И все бы ничего, но в этот туалет заставлен бесполезными декорациями, а ворох блестящей синтетической ткани, вспыхивает прямо у меня на глазах. Узенькое окно, возле которого стоит мусорка, как будто зовет пламя подняться до потолка.

Я бегу к раковине, набирая в ладони воду и по крупицам пытаюсь потушить хоть что-то. Вскоре, понимаю бесполезность этого занятия, а дым начинает распространяться по помещению.

Сигнализация срабатывает вовремя.

По крайней мере, так кажется мне.

Я подбегаю к двери и начинаю в нее стучать гребанными каблуками.

Снаружи слышен топот и суета. Никто не приходит на мой крик. Они просто забыли про меня!

Я не теряю надежды, хоть огонь и продолжает перебираться с декорации на декорацию, заставляя из медленно тлеть. Я сначала радуюсь, что полыхнуло возле окна, но теперь, когда дым отказывается пролезать в белую узкую форточку, ощущаю себя в смертельной ловушке…

На глаза наворачиваются слезы. А грудь содрогается от кашля. Огонь не кажется таким опасным… Но этот дым… Он душит.

Так не должно все закончиться. Я смачиваю подол платья и прижимаю его ко рту.

Стилист будет зол, когда узнает, что я испортила его платье, но мне сейчас далеко все равно. Я забиваюсь в угол под раковину, не заботясь об изысканном бледно-розовом наряде. Я похожа на того котенка, которого сегодня спасли пожарные во главе с Ветровым… Жаль только, что меня не держат мозолистые сильные руки. Сейчас, всплывая воспоминанием в голове, эти руки кажутся такими надежными…

Глава 3

Глоток свежего воздуха приходит вместе с грохотом ломающейся двери. В искореженном проеме показывается фигура пожарного в каске. Он не медлит ни секунды, и с почти знакомой уверенность и точность настигает меня под раковиной, выдергивая из-под нее.

Ветров?

Или я просто в бреду от ядовитого дыма?

Я чувствую себя ужасно, и даже не сразу понимаю, что меня несут на руках. Откуда-то на моем лице появляется кислородная маска. Мне что-то говорят…

Но прихожу я в себя лишь тогда, когда на выходе из выставочного зала на мои глаза попадается Мира.

Я взбрыкиваю на руках пожарного и заставляю поставить меня на землю.

– Чего взбесилась! Бешеная! – слышу я знакомый нахальный голос из-под каски.

Значит все-таки он.

Ветер.

– Она меня заперла! – тычу я пальцем в сторону Миры, а затем делаю несколько быстрых шагов, догоняя гадину.

Я хватаю ее за дизайнерское платье, которое тут же рвется по швам. Затем цепляюсь в ее волосы. Мира взвизгивает, а Ветрову приходится разъединить и встать, между нами, чтобы положить конец драке обезумевших моделей.

– Э-э.. Хорош, стоп! Стоооп!! – громко орет он на нас.

Из-за угла показывается стилист, едва не падающий в обморок при виде разорванных и окончательно испорченных платьев. За ним следуют еще какие-то люди. Я не успеваю их разглядеть, потому что Мира сразу же взрывается пронзительным плачем, как будто я вырвала ей клок волос.

Нет, я просто встряхнула ее за волосы, чтобы она не сбежала! Преступников нужно ловить с поличным. Она явно стояла здесь и ждала пока вынесут мое тело бездыханным. Как убийцы, которые желают посмотреть на результат своих действий.

– Она ударила меня! – ревет Мира, бросаясь к стилисту. – Она порвала мое платье! Чем я заслужила такое обращение? Эвелина, у тебя было все, почему ты так жестока со мной? – всхлипывает она, неся чушь, однако присутствующие смотрят на нее с сочувствием.

– Ты забрала мой клатч. Ты заперла меня в туалете! – начинаю я.

– Я не посмела бы этого сделать. Эвелина, почему ты меня обвиняешь? Неужели тебе недостаточно того, что ты забрала мое место на показе. – Она делает слезно обиженное лицо, пока Ветров снимает каску, задумчиво переводя взгляд с меня на нее.

– Мира, ты специально заманила меня в туалет, а потом заперла! – протестую я. – Я могла умереть!

– Ты сама сказала, что пойдешь покурить, потому что занервничала… А теперь обвиняешь!

На наши крики собирается народ, и я замечаю первые вспышки. Конечно, журналисты не могут упустить такую возможность. Им нужно все заснять.

– Что ты несешь? Я не курю! – я готова сорваться.

Мои руки тянутся к Мире, пытаясь что-то доказать присутствующим, вытряхнуть из виновницы всю правду, чтобы призналась. Но Ветров загораживает ее своей широкой и тугой грудью.

Как же бесит! Он загораживает ее, а не меня, которая чуть не задохнулась в дыму!

Я встречаюсь с ним взглядом. Жаль, что у меня нет суперспособности прожигать дыры взглядом!

К Ветрову подходит другой пожарный.

– Соболь, что там? – кидает ему Ветров, продолжая удерживать мой взгляд, и я ощущаю себя коброй, которую пытаются загипнотизировать и обезвредить.

– Да как обычно, возгорание от мусорки, похоже кто-то покурил и не потушил бычок. – пожарный стирает со лба пот. – Мы вовремя успели. Хорошо, что были рядом. Эй, постой, а эта та самая… – Соболь кивает на меня, а я закатываю глаза.

Должно быть я сейчас выгляжу отстойно, но не настолько, чтобы меня не узнали.

Мира заходится в истерике, вновь привлекая внимание к себе.

– Это нечестно! Ты сама все устроила и обвиняешь меня. Ты курила, я видела! – громко заявляет бывшая подруга, причем так, что это слышат все, включая пожарных. – Она подтвердит! – Она указывает в сторону модели, той самой, которую я застала за сигаретой.

И конечно же, девушка поддакивает Мире…

– Я никогда не курила! А вот ты и ты, вы сговорились. – Тычу я в девушек пальцами.

– Да? Тогда почему твоя последняя фотосессия была с сигаретами в зубах. Как ты это объяснишь? Там много дыма! – Мира не теряет ни секунды, она достает телефон, в два нажатия находит мои фотографии, как будто заранее их успела подготовить, и спешит показать их всем, особенно Ветрову, который наблюдает за всем происходящем с непроницаемым лицом.

– Это было месяц назад, и это не значит, что я курю! – продолжаю защищаться я, пока до меня долетают причитания стилиста о том, что все наряды провоняли или испортились. И что я неблагодарная модель, которая все разрушила.

Ничего, что я могла сгореть заживо? Почему я не вижу ни капли сострадания в лицах окружающих?

– Ветер, мы оставим это дело тебе. – Соболь хлопает Ветрова по плечу.

У последнего такой грозный вид, будто он собирается отомстить мне за выплеснутую на его лицо воду и сказать: “Ну и кто из нас теперь трубочист?”

– Эвелина. – обращается ко мне Ветров, успевший вычленить из сумбурного разговора мое имя, и в его губах оно звучит как приговор. – Вы понимаете, что за этим может последовать ответственность?

– Я. Не. Курила. – повторяю я, с вызовом смотря ему в глаза.

На секунду мне кажется, что его миссия по гипнотизированию кобры удалась, потому что меня затягивает в черноту его глаз водоворотом.

Дым продолжает разъедать меня изнутри. В голове темнеет. И я теряю равновесие, успевая опереться на широкую грудь Ветрова.

Глава 4

Белый потолок плывет перед глазами, перемешиваясь с плоскими светодиодными лампами. Запах лекарств бьет в нос, а в руку впивается капельница.

Что произошло?

Память возвращается обрывками: дым, огонь, Мира, Ветров…

– Очнулась? – Бобби сидит рядом с кроватью, листая что-то в телефоне. – Ты нас напугала.

– Где я?

– В больнице. Упала в обморок после пожара. – Он поднимает на меня взгляд. – У меня плохие новости и одна хорошая. С какой начинать?

– С плохих… Начинай с плохих новостей.

Мне настолько тошно, что я хочу проверить, может ли мне быть еще хуже?

– На тебя составили протокол за курение, обвинили в поджоге, и твоя карьера разрушена.

– Что? Но я не…

– Но ты стала известной, про тебя сказали даже в иностранных СМИ. – прерывает он меня.

– Все, хватит! – я обхватываю голову ладонями. – Хорошая. Расскажи мне хорошую новость. – Во мне теплится надежда, что Бобби знает, как вывернуться из всего этого.

– Я уже сказал. Это та, где ты стала всемирно известной поджигательницей дизайнерских платьев.

Я прячусь под простыней, подумывая, что было бы надежнее залезть под кровать. Лучше бы я подвернула ногу на подиуме.

– Погоди. – Бобби протягивает мне телефон. – Сначала взгляни на это.

На экране фотографии: я без сознания на руках у Ветрова, его обеспокоенное лицо, мое бледное лицо у его груди. Еще кадр – он несет меня к скорой.

– Папарацци не дремлют. – Бобби забирает телефон. – Заголовки уже готовы: “Модель устроила пожар на показе”. “Роковая встреча: пожарный спасает поджигательницу”

– Хватит! Меня сейчас стошнит! – кричу я и Бобби смолкает, позволяя мне отдышаться. – Я ничего не поджигала! Это Мира заперла меня!

– Доказательства? Свидетели? – Бобби качает головой. – И твои фото с сигаретами…Это никак не помогает.

– Это была фотосессия! Просто образ!

– Знаю. Я сам послал тебя на эту съемку. Не думал, что так все обернется. Но сейчас все против тебя. – Он достает бумаги. – Аурум уже готовится подавать на тебя в суд. Кстати, этот пожарный был настолько любезен, что рассказал о твоих приключениях с Мирой и как она обвинила тебя в курении. Ее подруга подтвердила, что в туалете курила ты.

Я обреченно закрываю глаза.

– Я тут пострадавшая! Они не могут обвинить меня в том, чего я не делала!

Как все могло так обернуться? Это ужасно несправедливо. Должен же быть способ, чтобы как-то исправить ситуацию…

– Мне жаль Эйви. О Милане придется забыть. Я боюсь, что и о нашем сотрудничестве – тоже, если, конечно же, мы не придумаем что-то, что вытащит тебя с этого дна, альтернатива – можешь искать себе другую работу. Хотя не факт, что после такого тебя куда-либо возьмут, даже мыть полы… – Бобби поднимает свои очки и потирает пальцами уставшие глаза. – Пока вокруг тебя скандал, попробуй найти способ все обернуть в твою пользу. Наше агентство еще не разорвало с тобой контракт. Но признаюсь, мне было сложно их убедить и заставить поверить в твою невиновность. Есть те, кто не поверил и желает избавиться от тебя немедленно. У нас мало, очень мало времени. Думай Эйви. Я не хочу лишних проблем.

– Но что я могу сделать? – я едва ли не плачу.

– Не знаю. – Бобби подносит мне свежий журнал, кивает на кровать рядом со мной и пропадает в коридоре больницы, оставляя меня одну и без ответа.

Я не услышала ни “как ты себя чувствуешь, Эйви", ни "давай я тебе помогу"…

Я швыряю журнал на пол и бегло оглядываю палату.

Я всегда думала, что в день, когда заболею, мои поклонники наполнят комнату цветами и подарками, но сейчас она мне кажется стерильно пустой.

Получаю сообщение от Ромео:

“Эйви, я был вынужден это сделать”.

Ссылка на его аккаунт с постом, где он сообщает о разрыве наших с ним отношений, так как “не представлял, что за симпатичным лицом скрывается монстр”.

Как будто у нас с ним были какие-то отношения.

Фыркаю

Вновь вибрирует телефон. На этот раз мама.

–Эвелина, тебе пора возвращаться домой. Бобби нам все рассказал. Тебе пора заканчивать все это и искать серьезную работу! Не позорь нас с отцом.

– Мам, я тебе перезвоню. – я скидываю.

Внутри у меня что-то обрывается. Мои родители всегда были против моего увлечения модельным бизнесом. Теперь они используют это недоразумение, чтобы уговорить вернуться домой…

Мать даже не спросила, как я себя чувствую….

Становится жутко обидно. У меня ни друзей, ни надежного плеча, в которое можно поплакать.

Слава в один момент превратилась в наказание, нещадно сделав из меня козла отпущения и нисколько не позаботившись о том, что я могу быть пострадавшей в этой истории…

Так хочется, чтобы меня просто обняли и сказали, что все будет хорошо. Я даже завидую котенку, который смог пригреться в руках у ненавистного пожарного.