– Ты был в мире Земли, я знаю. Где София? – властно потребовал разъяснений Раджед. – Я ищу ее уже второй год. И вот только теперь еле уловил координаты. Разве так сложно их вернуть? Я уже был в мире Земли, в ее доме, но теперь не могу настроить портал. Ты что-то сделал с моей памятью? Так где София?

– Так я тебе и скажу, – буркнул Сумеречный Эльф, накидывая на голову капюшон черной толстовки и будто уходя в него, как в нору. – Я изначально был против этой затеи.

– Ну спасибо, «друг». – Раджед яростно потянул узкими ноздрями воздух, непроизвольно вскакивая с места. – У нее артефакт нашего мира. Последний Жемчужный чародей погиб триста лет назад. Талисман остался у Иотила. Теперь в ее мире он бесполезен. А мог бы помочь мне.

Сумеречный Эльф уходил все глубже в недра капюшона, отправляя туда остатки крабового мяса.

– Признайся: ты просто хочешь видеть Софью, – пробормотал он угрюмо.

– Эту дерзкую девчонку? О да, я хотел бы показать ей, что значит идти против льора, – входя в раж, предвкушал Раджед, но тут же вздрогнул, одергивая себя: – Но… Или нет. Забудь.

– И что ты к ней лез? – Сумеречный Эльф неожиданно вынырнул из своего «укрытия», всплеснув руками. – Ну, сам подумай, тебе на вид лет сорок, а ей было едва шестнадцать. Старый хрыч.

– И что с того? Это вполне нормально, – совершенно не понимал Раджед, самодовольно откидываясь на спинку кресла. Он вовсе не считал себя старым, а легкую сетку морщин у глаз и в уголках губ воспринимал не иначе как украшение. Впрочем, он-то знал, что Софию оттолкнул вовсе не его возраст, что подтверждал и собеседник:

– Может, и не хрыч. Тут метод твой просто убил…

– Если нельзя извиниться, я буду мстить!

– Вот так логика. И что ты получишь от своей мести?

– Я заставлю ее страдать, – вновь заговорила темная половина души Раджеда, хотя после всего произошедшего льор едва ли собирался осуществлять свои намерения.

– А потом убьешь, что ли? Ну, мсти. Только это ничего тебе не принесет, кроме еще бо́льших метаний. Отомстишь ты, что потом?

– Ничего. Так ты стер ей память? Или не стер? – выспрашивал Раджед. Ведь в минуту опасности София шептала его имя. Но, может, почудилось? Просто он выдавал желаемое за действительное? Запоздало он вспомнил, что Сумеречный Эльф говорил ему: София все забыла. Выходит, опять солгал? Во имя какого-то плана.

– Стер, – уверенно кивал друг, но таращился на золотую тарелку, явно пряча глаза. – Да. Она забыла тебя как чудовище. Вспомнит снова как чудовище еще большее?

– Стер ли?

«Тогда мне просто показалось, что она шептала мое имя?» – с горечью подумал льор, отчего с силой стиснул крупный янтарный шар на вершине трости. Показалось, будто по артефакту даже пошли трещины.

– Стер-стер. Она просила, – убедительно настаивал Страж. Однако его слова лишь на мгновение вогнали в гнетущий ступор. Очень скоро Раджед с легкостью выстроил новый хитрый план. Забвение показалось ему крайне выгодной тактикой: представился шанс начать все сначала, не так нелепо, как это случилось раньше. Да и София наверняка повзрослела, войдя в тот возраст, когда от обаятельных мужчин не шарахаются в панике.

– Может, мне стоит тогда прикинуться человеком? – тут же предложил чародей, отрешенно перебирая складки жабо. Он алчно ухмылялся, уже обдумывая, какой образ себе выберет.

– Думаешь, ты ей человеком так уж понравишься? И что, потом скажешь, что ты янтарный льор? Не будешь же скрываться вечно. А дальше? Может, ты и вовсе не в ее вкусе. Она снова испугается.

– Ну да, это же София! – процедил сквозь зубы Раджед, вспоминая крайне упрямый характер девушки. – Да что она о себе вообще мнит?

Заманчивые видения и переговоры с Сумеречным Эльфом таяли облачными замками. Повисла неловкая тишина, только тикали неизменные часы. Они последнее время мешали спать. Их протяжный заунывный ход вторгался в кошмары об окаменении. И льор предпочитал мыслить о чем-то другом: о Софии, о борьбе с Нармо, о ссоре с другом. Но не об этой леденящей душу неизбежности.

– Зря ты ее так… – после долгой паузы оживился Сумеречный Эльф. – В шестнадцать напугал, она не разобралась. Было бы ей двадцать хотя бы, тут уже по-другому.

– Считаешь, мне подождать?

– Пока подожди, – кивнул Сумеречный Эльф, однако снова встрепенулся: – Но чего ты добиваешься? Какая участь ей уготована? Стать королевой-чародейкой в гибнущем мире?

– В ее случае это неплохая карьера. Она просто человек, – вновь заговорил снобизм правителя. Льор слишком привык, что несбыточной мечтой ячеда маячит сделаться приближенным льора, а для женщины – любимой фавориткой. София же каким-то образом получила и «услышала» жемчужину – не самый безопасный артефакт. Раджед задумался, распространяется ли сила самоцветов на Землю. Хотелось верить, что нет. В древних книгах жемчуг обозначался как один из немногих талисманов, опасных для самого владельца.

– Но нужна ли ей власть над всеми этими существами? Для нее ты темное создание. Может, она не хочет так, – все увещевал собеседник.

– А что же тогда? Горе ты советчик, – оборвал его недовольно Раджед. – Со своей девушкой сколько лет не можешь разобраться.

– Это уже мое дело… – Сумеречный Эльф вдруг сжался сгорбленной птицей.

Разговор закончился ничем, друг очень быстро распрощался и выпорхнул в окно черным вороном. Раджед удивился, как легко обидеть Стража Вселенной.

Конечно, это напоминание было запрещенным приемом в их нелегких спорах. Возлюбленную Сумеречного Эльфа звали Эленор, она жила на Земле среди людей. Смертная, как и София. И в обоих случаях на пути у любви вставали преграды. Если Раджеду мешало лишь сломанное зеркало, то Сумеречному Эльфу не давало дотронуться до Эленор его проклятье, притом только до нее, словно в насмешку позволяя получать ласки любых женщин в сотнях миров. А средства, чтобы избавить Стража от неправильной силы, не ведало ни единое существо, даже те, кто наделил его такой мощью.

Порой Раджед завидовал, представляя, что сотворил бы с подобными ресурсами, но столь же часто ужасался: никакая сила не стоила бесконечной внутренней борьбы. Льора она задевала лишь немного, лишь косвенно.

Однако его терзало иное: с каждым годом нарастала гнетущая тоска, ожидание встречи без реальной возможности. В Эйлисе же, словно вторя душе льора, больше не наставало лето, тянулась холодная-холодная зима, выли бураны и закручивались смерчи, ударявшиеся о башню. И больше ничего не менялось… Раджед злился на себя за упоминание об Эленор, потому что Сумеречный Эльф снова пропал, оставляя его без компании. Сердце подсказывало, что у друга что-то стряслось в одном из миров. Просто так он бы не исчез. Но Раджед не знал, где именно. Да и все равно ничем бы не сумел помочь.

Так он и сервировал столы, перебирал арсенал, полировал ненужные клинки и старые латы, закрывал и открывал покои в башне. Иногда даже спускался на рудник, чтобы почувствовать тот холод, на который однажды обрек Софию. Там, на голых камнях, уже не оставалось ни единого светящегося цветка. Только кромешный мрак да последнее печальное украшение – старый витраж. Он служил напоминанием о роковой встрече, может, слабой безумной надеждой. Все чудилось, будто что-то обязано измениться, но все застывало в витках повторений.

Даже Нармо больше никак себя не проявлял. И ожидание подлой атаки нависало неприятной тенью целый год. Зато у Раджеда появились верные союзники: Сарнибу и Олугд охотно обменивались с ним информацией и обещали помочь.

– Я разведывал в его владениях – Нармо нет в башне, – докладывал Сарнибу, находясь в своем льорате и лишь слегка выглядывая из портала прозрачной тенью.

– У топазовой, наверное, – пожал плечами Раджед. Сарнибу заметно сгорбился, почти с отвращением кивая:

– Да, наверное. Она установила чары против любой слежки. Теперь в ее башню от самой границы не пробраться: убьет завесой тьмы.

– Будьте осторожнее! Все-таки она ближе к вам, – посоветовал Раджед.

– Мне кажется, Нармо не у топазовой отсиживается, – встрял любознательный Олугд, держа какую-то увесистую книгу по истории Эйлиса. Лишившийся талисмана льор выглядел достаточно здоровым и даже бодрым.

– И где же? – удивился Раджед.

– Мы знаем, что он раскапывал могилы. В своей башне его нет. Значит, он где-то в другом месте! И, возможно, не с Илэни, – оживленно заговорил Олугд. Льор с увлечением указывал на разворот фолианта, где на карте мира пятнами обозначались захоронения древних правителей.

– Если он не у топазовой, то как скрывается? Его бы выдал магический след! – удивился Раджед, однако Сарнибу виновато отозвался:

– Недавно я обнаружил, что у меня пропал один из малахитов. Наверное, еще во время прошлого нападения этот вор все провернул так, чтобы не сразу понятно стало. Для того и разгромил башню.

– Иссякни его яшма! – всплеснул руками Раджед. – Значит, Нармо может теперь передвигаться невидимым?

Такой поворот событий не обрадовал, заставляя озираться по тронному залу, точно в ожидании удара в спину. Неприятный холод прошел вдоль позвоночника.

– Сарнибу! Теперь расскажи мне четко и ясно, с помощью какой сети магии можно остановить твой талисман, – попросил Раджед. – Ты знаешь: против тебя я его не намерен использовать.

«Впрочем, даже если они попадут в башню, то ничего не получат от сломанного портала. Что ж, Земля пока в безопасности», – подумал льор, однако самому безвременно погибать от руки убийцы отца не хотелось. Как минимум все еще вел долг кровной мести.

– Это еще не все: Нармо, кажется, научился использовать другие самоцветы.

Олугд все рассматривал карту захоронений. Символы мертвых языков сплетались в незнакомые узоры. Некая мудрость навечно покинула Эйлис, и разгадка таилась где-то между строк. А может, ее погребли вместе с бессчетными жертвами войн льоров.

– Мы уже поняли. Не представляю, как это возможно! Другие камни должны были убить его, – задумался Раджед, нервно массируя заостренный подбородок; некая мысль проклевывалась верной идеей, и вскоре чародей вспомнил, связал факты и легенды: – Постойте-ка, яшма! Пестрая яшма! Возможно, это одна из способностей его амулета.

«Меняет свои облики, точно хамелеон», – мысленно добавил Раджед. Его собеседники оживились, однако Сарнибу только скептически кивнул.

– Хорошее предположение, но сведений слишком мало. А мы из-за малахита не можем отследить перемещения.

– Погодите, кто-то еще вклинивается… – заметил колебание в поле связи Олугд. – Хм, магия очень знакомая.

– Да это же Инаи Ритцова! Цаворитовый чародей! – всплеснул руками Раджед, замечая, как сквозь эфир текут зеленоватые полосы. Они складывались в очертания лица.

О далеком соседе, льорат которого притаился извилистым полумесяцем на северной оконечности западного материка, не было известно практически ничего уже лет пятьдесят. Иногда казалось, что Инаи Ритцова и вовсе окаменел вместе с множеством других случайных жертв чумы. Однако плотная завеса цаворитовой магии доказывала обратное. Хозяин башни – самый молодой чародей Эйлиса – не участвовал ни в войне льоров, ни в политических интригах. Казалось, он вообще не интересовался внешним миром.

Раджед отчасти сочувствовал ему: в конце концов, у несчастного мальчика в раннем детстве погибли родители – ценой своих жизней защитили башню. Они даже не научили его толком распоряжаться великой магией редчайшего талисмана. В далекие времена их опасались: врагов владык сновидений ждали бесконечные кошмары, которые представали столь реальными, что сводили с ума.