Наконец Кайлин отстранилась. Ей стало немного стыдно за то, что первая поцеловала, но в то же время отчего-то легко и очень радостно. Если бы она не получила этот поцелуй от Шиона, то так и продолжала бы думать, что все мужчины целуются так же, как дей: за гранью того, что ее сознание могло выдержать. Но оказалось, что поцелуй может быть легким, как ночной бриз, ароматным, как океанские волны, и легким, очень легким, как облачко. А еще он приносил прохладу, как редкий дождь на Нершиже. Все существо Кайлин пело, но тут же ее глаза вновь наполнились слезами от мысли, что так будет не всегда, ее счастье мимолетно или даже вовсе уже закончилось вместе с этим единственным, сладким поцелуем. Что с ней происходит? Почему она то хочет умереть, то решает жить, во что бы то ни стало? Почему то смеется, то плачет? Это дей сломал в ней что-то, навсегда испортил. После его прикосновений она до сих пор сама не своя.

Шион склонился, нежно собирая губами слезинки, катившиеся по щекам Кайлин. На его правой руке она ощутила повязку и вспомнила, как он, не задумываясь, подставил раскрытую ладонь, чтобы остановить разящий меч. И как потом видела ручку плети, перемазанную его кровью. Ее собственной крови там не было. Да, он бил ее, но старался не поранить, как бы странно это ни звучало…

– Я простила тебя, – прошептала она, улыбаясь сквозь слезы, – если мне вообще есть за что тебя прощать.

Кайлин ожидала, что Шион обрадуется, услышав желанные слова, но он только нахмурился, поймав ее запястье и разглядывая ее порезанные пальцы.

– Это сделал он?.. Дей… мучил тебя?

Она не успела ответить, как он усадил ее на камни, разорвал рукав своей рубашки, накинутой ей на плечи, и принялся перевязывать ее ладошку длинным лоскутом.

– Ну вот, – Шион ловко завязал узелок и пригладил ткань, чтобы лежала ровно, – теперь мы с тобой оба калеки. У меня правая рука, а у тебя – левая.

«И нам обоим нанес эти раны дей». Недосказанная фраза так и повисла в воздухе между ними. Теперь слабый отблеск луны падал Шиону на лицо, и Кайлин увидела, как он снова сглатывает, отводя взгляд от ее тела, облепленного его мокрой рубашкой с распахнутым воротом, в котором виднелась острая от воды и ветра грудь. А может, от прикосновений дея? Кайлин еще ощущала, как болезненно ноют соски, какие они темно-красные после того, как жестокие пальцы оттягивали и пощипывали их, рождая в ней страх перед реакцией собственного тела. Казалось, эта боль не пройдет никогда, если не заглушить ее каким-нибудь лекарством. Прохладой желанного прикосновения, к примеру.

– Ты этого хочешь? – тихонько спросила она, когда Шион отвернулся и принялся чересчур пристально смотреть на берег. – Ты хочешь меня? Поэтому ходил тут один и никого не выбрал?

Она не понимала, почему так жаждет, чтобы Шион произнес это вслух, но почему-то очень хотела услышать о том желании, которое волнами от него исходило. Ей было важно убедиться, разделяет ли он те же чувства, что и она, или это опять разыгравшаяся фантазия ее подводит? Может, он сейчас скажет, что просто решил подышать воздухом перед сном? Или что лишь пытался унять разыгравшуюся совесть? Что ж, Кайлин сняла с него этот груз, даровала ему прощение, он не обязан ей ничем. Если Шион не готов на что-то большее, она сделает все, чтобы пережить это достойно.

– Я никого и не собирался выбирать! – стиснул кулаки Шион, вряд ли подозревая, что эти слова – самая сладкая музыка, которую Кайлин могла слушать бесконечно. – С первого момента на причале… как я увидел тебя… больше не мог ни о ком другом думать. А когда ты посмотрела на меня… показалось, я будто в зеркало гляжусь. Будто в твоих глазах вижу то же самое, что внутри себя испытываю… странное ощущение.

– Странное, – согласилась Кайлин, – ты поэтому сейчас на меня не смотришь?

Шион как-то зло и горько усмехнулся, сел рядом с ней на камни и тяжело оперся о колени. Дыхание тяжело вырывалось из его груди, пока он долгим взглядом изучал темный океан.

– Я думал, ты с деем. Ходил тут и представлял, как ты с ним. Как он тебя, – он нервно дернул горлом.

– Я была, – опустила голову Кайлин. Ну вот они и дошли до самого трудного. – Но дей меня прогнал.

– Прогнал? – тут же повернулся к ней Шион всем телом. – За что? Он сделал тебе больно?

Кайлин пожала плечами. Больно ли сделал ей дей? Если то, что она до сих пор, несмотря на купание, на ночной ветер, ощущает его прикосновения на своей коже – это боль, то да, она буквально сгорает в муках. Если то, как он стонал, кончая в нее, причинило ей страдание – то ей не скоро получится излечиться. Но физически… боль между ее ног, такая резкая и острая поначалу, теперь совсем прошла, как и неприятные ощущения в спине после ударов плети. Поведя лопатками, Кайлин вспомнила мазь, которую нанес ей на кожу дей, и тут же передернулась, вспомнив, как он дышал, когда это делал. Тяжело и неровно, пока его пальцы обводили узоры ее ссадин. Его возбуждало прикосновение к ней, вид ее ран, которые он мог трогать. И как потом эти же пальцы, скользкие от мази, раздвигали ей ноги, вторгались между ее нижних губ…

Может ли получиться так, что остатки той волшебной мази, попавшие внутрь ее тела, убрали всю боль, которую Кайлин испытала, пронзив себя рукоятью громоздкого меча так же, как залечили спину? Она сразу не подумала об этом, потому что переживала слишком много других эмоций, а теперь поймала себя на мысли, что, скорее всего, ее раны затянулись именно так.

Как жаль, что столь же легко не убрать воспоминания о его огромном, нечеловечном теле, нависшем над ней, и низких, горловых стонах, до сих пор звучащих в ушах. И можно ли продолжать думать об этом, когда все давно закончилось, и она сидит далеко-далеко, на краю земли, наедине с Шионом? С Шионом, который даже не подозревает о ее мыслях, держа за руку и ожидая ответа?

Вздохнув, Кайлин кратко рассказала о событиях в шатре, умолчав о том, как разгневался бог и наказал ее за выбор, который сам же и предоставил. Это казалось слишком ужасным, чтобы проговаривать вслух, у нее бы просто язык не повернулся. Мачехе она бы еще могла пожаловаться и рассказать о подобном, но не Шиону, конечно же, только не ему.

– Сама? – воскликнул он, выслушав ее сбивчивый рассказ. – Это правда? Мне кажется, ни одна женщина на такое не способна!

Кайлин поежилась и втянула голову в плечи. Ну вот, теперь и Шион заметил, как она ущербна. Зачем она забылась, вообразила себя с ним едва ли не царицей, только лишь потому, что он смотрел темным страстным взглядом, когда она выходила к нему из океана? Зачем представляла, будто он хочет ее, сама целовала его? Зачем хвасталась, как избежала ночи с деем, она, глупая плоскогрудая девчонка с Нершижа?! Наверняка Шион прав, и ни одна здравомыслящая женщина так бы не поступила, ни одна сестра-через-одну-кость Кайлин – точно, и это лишний раз показывает, какая она ненормальная?!

Некоторое время Шион молчал, обдумывая что-то, и Кайлин приготовилась к худшему. Поэтому ее глаза буквально полезли из орбит от изумления, когда она услышала:

– Я хочу жениться на тебе. Да-да, – он засмеялся, увидев ее реакцию, и легонько дернул за прядь мокрых волос, вьющуюся по руке. – Ты выйдешь за меня, моя маленькая островитянка? Я только сейчас понял, что хотел этого с того момента, как увидел тебя с ножом. Одна девушка на целого моллара… Хотя нет! Я хотел этого, когда поднял с земли бусы и увидел твои глаза. Я никогда не хотел ничего подобного. Пока не встретил тебя.

Последние слова Шион прошептал уже в губы Кайлин, резко к ней наклонившись. Она оторопела и не сразу смогла ответить на поцелуй. Он… собирается жениться… на ней?! Да возможно ли такое?!

– Ты останешься со мной на Нершиже? – прошептала она, не веря своим ушам.

– Ну нет, – качнул головой Шион и снова рассмеялся. Было что-то чарующее в том, как звучал его смех и как блестели непослушные волосы под лунным светом, – на этом острове никто в здравом уме и двух дней не протянет. Я увезу тебя отсюда. Ты поедешь со мной, моя маленькая Кайлин.

Ее сердце тут же затрепыхалось от того, как Шион назвал ее по имени. Нежно и очень ласково, не то что дей, упомянувший для нее какое-то дурацкое прозвище, которое теперь Кайлин не могла да и не желала вспомнить. Неужели все происходит с ней наяву, а не во сне? Мужчина ее мечты желает жениться на ней! Чем она такое счастье заслужила?!

– Отец не отпустит меня, – покачала она головой, недоверчиво сопротивляясь горячей радостной волне, поднимающейся к горлу. – Женщины покидают Нершиж только с камнем на шее, это все знают.

– Тогда мы убежим. Я украду тебя, моя маленькая Кайлин, если ты, конечно, позволишь, – Шион с чувством пожал ей пальцы, сам все больше распаляясь от идеи. – Ты сможешь сделать так, чтобы тебя какое-то время никто не искал?

Она кивнула.

– Сундук дея достаточно вместительный, чтобы ты спряталась там. Никто не станет заглядывать в личные вещи бога. Тебя доставят на барг, а там я перепрячу тебя. Буду скрывать от команды, пока не достигнем большой земли. Не волнуйся, я знаю, как это сделать. А потом уже никто нас не остановит.

Кайлин задумалась. Разве не об этом как раз и мачеха ей твердила? Убежать с острова, принадлежать лишь одному, быть свободной в своем праве любить и рожать детей от любимого? С деем подобная перспектива казалась нереальной, с Шионом она обрела все радужные краски заветной мечты. Кайлин не сомневалась, что мачеха поможет ей бежать, поддержит. Дея она предлагала от безысходности, потому что не догадывалась, что найдется еще один, даже более подходящий мужчина. Нет, она обязательно согласится, что главное – бежать! Кайлин станет женой Шиона, проживет с ним всю долгую жизнь на большой земле, среди красоты и свободы, родит ему желанных детей. Ох, где бы взять сил, чтобы поверить, что она действительно столько счастья заслужила!

И в подтверждение этих сомнений на Кайлин тут же холодной волной нахлынула другая мысль.

– Но… на барге будет дей! Я не хочу, чтобы он меня снова увидел!

– Я же сказал, что тщательно тебя спрячу, – успокоил ее Шион, и в его голосе не слышалось никакого страха. – К тому же, я уже решил, что уйду со службы у дея, как только моя нога коснется материковой земли. Я больше не стану служить этому безумцу. И в Меарр больше не вернусь. После свадьбы мы можем устроиться в Паррине, или где угодно, лишь бы подальше от цитадели. – Его зубы едва слышно скрипнули. – Это было последней каплей, то, что, он заставил меня сделать с тобой…

«А если бы Шион отказался…» – тут же захохотал в голове Кайлин ненавистный голос, и она вздрогнула, тоже скрипнув зубами. Хорошо рассуждать, коварно подставив другого! Плыть на одном барге с деем, пусть даже втайне от того, не казалось ей хорошей идеей, но можно и потерпеть, лишь бы достигнуть большой земли. Все равно у нее нет других вариантов. Если не уплыть с Шионом завтра же, ее могут уже послезавтра насильно отдать замуж. И что тогда? Нет, надо рискнуть. А потом… она сделает все, чтобы забыть все едкие слова, которые слышала от бога из цитадели. Как он кричал в своей шатре, как смотрел на нее своим жутким светящимся глазом, как прикасался к ее телу…

– Он и правда безумен? – вопрос сорвался с губ Кайлин против ее воли, и она с опаской покосилась на Шиона. Тот вздохнул и пожал плечами.

– Я служил у него много лет, еще с тех пор, как сам был мальчишкой. Знаешь, во мне ведь тоже есть немного божественной крови. Меня даже назвали в честь деда, который был одним из богов, погибших в Меарре.

Кайлин тихонько ахнула. «А что до красоты… – и нечеловечного вида палец ведет по рваному рубцу на мощной шее, – …то вот это мне оставил самый красивый из богов. А потом он умер». Немудрено, что она с первого взгляда приняла Шиона за дея. Оказалось, что он на самом деле потомок богов! Не так уж и глупа девчонка с Нершижа, раз не сильно ошиблась, воображая любимого богом.

– Дей убил твоего предка? – с сочувствием сказала она вслух, разглядывая точеный профиль мужчины, чувственный изгиб его губ.

– Да, только в детстве я об этом не знал. Моя бабка жила в Меарре, когда туда пришли семь богов, и она влюбилась в одного из них. Когда его убили, она обнаружила, что беременна, но из страха скрыла, кто настоящий отец. Так появилась на свет моя мать. Она рассказала мне все буквально несколько лет назад, на смертном одре, заодно пересказала то, что слышала от бабки. Один из семи богов всегда отличался от прочих. Он уже тогда вел себя странно. Похоже, он уже был таким, когда прорвался сюда. А потом, после убийства… с каждым годом безумие все больше накрывает его.

Может, поэтому кричит не своим голосом, как довелось слышать Кайлин?