Я осталась одна в тишине, наедине со своими мыслями. Это что же выходит? Ториан плохой или всё же нет? У них тут что, нормальный диалов не осталось? Почему каждый второй с какими-то отклонениями? У одного способностей нет, у другого спятила изначальная душа, у третьего обе с прибабахом. А я-то думала, что только люди рождаются с недостатками. Оказывается, что эти нелюди далеко не так идеальны, как о них говорят. Я, конечно не так много их встречала, да и если честно, только Люций показался мне более-менее вменяемым. Хотя, кто знает, может, у него тоже есть какой-то изъян? Надолго меня не хватило, совсем скоро я уснула, решив для себя, что на приём пойду непременно. Уж очень мне не терпелось узнать, какую тайну скрывает Ториан Корунский.

***

На следующее утро мне в покои принесли просто огромный букет голубых фрезий. И это посреди зимы. Где только взяли? Служанка поставила их на прикроватный столик и передала мне записку от дарителя. Конечно же, им оказался сам Ториан.

Дорогая Селена, напоминаю, что сегодня состоится приём в твою честь. Надеюсь, ты не откажешь мне в удовольствии и осчастливишь нас своим присутствием. Давить я на тебя не стану, решение принимать ты вольна сама. Если всё же надумаешь, отправляю тебе бальный наряд и украшения. А цветы…они просто напомнили мне твои глаза.

Пленённый твоей красотой, Ториан Корунский.

Вот это да! Это кто ещё из нас двоих пленён?

– Мэри, – окликнула я приставленную ко мне служанку, – где там платье, что прислал правитель? – раз я не вижу его в комнате, значит она решила мне его не показывать вот так сразу, чтобы не сердить. Странная. Переживает за моё душевное равновесие или так хочет угодить?

– Минуточку, госпожа, – она ловко юркнула в коридор и некоторое время спустя явилась с самым прекрасным платьем, какое мне доводилось видеть.

Бордовое бархатное нечто с открытым верхом на невесомых чёрных бретельках и расклешенной юбкой, доходящей до колен спереди и в пол сзади, украшенное чёрной вышивкой и вуалью, напомнило мне платья мачехи, которые мне всегда так хотелось надеть, но было нельзя. Только более откровенное. Это произведение швейного искусства хотелось не только примерить, но и носить, не снимая. Хотя я сомневаюсь, что ходить в таком постоянно было бы удобно.

Стало даже как-то не по себе, мне показалось, что чувство страха от того, что я была здесь пленницей вновь отошло на второй план, стоило мне представить, как я танцую в этом великолепии. Да, Селена, как же легко тебя купить.

– Ладно, так и быть, пойду в нём сегодня на торжество, – бросила я служанке, мысленно продолжая отчитывать саму себя за мелочность.

Она просияла, поклонилась и ушла, оставив меня наедине с мыслями, роящимися в моей голове. Я же не могла найти себе места, всё вспоминала слова Марлоу о том, что если бы Ториан не взошёл на престол, всё могло бы быть гораздо хуже. Куда уж хуже-то? Развязал войну, положил столько жизней…и всё ради чего? Творца этого?

И тут меня словно молнией поразило. Я вспомнила, где слышала это слово. Ведь именно его произнё отец, когда подарил берит, что я ношу, не снимая. Как там было? Камень – лишь сосуд. Он не так важен. Всё зависит от Творца. Где любовь – там и сердце. По всему телу пробежали мурашки, стало нечем дышать. Похоже, что Ториан и впрямь искал именно меня. Но как я связана с этим самым Творцом? Я же не могу им быть, правда?

Я пыталась найти ответы на свои вопросы, ходила из угла в угол, заламывая руки и силясь вспомнить хоть что-то, способное помочь найти подсказку. Но всё было тщетно. Мэри принесла мне завтрак в покои, так как спуститься я не захотела, но аппетита не было, и ей пришлось унести поднос с лакомствами. Та же участь постигла и обед. А совсем скоро настало время сборов к торжественному приёму. Девушка явилась за пару часов до него, помогла мне одеться и соорудила шикарную причёску.

Когда сборы меня порядком утомили, она наконец достала коробочку с украшениями, прилагавшимися к наряду. Вот тут-то мне совсем подурнело. Хозяйке вечера, то бишь мне, полагалось надеть на себя по меньшей мере килограмм золота. Среди украшений были серьги с какими-то драгоценными камнями (я в них не разбиралась, так как у нас в рудниках такого великолепия не добывали), колье, пара браслетов, кольца и тончайшая диадема, будто не выкованная ювелирами, а сплетённая какой-нибудь мастерицей из молодых прутиков ивы.

– Госпожа, а Ваш-то браслет к комплекту не подходит. Может, снимете? – явно без злого умысла спросила Мэри.

– Боюсь, не выйдет, – я всё ещё не могла решиться надеть всё, что мне прислал Ториан, и как зачарованная смотрела на содержимое коробочки. – Это обручальный браслет. Он просто так не снимается. Разве ты не знаешь?

– Да какой же он обручальный, когда на нём символа рода нет? – посмеялась девушка. – Вон только знак диала красуется, не иначе подделка, – продолжая улыбаться, она прикрыла рот рукой, скрывая насмешку.

– А ну-ка расскажи мне про эти знаки, – я тут же забыла о том, что заботило меня буквально минуту назад, и сосредоточилась на новой проблеме. Покрутила браслет на запястье, он сидел крепко. Не могло быть и речи о том, чтобы его снять.

– Ой, не всё то золото, что блестит, – не унималась Мэри. – Поди обманул Вас супруг, да женил на себе обманом. Все, кто имеют дела с семьями диалов, знают, что у господ на браслетах по два знака. Один – общий для всех: вот такие же песочные часы, как на Вашем. А второй – символ рода. Проще говоря, печать Пресветлых, обозначающая конкретную семью диалов и дозволение продолжить этот самый род их потомкам. У Марлоу вон перо, у Барри – лисица, а у Вас, госпожа, нет ничего. Значит, браслет Ваш ненастоящий. Давайте снимем? – не унималась она.

– Нет! – сама не ожидала, что так резко отвечу, но это вышло непроизвольно. Я даже запястье с украшением прикрыла второй рукой.

– Ну как скажете, – девушка пожала плечами, и добавила, – только смотреться будет некрасиво. Но решать Вам, госпожа. А про знак рода подумайте всё же.

– Мэри, извини, я не хотела грубить, – я решила не портить отношения с той, что в этом замке постоянно была рядом и искренне старалась помочь. – А какой знак рода на браслете Его Величества? – подумала, что и тему сменю и узнаю что-то полезное.

– Ой, какая же Вы смешная, – служанка расслабилась и заговорила более открыто. – Нет у него браслета-то. Их Величество холостой. Но если женятся, то будет монета – печать правящего рода Коруны. Его батюшка-то…

Но закончить она не успела. В дверь постучали и в покои вошёл Марлоу.

– Госпожа Алмор, время поджимает. Если Вы ещё не готовы, то поторопитесь. Совсем скоро начнётся торжественная часть. Их Величество ждут, – поклонился и хотел было выйти, но вдруг остановился и добавил: – Не обманите их надежд, – не успела я спросить, что именно он имел в виду, как за мужчиной уже закрылась дверь, а Мэри принялась колдовать над украшениями, чтобы поспеть вовремя.

Глава 7 Ториан

Ториан Корунский

Белый бальный зал сверкал украшениями. Везде были расставлены фарфоровые вазы с цветами (повезло мне, что при дворе отца имелся диал, обладающий силой земли), по потолку тянулись серебряные гирлянды, а на стенах красовались бордовые эмблемы моей страны. МОЕЙ! Я никогда не рвался к власти, не стремился править и нести ответственность за целый народ, но судьбой мне было предписано оказаться там, где я сейчас. И слава Пресветлым, что всё случилось именно так, а не иначе.

Даже подумать страшно, что стало бы с Коруной, взойди на престол двоюродный брат отца. Я и сам не святой, но он переходит все границы: дебоширит, напивается до бессознательного состояния и убивает слуг и крестьян просто так, ради забавы. Говорит, вид свежей крови помогает ему понять, что он до сих пор жив. Если бы отец не оставил примечания в завещании о дядиной неприкосновенности, казнил бы давно и дело с концом.

Наш род проклят! И касается это не дарованных душ, а изначальных. Как бы я хотел стать исключением из правил, но родившись диалом в правящей семье, был обречён. Пресветлые щедро одарили нас, поставив своими наместниками на этих богатых землях. Вот только предки мои оказались слабы и падки на искушения. Алчность и малодушие сыграли с ними злую шутку. И с тех пор все мальчики, рождающиеся в нашей семье, рано или поздно лишались рассудка.

Достигнув десяти лет, мой отец, дядя и даже я сам медленно, но верно сходили с ума. Если уж смотреть на картину в целом, то многие мальчики в семье не доживали до совершеннолетия. Душевное состояние настолько сказывалось на физическом, что тела и дарованные души просто не выдерживали и погибали. Именно поэтому все правители Коруны изображены молодыми на портретах : никто из них не пережил возраста в 35 лет.

Отвлёкшись на мысли о своём, я не заметил, как в бальный зал вошёл Марлоу.

– Ваше Величество, девушка скоро будет здесь, – сказал он, кланяясь.

– Отлично. Значит, согласилась всё-таки, – меня эта новость обрадовала, но в то же время заставила напрячься. – Займись своими обязанностями, – махнул ему рукой и окинул зал взглядом.

Глашатай уже начал объявлять имена съезжавшихся на приём гостей, диалов в большинстве своём. Были здесь и министры, и советники. Не только мои сторонники, но и почитатели моего дяди. То, что последних было довольно много, не могло не расстраивать. Уж не задумал ли чего этот безумец?

Смешно! Оба мы прокляты, а я считаю умалишённым его. Верно говорят, что безумец никогда не признается другим в том, что с ним что-то не так. Я не считаю себя нормальным. С самого детства знал, что рано или поздно проклятье рода настигнет и меня.

Когда стали заметны первые признаки болезни, я старался не обращать на них внимания, и у меня почти получалось. Но хворь проявлялась не только в душевном плане, но и в физическом. Сначала я стал чаще болеть, затем пропал аппетит, и когда-то цветущий жизнерадостный мальчик превратился в тщедушное истощённое создание, не способное радоваться жизни. Матушка переживала больше всех. Всё пыталась найти лекарей, способных исцелить её сына, но тщетно. До тех пор пока один из них не поведал ей легенду о Творце. Будь он проклят!

Отец к тому времени переживал лишь о том, сколько золота скопилось в казне замка, не обращая внимания на происходящее со мной. Ему попросту не было до меня дела. Как любой диал, я искал поддержки своего родителя, плохо понимая, что на его стадии безумия он не только не может её мне оказать, но и вообще слабо понимает, где находится. Его больное сознание занимали лишь золотые слитки и монеты. Правитель, которому плевать на свою страну и её подданных, – вот каким я видел своего отца. И мне совсем не хотелось уподобляться ему. Именно тогда я решил, что если выживу и сумею перебороть телесную хворь, то стану достойным гегемоном для Коруны во что бы то ни стало.

Через пару лет поисков любых упоминаний о Творце, моя мать нашла человека, способного доставить меня к нему. Он отказался брать с собой сопровождение и раскрывать местонахождение загадочного диала, поэтому мы отправились в путешествие вдвоём. Именно в этой поездке я обрёл дарованную душу. Моему счастью не было предела, ведь теперь с проклятьем я боролся не один, и то, что сводило меня с ума, начало отступать.

К тому времени, как мы добрались к храму Творца, я уже освоился с управлением магией и знал, что моя дарованная душа может менять внешность. Выходило плохо и через раз, но я упорно тренировался. Магия захватила мой разум, дала стимул к жизни, но в то же время отнимала массу сил. Я безумно хотел овладеть ею, но был вынужден сдерживаться, так как тело моё не выдерживало. А потом я встретил его или её…существо в белом балахоне, которое предложило мне сделать выбор: жить в вечном поиске силы, не в состоянии утолить жажду магии, или же обезуметь окончательно и умереть от истощения, которое сулило мне проклятье, наложенное на наш род Пресветлыми.