– Вот на днях, например, – Федор Маркович определенно не собирался останавливаться, – Я слышал, как в том коридоре стучали кости по столу. Но там точно никто не живет кроме вас. И вчера… Вчера вы с кем-то играли в шахматы?

Арти уже не удивлялся любопытству постояльца.

– Ко мне заходил приятель, – спокойно ответил он, – Днем. Мы вроде тихо.

– Да, но… – разочарованно протянул писатель, – Но девочка, – внезапно оживился он.

– Какая девочка? – голос портье звучал успокаивающе, – Вот эта? – он указал на темноволосую малышку в коричневом платьице и школьном фартучке с бантами на хвостиках. Федор Маркович, увлеченный беседой, даже не заметил, как она подбежала. Он хлопал глазами, с удивлением рассматривая школьницу.

– Моя племянница, – кивнул в ее сторону Арти, не оборачиваясь, – В классе карантин, и ей не хочется сидеть дома одной, пока родители на работе. Если она вам мешает, то больше не будет скакать в коридоре, только в номере.

– Почитай пока книжку, Алиса, – портье вытащил из рюкзачка томик со сказками и передал девочке.

Федор Маркович растерянно хлопал глазами. Девочка выхватила книжку и побежала по коридору в сторону 58-го номера. Совершенно обычная девочка. Писатель запоздало понял, что Алиса так ничего и не сказала. Где-то совсем уж издалека послышался ее заливистый смех.

– Вы, Федор Маркович, пишите книжку вашу. Пишите спокойно. Фантазируйте. – вкрадчиво сказал Артур, – Они же ничего плохого не делают. Шалят только немного.

Портье кивнул постояльцу на прощание и направился на свой пост.

«Вот именно, – подумал писатель, – они совсем ничего не делают. Не завывают. Не стонут. Не оставляют пятна крови и жуткие надписи. Вообще не пугают. Как я могу написать книгу, если они совсем не страшные?»

«А, собственно, этот портье… Кто он вообще?» – Федор Маркович задал этот вопрос уже сам себе, чисто риторически. И возможно даже не вслух. Но проходящий мимо высокий немец приложил палец к губам:

– Он – Хранитель, – свистящим полушепотом сказал иностранец. Под мышкой у него была зажата шахматная доска. Слегка прихрамывая, немец с достоинством прошествовал мимо, опираясь на черную трость с набалдашником в виде головы пуделя. Его шаги стихли раньше, чем он достиг вестибюля.

Писатель вытер тыльной стороной ладони взмокший лоб и поежился от внезапно накатившего холода.

***

В девять часов утра Арти вернулся в свой номер. Балконная дверь была распахнута, в комнате было свежо, пахло морем и теплым летним дождем. Двери шкафа были тоже приоткрыты, а молоко из блюдца исчезло.

Арти заглянул внутрь гардероба, посмотрел на дорожку в шахматную клетку, закрыл двери и через минуту вновь открыл. В зеркале колыхалось поле красных роз, а вдалеке возвышалась темно-красная башня.

Он снова закрыл двери, в этот раз уже на щеколду, убрал разбросанные по дивану книжки на полку и вышел на балкон с чашкой капучино в руках. Горизонт был чист, небо над речкой голубело, слегка тронутое легкой утренней дымкой. Полностью раскрывшаяся Роза благоухала, смешиваясь ароматом с кофейным духом.

Арти подумал, что в следующий раз, когда у шкафа будет настроение не сказочное, надо бы вытащить оттуда чересчур любопытного бизнесмена, что год назад снимал соседний номер.

А пока, все было просто отлично. Перекресток излечивался и оживал. Роза тянула соки сквозь миры и восстанавливала поломанную реальность. Белый кролик жевал капусту рядом с комодом, поглядывая на часы. Кресло качалось. А невидимый кот терся, мурча, об ноги.

Ася

Ночной портье оторвался от книги и посмотрел на застывшую перед входом женщину поверх очков. Полукружия линз, желтые, как лимонные дольки, разделили льдисто-голубую радужку глаз ровно посередине.

Гостья замерла перед разъехавшимися стеклянными дверями, будто колебалась, стоит ли входить, но затем сделала решительный шаг, переступая порог. За окном лил дождь. Светло серый, с бирюзовым отливом плащ, весь в мокрых потеках, прилип к ее тонким запястьям. Женщина подошла к стойке. С кипельно-белых волос, стянутых в хвост, по загорелой шее стекала ручейком вода. Одна вздорная прядка, выкрашенная в химозно-лиловый цвет упала на лоб.

Гостья заправила цветной локон за ухо, растерянно оглянулась и болезненно сморщилась, когда ее взгляд выцепил вазу с яблоками на барной стойке в углу, как будто уже откусила и ощутила жесткую кислоту плода больным зубом.

– Я бронировала полулюкс, – голос звучал натянутой до предела минорной струной.

– 130-й на третьем этаже, Анастасия Викторовна, лифт справа за баром, – Асе показалось, что портье ни разу не моргнул с тех пор, как остановил взгляд на ее персоне. Она вздрогнула, услышав номер.

– Как странно, – Ася снова откинула яркую прядку с носа.

«Артемий» – прочла она на бейдже. По одному имени без отчества обращаться ей было неудобно.

– Странно что здесь есть лифт? – портье приподнял одну бровь, – Он появился после реконструкции, когда надстроили еще четыре этажа. Когда вы здесь жили, он, конечно же, был без надобности.

– У меня была квартира номер 13 на втором этаже… – Ася сама не знала, зачем это сказала. Ей казалось, что этому моложавому портье с ледяным взглядом снайпера и так о ней все известно, – Я здесь… – она хотела соврать, что приехала в командировку, но не смогла.

– Навестить родные места, – закончил за нее портье и его тонкие губы тронула понимающая улыбка.

– И еще… – она снова не смогла закончить, потому что даже мысленно в ее голове это звучало бредом.

Артемий скоро кивнул.

– Избавиться хотите?

Ася кивнула.

– Я решила уехать. Но он не пропал никуда. Везде и всегда рядом. А потом, мне посоветовали это место. Говорят, один раз в год открываются двери…

– Четыре раза: в Велесову ночь, на святую Вальпургию, в сочельник, – поправил ее портье.

Ася насчитала «три» и почувствовала отчаяние.

– А как же…

– И на Купалу, – заметил испуг гости Артемий, – Вы прибыли вовремя.

– Бельтайн, Самайн, Йоль, – Ася блеснула эрудицией, на языке вертелся еще Имболк – но ей помнилось, что этот праздник колеса года где-то в конце зимы.

– И Лита в июне, – улыбнулся портье, – Когда Врата никто не сторожит, и они могут уйти. Сами или по принуждению.

Портье посмотрел сквозь стеклянные двери, через плечо Аси, и его взгляд озарился то ли сочувствием, то ли осуждением.

– Он там? – спросила Ася, не решаясь оглянуться.

Портье кивнул – на мокрой скамейке у входа сидел, ссутулившись, молодой парень в грязно-серой рубахе. Тусклые волосы прилипли к затылку, с левой стороны головы виднелась проломленная кость.

– Почти не изменился, – добавил он и положил на стойку ключи от номера, – Вы можете звать меня Арти, и да, я тоже жил в этом доме, когда он еще не был отелем.

– Вы что-то вроде привратника? – спросила женщина.

– Они называют меня Хранителем, – портье изобразил более дружелюбную улыбку и добавил, – Хотите кофе?

«Арти, хотя бы из плоти и крови», – с облегчением подумала Ася, соглашаясь на капучино. Она перенесла небольшую спортивную сумку на другое плечо и, поскальзывая набойками по кафельному полу, направилась в сторону лифта, оставив чемодан носильщику.

– А яблок? – послышалось ей. Она испуганно оглянулась, но портье уже отвернулся к кофейному аппарату. Теперь фруктовая ваза стояла прямо на ее пути. И если издалека яблоки манили румяными боками, то теперь они съежились и покоричневели. Ася уперла взгляд в пол и почти побежала по высокой мраморной лестнице. Она знала, что еще чуть-чуть и яблоки окончательно сгниют, наполняя зал сладким тошнотворным ароматом, а на мраморный пол из вазы посыпятся жирные желтые червяки.

***

– Анастасия Викторовна, какими судьбами?!

Ася невольно дернулась и остановилась. Из номера, прямо перед ней, как чертик из табакерки возник Федор Маркович, ее коллега по писательскому цеху и член «союза». Коридорный прошмыгнул мимо с ее чемоданом, пока Ася стояла столбом. Она совершенно не ожидала встретить здесь знакомого.

– Неужели тоже за вдохновением, – хитро подмигнул ей коллега.

– Что вы, Федор Маркович, – Асе не хотелось продолжать разговор. Явление коллеги в банном халате и смешных розовых тапках с помпонами, с всклокоченным венчиком волос вокруг блестящей лысины и съехавшими на кончик длинного носа очками могло вдохновить разве что на сатирический опус.

– Просто отдохнуть. Давно не была в Питере, соскучилась про родной Коломне.

– Вот как, – разочарованно протянул мужчина, – думал, может, к истокам решили припасть. Только не говорите, что ваш выбор пал на отель с привидениями совершенно случайно.

– Федор Маркович, – вспылила Ася, – если я сочиняю ужасы, это еще не значит, что я верю в призраков! «А, впрочем, кого я обманываю, – подумала она, – только себя».

Ася махнула пожилому писателю рукой и решительным шагом направилась в сторону своего номера. Чемодан стоял у двери, а вот носильщик будто испарился.

– Федор Маркович, здесь есть вторая лестница? – крикнула она соседу-писателю, который так и стоял в коридоре, пытаясь не дать халату расползтись за грани приличия.

– Нет, конечно, – радостно ответил он, – Ух и счастливая вы, Асенька, не успели приехать, а уже увидели их, с почином!

Ася скрылась за дверями, а Федор Маркович еще долго сокрушался по поводу своей невезучести. На его глаза привидения по-прежнему старались не показываться.

Постояльцы

На утро Ася спустилась в столовую к завтраку. Как ни странно, она прекрасно выспалась. Разве что под утро в коридоре слишком громко смеялись дети, но беруши значительно заглушали посторонние звуки, а ночная охлаждающая маска спасала от солнечных лучей, пробивающихся в щель между плотным шторами.

Не то чтобы она просила, но Федор Маркович все же поведал ей за трапезой историю здешних привидений. Главными достопримечательностями отеля были девочка лет десяти, коридорный, убитый в перестрелке, прежний управляющий отеля, скончавшийся на работе во время сердечного приступа, детектив, погибший неделей позже коридорного, потому что слишком близко подошел к разгадке тайны и, наконец, невидимый кот.

Временами по отелю бродили и другие странные персонажи, которых постояльцы не могли с твердой уверенностью приписать к призракам. Они проходили по коридорам и исчезали в дверях номера 58 на втором этаже.

Наконец, Федор Маркович сослался на прилив вдохновения и помчался в комнату. Ася оглядела обеденный зал – ее внимание привлекли двое мужчин – один колоритнее другого, хоть книгу с них пиши.

Повар и он же бармен, лет двадцати-двадцати пяти, с черной повязкой на одном глазу, невольно приковывал взгляд. Другой глаз у него был серо-голубым, ярким, на контрасте с темной копной вьющихся волос. Второй мужчина лет тридцати с хвостиком, погруженный куда-то в свои мысли, растерянно ковырял омлет. «Один симпатичнее другого», – подумала Ася. Одноглазый был смуглым и широкоплечим, скорее коренастым, чем стройным, с хищным профилем. Хотя загар у него был северный, красноватый. Больше всего бармен был похож на чернокнижника или алхимика, и даже немного напоминал некроманта под прикрытием. Зато тот, что постарше – худой и высокий, с абсолютно белыми волосами, перевязанными черной резинкой в хвост, смахивал скорее на ведьмака. Одноглазый повар дружелюбно подмигнул Асе.

– Ну а вы, тоже их тут видите? – сказала Ася вместо приветствия, поставив поднос с грязной посудой на столешницу.

Одноглазый рассмеялся.

– И не только тут. Но сначала надо снять вот это, – повар показал пальцем на повязку.

– Оу, – Ася боролась с желанием спросить, где молодой человек потерял глаз, но удержалась.

– Вы же писательница? – спросил парень, – Видел недавно ваше фото на обложке. Вы это все из головы выдумываете? Или…