведьма остриём. Даже не пикнул волколак: порез лёгкий был, не смертельный, но кровь бойкой струйкой по стальным мышцам его груди побежала, до самого точёного пресса…
Не позволила упасть первой капле дева – подхватила её чашей, по струйке провела до пореза, собирая багровый ручеёк, а потом к Ярэду обернулась. Повторила ритуал и с ним.
– Во мне кровь бога, но я не бессмертна, а ежели я смешаю нашу кровь и поделюсь с вами, у меня будет шанс выжить. Или вы хотите нарушить приказ отца? – прозвучало с насмешкой. Чуть покачнула чашу, смешивая и взбалтывая кровь, к губам поднесла. Глупыми не были, безмозглостью не страдали, но и не боялись – знать хотели: зачем. И слова Ясновидицы их убедили.
Она сделала небольшой глоток, потянулась к младшему брату. Ярэд с жадностью принял игру, поцелуем забрав часть жидкости. А напоследок ещё полные губы жрицы облизнул, точно пёс с голодный лакомую кость. И чуть не взвыл, когда Ясновидица к брату обернулась. Он уже, раздираемый слепой ревностью, подле них стоял. Яростно сопел и ждал, готовый затеять драку за вожделенную плоть.
Жрица не обидела его невниманием: то же самое, что и с младшим, проделала со старшим.
Кипяток по жилам побежал, головы поплыли, словно от хмеля человеческого, словно от дурмана после кровавой битвы,словно после соития, когда зов луны особенно силён.