– Куда в один прекрасный день непременно заявится странник, знающий всю эту историю? Нет уж. Неопределенность во многом куда страшнее, чем неотвратимость рока. Не вижу для малыша иной судьбы. Давай по-быстрому. И… поласковей, что ли. Чтоб не страдал.

– Сэр, а, может, мы ему просто руку отрежем? Все лучше, чем умирать.

Ардел тяжело вздохнул.

– Сила-то все равно никуда не денется, – терпеливо объяснил он. – Рука там или не рука. Да и кругом слишком много свидетелей. Раззвонят во все концы, поверь мне – будет еще один повод для недовольства. Нет. Если у тебя кишка тонка, найдем в полку другого, кто…

– Погодите, – перебил его голос старого Мора.

Он потряс головой, словно только что проснулся, и шагнул вперед.

– Может, есть и другой вариант. Так, чтобы и ребенок остался в живых, и страхи ваши никогда не сбылись.

Он протянул руку и тронул малюсенький пальчик.

– Что вы предлагаете? – поинтересовался Ардел.

– Тысячи лет назад, – задумчиво произнес Мор, – у нас вдобавок к высокой магии были великие города и могущественные машины…

– Слыхал я такие истории, – согласно кивнул Ардел. – Нам-то это сейчас чем поможет?

– Это тебе не просто сказки. Катаклизм действительно случился. После него мы решили сохранить магию, а все остальное выбросили прочь. Ну, почти все. Сейчас это выглядит легендой, но мы и по сей день недолюбливаем всякие противоестественные… техно-вещи.

– Ну да. Это и есть…

– Цыц! Дай мне закончить. Когда принимается одно из таких великих решений, симметрия мироздания требует, чтобы оно работало в обе стороны. Есть другой мир, очень похожий на наш, где люди отказались от магии, зато сохранили все остальное. Там и нас, и все наши обычаи считают сказками для маленьких детей.

– И где же он, этот мир?

Мор улыбнулся.

– К музыке нашей сферы он идет контрапунктом. Отличается буквально на одну долю. Можно сказать, он тут, за углом… куда никто никогда не заворачивает. Еще одна развилка сияющей дороги.

– Ох уж эти ваши мажеские загадки! Нам какой со всего этого прок? Может человек попасть в это… другое место?

– Может. Вернее, я могу.

– О! Ну, тогда…

– Да. Растя в таком краю, дитя получит нормальную жизнь, но от силы его будет мало толку. От нее станут отмахиваться, стараться объяснить как-нибудь разумно и в итоге расточат зазря. Младший Рондоваль найдет себе место в жизни – совсем другое, чем здесь, – и уже никогда не поймет, даже не заподозрит, что же на самом деле случилось.

– Отлично! Так и сделайте, раз уж милосердие обойдется нам так дешево.

– О нет, цена все же есть.

– И какая?

– Закон симметрии, помнишь? Если мы хотим устойчивых изменений, его придется исполнить: камень за камень, дерево за дерево…

– Другой ребенок? Вы что, хотите сказать, что, унеся одного туда, надо будет принести второго обратно? Оттуда?

– Именно так.

– И что же мы будем с ним делать?

Сержант Маракас осторожно кашлянул.

– Мы с Мел только что одного потеряли, – сдавленно произнес он. – Помер болезный. Может быть, мы могли бы…

Ардел коротко улыбнулся и кивнул.

– Тогда цена и впрямь невелика. Так и поступим.

Носком сапога он показал на поверженный скипетр Дета.

– А с палочкой что будем делать… волшебной? Она больше не опасна?

Мор медленно нагнулся, поднял ее и принялся крутить в руках так и этак, тянуть за два конца, хмыкая и бормоча что-то себе под нос.

– Нет, – изрек он наконец, когда жезл распался на три фрагмента. – Уничтожить его нельзя, но если мне удастся распределить эти куски по углам великого магического треугольника Инт, он, возможно, никогда уже не вернется к владельцу. Хотя сделать это будет нелегко.

– Но вы все-таки сделаете?

– Разумеется.

В этот самый момент Мышиная Перчатка тихонько выскользнул из-за ковра и нырнул на лестницу. Постоял, прислушался, затаив дыхание и ожидая воплей. Воплей не последовало. Он поспешно запрыгал вниз.

У подножия лестницы царил полумрак.

Перчатка повернул направо, сделал несколько шагов и встал как вкопанный. Перед ним раскинулась паутина коридоров – нет, даже не коридоров: естественных природных тоннелей.

Из какого же он тогда вышел? Из того, что справа? Или из этого, который ответвляется под углом чуть дальше? Черт, ему ведь и в голову не приходило, что их тут может быть два!

Сверху донесся подозрительный шум.

Перчатка выбрал правый тоннель и ринулся вперед. Здесь тоже царил почти полный мрак – к этому он уже привык… А вот чего Перчатка никак не ожидал, так это что через двадцать шагов проход круто уйдет вправо. В прошлый раз такого точно не было!

Увы, повернуть назад он уже не мог себе позволить – вдруг кто-то и правда заметил его и пустился в погоню? Тем более что впереди как будто бы забрезжил слабый огонек.

В стенной нише тлела и дымила угольная жаровня. Рядом на полу валялась связка хвороста. Перчатка насовал в чашу растопки, подул, уговорил заняться пламенем. Не прошло и минуты, как у него в распоряжении уже оказался приличный факел. Прихватив еще несколько палок, вор припустил дальше по тоннелю.

Вскоре ему попалась развилка. Левый проход выглядел шире и в целом более гостеприимно – туда он и пошел, но не успел оглянуться, как путь снова разветвился. На сей раз Перчатка выбрал правый отнорок.

Через некоторое время стало ясно, что коридор идет под уклон; вроде бы лицо даже лизнул легкий сквознячок. Еще три развилки – и перед ним распахнулась комната с ноздреватыми стенами, словно вся из пчелиных сот. Пришлось взять уголек от факела и начать ставить метки на стене справа. Уклон тем временем сделался круче, туннель завилял и расширился, постепенно утратив всякое сходство с рукотворным коридором.

Остановившись запалить второй факел, Перчатка подумал, что зашел уже гораздо дальше, чем когда выбирался из подземелий… Однако возвращаться той же дорогой было боязно – да и от сотни лишних шагов вреда явно не будет.

А через сотню шагов он очутился в устье громадной – и почему-то теплой – пещеры. Пахло тут своеобразно, но чем именно – непонятно. Вор задрал факел повыше, но дальний конец каверны все равно тонул в тенях. Ну, пожалуй, еще сотню, сказал он себе.

Прошло еще какое-то время.

Перчатка устал и в конце концов решил, что лавры первооткрывателя не стоят такого риска: лучше попытать счастья в других профессиях. Он уже совсем было повернул назад по собственным следам, но тут, как назло, издалека донеслись крики и шум. Выхода перед ним было примерно два: отдаться на милость представителей рода человеческого и дать своему поведению некое приличное объяснение, либо погасить свет и спрятаться. Учитывая предыдущий опыт общения с человеческим родом, он без труда сделал выбор и стал оглядываться в поисках какого-нибудь славного незаметного закутка.

Той ночью слуг Рондоваля гоняли по всему замку – вернее, по тому, что от него осталось, – а догнав, нещадно резали. Мор с помощью магического посоха и силы воли зачаровал драконов и прочих тварей, прирезать которых – та еще проблема, и отправил их в исполинские подземелья под замком, после чего наложил вековой сон на все живое (и неживое) и велел каверны запечатать.

Следующая задача, он знал, будет точно не легче.

Глава вторая

Он шел по сияющей дороге.

Крошечные молнии так и змеились по поверхности, но его не жалили. По обе стороны непрерывно что-то мелькало – это вспыхивали и гасли поочередно альтернативные реальности. Прямо над головой раскинулся темный покой, усеянный неподвижными звездами. В правой руке Мор нес посох, а на сгибе левой – младенца.

Время от времени ему попадались развилки, ответвления, перекрестки – большинство из них он не удостаивал и взгляда. Затем дорога разделилась на две, и он выбрал левую. Мельтешить почти перестало.

Мор пошел осторожнее, внимательно разглядывая картинки, вспыхивающие по правую и по левую руку. Вскоре все его внимание сосредоточилось на правой стороне. А через несколько минут он и вовсе остановился и с интересом уставился на открывшуюся панораму.

Он вытянул руку с посохом, держа его вертикально. Картинки стали сменять друг друга еще медленнее. Поизучав их несколько секунд, Мор наклонил набалдашник вперед.

Один из кадров замер, приблизился, набрал объема и цветности.

Вечер… Осень… Маленькая улочка в маленьком городишке… Университетский комплекс…

Мор шагнул вперед.

* * *

Майкл Чейн – рыжий, краснолицый субъект, весящий фунтов на тридцать больше полезного, – ослабил галстук и опустил свое шестифутовое с гаком тело на стул подле чертежной доски.

Пальцы левой руки что-то там помудрили с компьютерным терминалом, и на катодном дисплее вверху проявилась фигура. С полминуты он изучал ее, потом повернул, подправил, повернул снова. Взял карандаш и рейсшину, перенес кое-что из увиденного на прикрепленный к кульману лист бумаги. Откинулся на спинку, созерцая плод своего труда, пожевал губу и взялся за ластик.

Дверь в кабинет отворилась.

– Майк, – сказала с порога маленькая брюнетка в немилосердном вечернем платье. – Можешь оставить работу в покое хоть на минутку?

– Няня еще не пришла, – пробурчал он, орудуя ластиком, – а я уже одет. Все лучше, чем баклуши бить.

– Ну, так она уже здесь, а тебе еще галстук завязывать. К тому же мы опаздываем.

Майкл вздохнул, бросил карандаш на стол и выключил терминал.

– Ладно, ладно, – простонал он, возносясь во весь рост и пытаясь на ощупь понять, что там у него творится с галстуком. – Буду через минуту. Пунктуальность на факультетских приемах не поощряется.

– Особенно если они в честь заведующего твоей кафедрой?

– Ну, Глория. – Майкл устало покачал головой. – Единственное, что тебе надо знать о Джиме, – это что в реальном мире он не протянул бы и недели. Если похитить его из университета и забросить на какую-нибудь настоящую стройплощадку, он…

– Так, давай не будем опять начинать всю эту канитель, – перебила она, отводя боевые порядки к дверям. – Я знаю, что тебе здесь не нравится, но ничего другого у нас сейчас нет, так что, будь добр, веди себя прилично.

– У отца была собственная консалтинговая компания, – продекламировал он привычный текст. – И она могла бы быть моей…

– Если бы папенька ее не пропил. Так, вставай и пошли.

– Это уже ближе к концу. У него случилось несколько больших неудач, а так-то он был хорош. И дед тоже, – не унимался Майкл. – Он эту компанию основал и…

– Да, я в курсе, что ты из династии гениев, – возразила Глория, – и что Дэн унаследует корону. Но сейчас…

Майкл потряс головой и примирительно посмотрел на нее.

– Как он там? – спросил он уже не так задиристо.

– Спит. Все с ним в порядке, – ответила мать.

Отец улыбнулся.

– Ну, хорошо. Пошли одеваться. Обещаю вести себя прилично.

Глория победоносно покинула плацдарм; Майкл – за ней. Бледное око кинескопа тревожно проводило его взглядом.

Мор стоял на крыльце дома через улицу от того, за которым наблюдал. Там из дверей как раз показался высоченный мужчина в черном пальто и сейчас озирал улицу, сунув руки в карманы. Маленькая женщина рядом с ним разговаривала с кем-то внутри освещенного проема.

Наконец она тоже вышла и захлопнула за собой дверь. Оба зашагали вверх по улице и завернули за угол. Мор подождал еще немного: вдруг им взбредет в голову вернуться за каким-нибудь забытым пустяком.

Этого не случилось.

Вздохнув, он спустился по ступенькам и пересек улицу. Оглядев еще раз внимательно дом, он поднялся по ступенькам и постучал набалдашником о филенку. Через пару секунд та осторожно приоткрылась – но не сильно; ее удерживала цепочка. Юная девушка уставилась на него через щель – впрочем, не слишком подозрительно.

– Я пришел кое-что забрать, – сказал Мор сквозь паутину заранее наведенных чар, делавших его чуждую речь понятной обитателям этих мест. – И кое-что оставить.