– Меньше пафоса, мой друг, только меньше пафоса, – усмехнулся Раджед, небрежно встряхнув растрепанной гривой. Но сердце подернулось новой болью, новые ростки пробивали каменный саркофаг, отзываясь не вкусом победы, а угрызениями совести: «София… Как же глупо я себя повел. София! Я был искусным обольстителем на балах. Но в итоге не нашел лучшего предлога, чем паршивый шантаж. Видимо, во всем виновата вражда с Нармо и болезнь Эйлиса. Я ожесточился, очерствел духом. Хотя нет. Никто не виноват, кроме меня самого. Хватит перекладывать на всех вину!»

– Зеркало! – оторвал от дум и самобичевания возглас Сумеречного Эльфа. Раджед вскинулся, тут же подхватывая трость. За годы поединков и войн он научился собираться за считаные секунды и держал поблизости все важные артефакты.

Зеркало и правда прекратило беспорядочную трансляцию земных пейзажей, зато показало отчетливо картину самого Эйлиса. А затем изображение метнулось в башню, напоминавшую гигантский термитник.

– Это же Олугд Ларист! – воскликнул Раджед, но яростно зарычал: – И Нармо! Проклятый паук! Я думал, что навечно загнал его в башню.

– Да прям уж! Загонишь его!

– Можешь приглядеть за порталом, как в старые времена? А хотя… глядеть-то не за чем, – отозвался Раджед, накидывая поверх рубашки и жилета неизменный камзол. – Пожелай мне удачи! Друг!

И с этими словами льор доверительно протянул руку Сумеречному Эльфу, которую тот немедленно крепко пожал в знак примирения.

– Удачи! Друг! – сияя по-детски наивной и открытой радостью, отозвался Сумеречный Эльф, этот несносный Страж Вселенной. И Раджед понял, сколько боли причинил другу. Никакие надуманные обиды не стоили проклятых лет одиночества и озлобленности. Уж точно не перед лицом кончины мира. А пока мог безвременно погибнуть один молодой льор. Не союзник, но и не враг. И Раджед не раздумывал о том, почему должен помочь соседу. Он просто уверенно шагнул в открывшийся портал.

Лезвия Нармо вспарывали пространство, мир замедлялся, время таяло и удлинялось бесконечной пыткой. Олугд успел сто раз попрощаться с жизнью, но внезапно что-то отвратило неминуемую смерть!

Льор и не понял толком, что случилось. Только перекувырнулся вбок через левую руку, тут же охнув от боли. Кажется, без талисмана раны начали кровоточить с новой силой. Катана померкла, как и магия башни, словно кто-то вытянул всю энергию циркона.

– Решил нападать на слабых? – раздался яростный возглас. Алые мечи-когти схлестнулись с золотыми, разбрасывая снопы искр. Нармо отступил на несколько шагов, не успевая ответить что-то связное и наглое, только зашипел, как самый настоящий паук. Похоже, он не рассчитывал на прибытие подкрепления в лице равного по силе противника.

«Янтарный льор!» – поразился Олугд, помня о невольной вражде с Икцинтусами. Он даже протер затуманенные слабостью глаза, чтобы поверить в реальность появления нежданного спасителя. Что-то сместилось в мировом порядке, раз сам янтарный льор переступил через свою мстительную гордыню. Отец всегда предупреждал о дурном характере Раджеда, хотя давным-давно, в юности, льоры даже дружили.

Нармо же оставался прежним, а если что-то в нем и менялось, то явно не в лучшую сторону. Яшмовый льор не желал честно сражаться: лишь взмахнул пару раз мечами, посылая несколько арканов-ловушек, сотканных из пламени. Янтарный с невероятной легкостью перерубил их, точно речь шла не о хитроумной магии, а о тонкой веревке. И Раджед решительно перешел в наступление, обрушивая последовательные комбинации ударов и ловко уклоняясь от ответных атак. Но Нармо не сражался в полную силу, он намеренно отступал, сжимая в руке похищенное сокровище башни.

– Стой! – только рявкнул Раджед, но не успел к открывшемуся порталу, который больше напоминал воровской лаз. Нармо, разразившись довольным хохотом, скрылся на другой стороне, накрепко запечатав брешь. Видимо, сбежал в свою башню, как все трусливые тати.

– Иссякни твоя яшма! – выругался янтарный льор, но немедленно поспешил к Олугду. Циркониевый чародей кое-как поднялся на ноги, опираясь на меч. Вес оружия показался непомерной тяжестью в непривычно ослабших руках. Олугду чудилось, словно из него с корнем выдрали какую-то неотъемлемую часть тела, ампутировали конечность.

Мучения от отсутствия талисмана постепенно накатывали непредсказуемыми волнами. Олугд пошатнулся, однако его уверенно подхватил Раджед, отводя к ближайшей каменной скамье. Олугд сел, закрывая лицо руками, не до конца веря в свое поражение и искреннюю помощь недавнего врага. Все перемешалось. Но, что хуже всего, без талисмана не оставалось ни единого шанса помочь Юмги! Олугд украдкой глянул на неподвижную статую, едва сдерживая скупые злые слезы бессилия и вины. Он обещал, он столько всего обещал! Но не обрел для выполнения клятв ни верных знаний, ни достаточно сил.

– Что же случилось, льор? – вполне учтиво обратился Раджед. Он не лгал – это врожденная магия распознавала. Хоть какой-то оставался толк от слишком слабой фамилии Ларистов!

– Он… забрал талисман, – облизывая пересохшие искусанные губы, объяснил Олугд, хотя каждое слово придавливало свинцовой гирей. – Что он… Что он собирается с ними делать?

– Не знаю, но выясню! – решительно сжал кулаки Раджед, торопливо кивая на Юмги: – Забирай свою статую, я открою портал в башню Сарнибу. Здесь уже нет никакой защиты.

– А как же остальные люди?

– Они такой же камень, как и всё в Эйлисе. Нармо они точно не нужны.

– Я теперь ваш должник.

Олугд вздрогнул: Раджед действительно желал ему добра. Не обладай он магией распознавания лжи, никогда бы не поверил.

– Надеюсь, не придется отдавать такой долг, – с опаской усмехнулся Раджед, имея в виду спасение жизни.

– А что со старой враждой за восстание? – не выдержав неопределенности, все же спросил Олугд.

– Восстание? Забудь о нем! Я… – Раджед запнулся, отвернувшись. – Я виноват перед этими людьми, перед всеми ними.

– Вы изменились, – совершенно изумленно отозвался Олугд, пока Раджед создавал портал и отправлял магическое послание льору Сарнибу.

Олугд воодушевленно представил обширную библиотеку малахитового, все его многовековые знания. Может быть, судьба в чем-то смилостивилась, послав более тяжелые испытания. Однако отсутствие талисмана накрывало вспышками неожиданной боли и неопределенной тревоги, переходившей в тремор и панику. Олугд, призывая всю свою волю воина, боролся с этими приступами, убеждая себя, что обычный человек и без магических талисманов как-то существует. Вот у Юмги же никогда не было магии! А она не боялась. И ради нее Олугд пообещал себе стать сильнее.

– Надеюсь, что изменился. Жаль, этого не увидел твой отец. Когда мы были молоды, то часто с ним спорили. Такой уж у меня нрав вечного спорщика. Но он был хорошим человеком, – виновато заключил Раджед. – Иди! Малахитовая и янтарная башни теперь связаны. Если что-то случится, я сразу узнаю. У нас теперь общий враг.

Глава 3
Сонное царство

Раджед возвратился в благодушном настроении, хотя видимых причин для того не находилось. Он не одержал безоговорочной победы, не успел оградить Олугда от потери талисмана. Зато нападение на башню соседа доказывало, что вечный враг не дремлет, заодно это пролило свет на дальнейшие планы Геолирта. А кто владеет информацией – тот владеет миром. Приятные искорки адреналина разбегались по венам.

Добровольному заточению в недрах библиотеки приходил конец: наставал час решительных сражений и новых сложных планов. И опытного воина вовсе не повергала в трепет грядущая борьба. В конце концов, она отвлекала от созерцания гибели мира.

– Сбежал все-таки. Паук проклятый, чтоб ему окаменеть! – осклабился льор, выходя из портала, однако тут же замер в негодовании: Сумеречный Эльф уже с наглостью откормленного кота развалился на широком троне. На сцену немого негодования нежданный – и едва прощенный – гость-друг только поудобнее устроился, приговаривая:

– Ой, какой замечательный трон! Всегда мечтал, обожаю сидеть, свесив ноги через ручки кресла…

– Брысь с трона! В конце концов, я здесь король! – Раджед взмахнул тростью и рассмеялся, осознавая, что впервые за пару лет кто-то его вот так беззаботно веселит.

Безобидные выходки Сумеречного Эльфа рассеивали вечное уныние замершей в веках башни, словно древний монолит тревожила озорная пляска весны. И казалось, что друг несет ее вместе с собой, хотя, разумеется, не в те страшные периоды, когда в нем разрасталась тьма. Раджед задумался, что за несколько лет запрета появляться в башне никто бы не сдержал недобрую часть силы Сумеречного Эльфа, и ощутил себя в некотором смысле виноватым.

– Эх… Печаль. Надо себе заказать такой же… Хорошо так растечься в нем… – Сумеречный Эльф постучал по утонченным завиткам ручек. – Только без этих побрякушек: за одежду цепляются.

– Да у тебя и за́мка нет! – Льор шутливо отмахнулся, снимая душный камзол и разминая плечи. Он вовсе не устал, чему только удивлялся. После сражения, казалось, по всему телу перекатывалась неистраченная энергия, которая вела на подвиги, однако ничего определенного в ближайшее время не планировалось.

– Захочу – будет, – как будто обиженно пробормотал Сумеречный Эльф, все-таки покидая трон; тон его стал более серьезным: – А что же ты Олугда к Сарнибу отправил?

– Ты считаешь, ему в янтарной башне лучше будет? Эльф! Ты же знаешь наперед, что случится, – отмахнулся Раджед.

– Понятия не имею, если честно, – вдруг замер Сумеречный Эльф, нервно сцепив пальцы рук, словно боялся упустить что-то крайне хрупкое и важное.

– Да врешь опять, – не придал значения жесту Раджед, мановением руки накрывая себе пышный обед на золотой посуде.

– И все же?..

– Плохой из тебя стратег. Янтарная башня – это главная мишень. Скоро Нармо нападет на нее. Мне еще мальчишку без силы защищать – лишний груз, – объяснил с некоторой долей цинизма чародей, продолжив буднично, но гостеприимно: – Что предпочтешь съесть?

Конечно, оба знали, что неудавшемуся Стражу не требуется ни пища, ни отдых, однако Сумеречный Эльф с энтузиазмом отозвался:

– Что-нибудь вкусное…

– Вкусное… Растяжимое понятие, – задумался Раджед, рассматривая сервировку. Он всегда тщательно раскладывал все приборы, не забывая об оформлении цветами и фруктовыми пирамидами. На длинном столе покоилась завитками оборок скатерть, а количество блюд определенно превышало то, что съедал поджарый хозяин башни.

Он словно всегда ждал гостей. Когда-то они и приходили почти каждый день: мелкие вассалы и дружественные льоры. Когда-то напротив Раджеда за этим же столом сидел покойный отец Олугда. Но все кануло в невозвратимый поток прошлого. Последние годы льор скорее играл, окружая себя правилами этикета и прочими условностями. Ежедневные ритуалы, продумывание блюд или подбор булавок к рубашке помогали скоротать время и отогнать дремотное состояние, столь губительное для их мира.

Поэтому шикарный стол распростерся перед Сумеречным Эльфом не в честь его прибытия, а больше по привычке. Однако в порядке исключения были поданы гигантские крабы, при взгляде на которые гость довольно ухмыльнулся. Вскоре их мягкое мясо, истекая соком, уже трескалось на зубах. Впрочем, вечный бродяга принимал условия скромного банкета и вел себя крайне прилично, демонстрируя едва ли не королевские манеры.

Миролюбивая обстановка настроила Раджеда на нелегкий разговор, который начался без вступления:

– Может, мне извиниться?

– После того, что ты сделал? – Сумеречный Эльф поднял выразительные глаза, отчего Раджед недовольно вздохнул. Сначала губы дрогнули в натянутой улыбке вежливости, но затем льор подался вперед, указывая длинными пальцами правой кисти на гостя, левой же властно сжимая край подлокотника и набалдашник трости.