– Наверное, мне следовало это предвидеть, – пробормотал Кент, прикидывая, скольких неприятностей избежал бы, знай он об этом. Он попытался собраться с мыслями. – Дженни? Не могу сказать, – отозвался он вполне искренне. – Она не из тех, кого можно узнать по-настоящему, и все же она нравилась абсолютно всем. Это трудно объяснить. Наверное, ее можно назвать милой. Но не приторной милашкой. И ее нельзя было бы представить на разнузданной вечеринке или совершающей нечто такое, что идет вразрез с постановлениями парламента. Еще она была удивительно привлекательна, не будучи при этом красавицей: хороший цвет лица, уравновешенный характер. Род боготворил ее, они женаты-то были год или два, и… – Он осекся. – Господи боже! Вот что самое ужасное! Это же просто убьет Рода.

Перед мысленным взором Кента возник образ его кузена Родни. Он больше сочувствовал Роду, чем его погибшей жене, потому что вырос вместе с Родом и очень его любил. Кристоферу Кенту все всегда доставалось легко. Родни же всего добивался тяжким трудом. Ко всему на свете он относился с большой серьезностью. И он идеально подходил на должность политического консультанта Дэна Рипера: старательно и с интересом отвечал на письма, подыскивал материал для речей Дэна (факты, собранные Родни Кентом, никогда не ставились под сомнение) и даже писал тексты его выступлений, отличавшиеся большой искренностью, которые Дэн затем уснащал павлиньими перьями красноречия.

– Ну конечно, номер в отеле двухместный. – Кент вспомнил об этом внезапно. – Род должен был быть с нею. И где же он тогда? Где он был, когда на нее напали? Сегодня утром его там не было. Но уверяю вас, это его просто убьет…

– Нет, – сказал доктор Фелл. – Он от этого в любом случае уже избавлен.

Кент снова заметил, что оба, доктор Фелл и Хэдли, смотрят на него.

– Надо нам поскорее с этим покончить, – подхватил суперинтендант. – Наверное, вы удивились, откуда мне столько известно о вас и ваших делах. Я знал и об этом вашем пари, мне рассказал мистер Рипер. И мы пытались с вами связаться, только никто не мог сказать, на каком корабле вы отбыли и даже под каким именем… И я уже не первый раз встречаюсь со всей вашей компанией. Ваш кузен, мистер Родни Кент, был убит четырнадцатого января точно таким же способом, каким сегодня ночью была убита его жена.

Глава третья
Заявление Ричи Беллоуза

– Из этого следует, – продолжил свою мысль суперинтендант, – что вы сумеете нам помочь, как мне кажется. – Первый раз за все время его лицо приобрело человеческое выражение: на нем промелькнула тень горькой улыбки. – Я пришел за помощью к этому недотепе, – он кивнул на доктора Фелла, который в ответ насупился, – потому что все это смахивает на очередное абсурдное дело из тех, которые так его вдохновляют. У нас имеются два молодых человека, счастливо женатая пара. И все в один голос твердят (во всяком случае, все, с кем я успел поговорить), что ни у одного из них в целом мире не было врагов. И уж точно не было врагов в Англии, потому что оба до этого момента не покидали Южную Африку. Кажется, никто не сомневается, что вторую столь же безобидную пару нужно еще поискать. И все же кто-то методично выслеживает и их убивает одного за другим, сначала в поместье сэра Гайлса Гэя в Суссексе, а затем здесь, в отеле «Королевский багрянец». Причем, совершив преступление, убийца стоит над жертвами, разбивая в лепешку их лица с мстительной яростью, какую даже мне редко доводилось встречать. Все верно?

Последовала пауза.

– Разумеется, я помогу всем, чем смогу, – с грустью пообещал Кент. – Но я все еще не в силах поверить в случившееся. Это же… черт побери, это же какое-то непотребство! Как вы и говорили, ни у кого из них не было врагов в… Кстати, как же Дженни? В смысле, не нужны ли ей деньги или что-то… нет, я забыл, она ведь мертва. Но есть ли у вас хотя бы предположения, кто мог это сделать?

Хэдли замялся. Затем, отодвинув в сторону тарелку, он раскрыл на столе свой портфель.

– Есть один человек, которого мы посадили, не по обвинению в убийстве, разумеется, хотя и в связи с ним. Фамилия человека Беллоуз. Множество улик указывает на то, что он убил Родни Кента…

– Беллоуз, – без всякого выражения повторил доктор Фелл, – теперь сделался самой важной фигурой в этом деле, если я правильно вас понимаю.

– Мне кажется, вы ничего не понимаете. Беллоуз или не Беллоуз убил мистера Родни Кента, но я уверен, что он не убивал миссис Кент, поскольку он сидит в тюрьме.

Из носа доктора Фелла вырвалось протяжное сопение. Огонь соперничества, никогда не угасавший до конца между этими двоими, мгновенно заставил их забыть о госте. Лицо доктора Фелла налилось кровью от желания возразить.

– Я всего лишь терпеливо пытаюсь донести до вас, – снова заговорил он, – что заявление Беллоуза, которое показалось вам на тот момент смехотворным…

– Заявление Беллоуза не может быть правдой. Во-первых, в комнате обнаружились отпечатки его пальцев. Во-вторых, когда человек, будь он пьян или трезв, всерьез уверяет, будто видел кого-то в роскошной униформе гостиничного служащего и этот некто расхаживал по деревенскому дому в Суссексе в два часа ночи…

– Погодите! – запротестовал Кент.

– Мне кажется, – произнес доктор Фелл мягко, – что нам следует посвятить нашего друга в некоторые подробности. Хм… Хэдли, может быть, вы снова пройдетесь по свидетельским показаниям, задавая любые вопросы, какие придут вам в голову? Что касается меня, я готов слушать еще и еще. Прямо как какой-нибудь абсурдный стишок Лира^[9]: сложен так гладко, что на миг вам даже кажется, будто вы улавливаете смысл. Гостиничный служащий в деревенском доме – это загвоздка, признаю, однако я не считаю, что эта загвоздка свидетельствует против Беллоуза.

Хэдли развернулся к Кенту.

– Для начала, – произнес он, – вы знакомы с сэром Гайлсом Гэем?

– Нет. Я много слышал о нем от Дэна, однако лично не знаком. Он вроде бы близок к правительственным кругам?

– Был близок. Он занимал пост заместителя генерального секретаря Южно-Африканского союза; насколько я понимаю, это кто-то вроде посредника или координатора действий между Уайтхоллом и Преторией. Однако около года назад он вышел в отставку, а менее года назад купил дом в Нортфилде, в Суссексе, почти на границе с Кентом. – Хэдли призадумался. – По-видимому, Рипер приехал в Англию главным образом для того, чтобы повидаться с ним. Уладить какие-то дела – Рипер то ли покупает, то ли продает по поручению сэра Гайлса какую-то недвижимость в Мидделбурге, – а заодно нанести дружеский визит. Гэй холостяк и, похоже, был очень рад, что в его новый деревенский дом заявится целая компания.

Хэдли снова призадумался. Затем, словно с плеч его в буквальном смысле свалилась тяжесть, он вскочил и забегал по комнате, меря шагами ковер во время своего рассказа. Его голос слегка подрагивал от сомнения, как и стриженые усы. Однако у Кента сложилось впечатление, что его настороженность и наблюдательность никуда не делись.

– Во вторник, двенадцатого января, Рипер со своей компанией выехал из Лондона в Нортфилд – в Англию они прибыли за день до того. Они собирались погостить в деревне чуть больше двух недель, а в Лондон вернуться вечером тридцать первого января, то есть сегодня, чтобы Рипер вовремя встретился с вами в «Королевском багрянце», если вы выиграете пари и заявитесь на следующий день. По-видимому, все его спутники строили по этому поводу различные предположения.

В компании, прибывшей в Нортфилд, было шесть человек. Сам сэр Гайлс Гэй, супружеская пара мистер и миссис Рипер. Мисс Франсин Форбс, их племянница. Мистер Харви Рейберн. И ваш кузен мистер Родни Кент, – продолжал Хэдли. Он перечислял всех таким официальным тоном, словно давал показания в суде. – Миссис Кент с ними не было. У нее в Дорсете живут две тетушки – мы с ними связывались, – и она решила навестить их: она никогда в жизни их не видела, хотя была наслышана о них с самого детства. Итак, она отправилась в Дорсет, прежде чем ехать в Нортфилд. Полагаю, вы знакомы со всеми спутниками Рипера?

– Несомненно, – ответил Кент, думая о Франсин.

– И вы не откажетесь поделиться со мной нужной информацией?

Кент посмотрел ему прямо в глаза:

– Послушайте, наверное, нет смысла притворяться, что я не понимаю ваших намеков. Но среди этих людей вы убийцу не найдете. Даже забавно: почти всех из них я знаю лучше, чем знал своего кузена.

– Убийцу, говорите! – воскликнул Хэдли, медленно растянув губы в безрадостной улыбке, словно отметая в сторону этот вопрос как незначительный. – В данный момент мы не пытаемся отыскать убийцу, мы всего лишь устанавливаем факты.

Ну а факты в этом деле довольно просты. Никто не слонялся по дому в неурочный час. Никто из компании не враждует друг с другом, ничьи показания не расходятся с остальными. Однако совершенно необычен общий фон, на котором произошло преступление, и именно это, похоже, вдохновляет Фелла.

Эта деревня, Нортфилд, весьма живописное местечко, каких немало в Кенте и Суссексе. Сплошные зеленые луга с церковью и пабом, между которыми разбросана примерно дюжина домов. Место довольно уединенное, обсаженное бесконечными живыми изгородями, которые задуманы в точности как лабиринт для автомобилей; дома фахверковые, и кругом царит атмосфера старины.

Доктор Фелл засопел.

– Вся эта неуместная лирика, – произнес он, – навеяна тем, что Хэдли, хотя он и шотландец, еще и истинный лондонец, который ненавидит деревню и глубоко возмущен тем обстоятельством, что дороги появились раньше автомобилей.

– Вполне вероятно, – с серьезным видом согласился Хэдли. – И тем не менее я и в самой местности искал ключ к разгадке. Что бы вы ни говорили, а в разгар зимы там просто не может быть и никогда не было весело. И мне совершенно непонятно, отчего вся компания Рипера дружно пожелала отправиться в деревню и похоронить себя там на пару недель. Логичнее было бы остаться в городе, походить по театрам.

Ну да ладно, последние лет сорок самым примечательным персонажем в тех краях был старый Ричи Беллоуз, отец нашего главного подозреваемого. Он уже умер, но вспоминают его постоянно. Старик Беллоуз был и архитектором, и строителем, любил сам как следует поработать руками. И он построил в той местности добрую половину современных домов. Кажется, он обожал резьбу по дереву и всевозможные технические новинки, однако его главным хобби были дома в стиле Тюдоров или Стюартов, и его новоделы настолько точно имитировали оригинал, с балками и половицами, принесенными из старинных домов, что даже самые маститые архитекторы ошибались, определяя возраст его построек. Своего рода деревенские шуточки, да и у самого старика, похоже, было довольное странное чувство юмора. Он обожал разные двери-обманки и тайные ходы – но стоп! Спешу уверить вас, и это совершенно точно, что в доме, о котором идет речь, нет никаких тайных коридоров или чего-то подобного.

Этот дом, который Беллоуз строил для себя, сэр Гайлс Гэй купил несколько месяцев назад. Дом довольно просторный – восемь спален – и стоит в начале обсаженной живыми изгородями дорожки, которая ведет к церкви. Это имитация дома эпохи королевы Анны, и имитация по-настоящему великолепная, если только вам нравится этот тяжеловесный и мрачноватый стиль. К тому же окна некоторых комнат выходят прямо на церковное кладбище, а лично я не так представляю себе сельский шик.

Но необходимо принять во внимание положение молодого Ричи Беллоуза, сына старика. Скажу вам откровенно: будь я проклят, если понимаю, каким боком он причастен к этому делу, и мне было бы гораздо легче, если бы я понимал. Молодой Ричи Беллоуз тот еще персонаж. Родился и вырос в этом самом доме. Мне удалось выяснить, что он получил блистательное образование, да и вообще умнейший малый. Но больше всего окружающих изумляет его феноменальная наблюдательность, будь он пьяный или трезвый: он из тех людей, перед которыми можно разложить колоду карт, а он потом безошибочно назовет, в какой последовательности они лежали. На самом деле вскоре после приезда сэра Гайлса и его гостей он устраивал для всей компании небольшое представление подобного рода, разные там тесты.