Призраки не летают. Этому Рен учили всю ее жизнь, но все потому, что она изучала только человеческих призраков. В Костяном лесу она встречала духов летучих мышей и знала, что теоретически существа, которые летали при жизни, могли делать это и после смерти. Однако духи животных обычно были настолько слабы, что в форме призраков пребывали недолго. Поэтому-то Рен никогда не уделяла им должного внимания. Теперь же увиденное тревожило ее.

– Куда ты послал птицу… то есть призрака? – спросила она.

– Моего фамильяра? – уточнил Хоук. Рен никогда раньше о таком не слышала. Фамильяр-призрак? Как домашний питомец? – Я отправил Когтя на разведку.

Он что, даже дал ему имя? Ну точно, домашний питомец. Пусть Рен все еще относилась к брату с подозрением, отправить ястреба на разведку казалось вполне логичным решением. Хотя весь скептицизм окончательно покинул ее, когда она осознала, что призрак мог преодолевать подобное расстояние. Что он вообще был способен пойти на разведку. То, что осталось от его тела, Хоук теперь носил на пальце. Поэтому ястреб не мог отдаляться от него больше чем на несколько футов.

В темноте было трудно определить, сколько времени прошло, но Хоук точно остановил их отряд спустя несколько часов.

Туннель стал достаточно просторным, чтобы их шаги отдавались эхом высоко наверху. Призрачные светильники освещали то, что казалось перекрестком, поскольку светящиеся черепа расходились в трех разных направлениях. И прямо здесь на сталагмите сидела птица-призрак.

Судя по всему, Рен слишком таращилась на него, потому что когда ястреб снова воспарил и опустился на руку Хоука, тот обернулся и спросил:

– Хочешь его погладить? Ты же некромант, смертельная инфекция тебе не грозит.

– Что… нет, – в ужасе отпрянула Рен, но таращиться на ястреба не перестала.

Хоук задумчиво кивнул и нежно погладил птицу по макушке. С этим призраком ее брат взаимодействовал совершенно спокойно, в отличие от остальной нежити.

Было полезно узнать, что она не могла заразиться смертельной инфекцией, но это еще не значило, что Рен хотела дотронуться до этого существа… Хотя девушка все же задумалась, каково это. Был ли ястреб холодным как лед, какими, по ее мнению, являлись все призраки? Или она могла почувствовать какую-то текстуру? Жесткие перья под шелковистым пушком? Но нет, речь же шла о призраке. О духе. Перья принадлежали миру живых, его телу.

– Как? – спросила Рен. – Привязанная… Как они могут настолько отдаляться от своих костей? Я полагала, что шипы нужны, чтобы этого избежать. Поэтому ты и вставлял их в железных ревенантов.

– Стержни, – поправил Хоук. – Да, они привязывают духов к телам. Но весь смысл в глифах^[2]. В командах, которые они передают. При желании некромант может позволить своему фамильяру преодолевать более длинные расстояния. На железных ревенантах, как на этих светильниках, это не работает.

– А человек может стать фамильяром? – настороженно поинтересовался Лео, разглядывая черепа на стенах.

– Это не фамильяры, нет.

– Из людей они делают факелы, освещающие наш путь, – хмыкнул Джулиан, мотнув подбородком в сторону вызывающих опасения источников света.

– Или солдат, закованных в железные доспехи и призванных развязать войну, – добавила Рен. Джулиан и Рен встретились взглядами и на мгновение будто снова оказались в Проломе… когда наконец позабыли об осторожности. Когда были заодно.

Джулиан первым нарушил магию момента и отвел глаза.

Они снова воздвигли вокруг себя крепости, прочнее, чем когда-либо, с высокими стенами и глубокими канавами. Возможно, даже рвами.

Хоук между тем, нахмурившись, переводил взгляд со своего фамильяра на призрачные факелы и обратно.

– А разве это не то же самое, что запрягать волов в плуг?

– Нет, – ответила Рен. – Мы же говорим о людях, а не о животных.

– А как же слуги? Я видел, как им приказывают. И рабочие, трудящиеся в шахтах.

– Они выполняют приказы за деньги.

– Даже волы за свой труд получают пищу и кров, – добавил Лео.

– Вот именно, – согласилась Рен. – А что перепадает призраку за то, что он освещает твой путь? Что получает ревенант, когда по твоему приказу размахивает мечом? Ничего. Беднягам не дают упокоиться с миром.

– Зато они могут жить вечно.

– Это, – Рен ткнула пальцем в ближайший факел, – не жизнь. Нельзя назвать жизнью существование ради того, чтобы служить другим.

Хоук задумался над ее словами.

– Ученые Дома Некромантов с тобой не согласились бы. Цель каждого некроманта— служить своему Дому как при жизни, так и после смерти.

– Так это черепа некромантов? – спросил Лео, неловко оглядываясь по сторонам.

– Тех, кто низкого ранга. Представители высшей касты занимали более достойные должности, некоторые даже выступали в роли учителей и советников.

Нежить, раздающая советы живым? Безумие.

– А как насчет железных ревенантов? – спросила Рен.

– Для их создания нужны хорошо сохранившиеся тела. Это важнее, чем их происхождение. В определенных случаях некроманты могут использовать любое тело, но предпочтение всегда отдается нашему виду. Служить Дому после смерти считается наивысшей честью, которая только может быть оказана некроманту.

Рен захотелось хорошенько встряхнуть Хоука. Накричать на него. Но что она могла сделать, если так его учили. Он не понимал, что становиться нежитью значило испытывать вечную боль. Если Равенна или кто-то еще из правящей семьи Некрос знал об этом, они явно не спешили делиться подобным фактом. Раболепие их народа основывалось на ошибочной вере.

После нескольких мгновений неловкого молчания Хоук прошептал что-то себе под нос, и Коготь исчез, обратившись в бесформенный туман, который засосало обратно в кольцо-усилитель.

– Сделаем привал здесь, – сообщил юноша, привлекая внимание к встроенному в камень зданию, которое Рен не заметила.

Вокруг входа стояли колонны, вырезанные аналогично тем, что она видела в Проломе, – с повторяющимися узорами из скелетов, обрамляющих камень. Внутри также находились призрачные факелы, которые, стоило Хоуку пробудить их к жизни, осветили небольшую квадратную комнату с очагом у дальней стены. Здесь не было ни мебели, ни каких-либо признаков недавнего пребывания, но в соседней комнате Рен заметила груду дров, стопки одеял и прочий хлам.

– Кто всем этим пользовался? – спросил Джулиан, с интересом рассматривая их находки. Рен подозревала, что он думает о тайнике бандитов, который они разграбили наверху.

– Я, – просто ответил Хоук, откладывая в сторону посох и устраиваясь поудобнее. Он полностью стянул с головы маску, так что бараний череп теперь болтался вверх тормашками у него на спине, и скинул ботинки. Странный выбор, учитывая, что было настолько холодно, что дыхание Рен вырывалось клубами пара, а костер они еще не развели. Порывшись в продуктах, юноша нашел банку с чем-то похожим на маринованную сельдь и грязными пальцами выудил кусочек. – Такие стоянки расположены на всем протяжении туннеля, но именно я набил их припасами. В любом случае только мне они и нужны. У мамы нет необходимости… – Он замолк и поднял взгляд на Рен, как будто боялся, что та не сможет вынести упоминания об их матери. – Она о них не беспокоится. Насколько я могу судить, пирую здесь только я и волки.

– Что, прости? Волки? – переспросил Лео, окидывая взглядом темный туннель.

Хоук, полностью сосредоточенный на своем ужине, лишь пожал плечами.

– Кто-то точно подворовывает еду.

– Забудь о стоянках или еде, – начала Рен, бросив сумку на пол. – Как далеко мы от колодца?

Хоук проглотил то, что жевал.

– Два дня. Может, три.

– Тебе известно, из чего он сделан… как он функционирует?

– Думаю, да.

– Тогда расскажи мне, – скомандовала Рен. – Расскажи мне все.

Глава 11

– Я разведу огонь, – сказал Джулиан и, собрав хранящиеся в соседней комнате дрова, приступил к работе. Рен знала, что ей следовало бы помочь, но она хотела услышать ответ брата. Поэтому поторопила его взмахом руки.

Хоук едва успел открыть рот, как в одном из проходов послышался отдаленный грохот, и земля затряслась под их ногами. Рен встревоженно обернулась, но толчки уже прекратились, и снова наступила тишина.

– Что это было? – спросил Лео, который до этого копался в одеялах. Видимо, чтобы найти достаточно мягкое для его королевской персоны.

– Колодец, – смиренно развел руками Хоук. – Он неустойчивый.

– А туннель? – слишком уж пронзительно уточнил принц.

– Достаточно прочный, – ответил некромант, откладывая банку. – Правда, иногда здесь случаются обвалы, но тогда шума обычно больше.

– Как успокаивает, – отозвался Лео, снова сосредоточившись на одеялах. – И эта угроза будет висеть над нами до конца путешествия?

– Более или менее, – признал Хоук.

– Так этот туннель ведет прямиком к колодцу? – спросила Рен.

– Нет, не именно этот, – уставился на свои ноги некромант. – Но в конце концов приведет. Здесь около дюжины проходов, и все заканчиваются в некрополе.

– А, некрополь, – начала Рен, забирая одно из отвергнутых принцем одеял, чтобы усесться на него. – Это там, где мы с Джулианом видели тебя в прошлый раз?

– То был Холлоу-холл, дворец в центре города, названный в честь резиденции Дома Костей, – поправил девушку Хоук, имея в виду Мэрроу-холл в Костяных землях. – За ним расположено еще одно важное строение— собор Хранителей. Многое было разрушено землетрясениями, но эти два здания уцелели. А колодец находится прямо под ними. Если хотим добраться до него незамеченными, лучше избегать и храма, и дворца. К счастью, я знаю путь.

Лео, найдя подходящее одеяло, устроился поудобнее, снова достал золотые отмычки и, протянув руки к огню, который развел Джулиан, принялся возиться со своими наручниками. Рен придвинулась ближе, надеясь, что следом он освободит и ее.

– А потом? – спросил присоединившийся к беседе Джулиан. – Можем ли мы уничтожить эту штуковину? Или это еще одна из не продуманных до конца идей Рен?

Столь агрессивное замечание было излишним.

Хотя и справедливым.

Девушка взглянула на брата, который предпочитал смотреть в землю, чем на кого-либо из них.

– Не знаю. Не думаю, что кто-то вообще пытался.

– Конечно же, – фыркнул Джулиан. – Ведь эта штука обращает любого обычного мастера в бога, дарует силы, которых не должно существовать.

Рен могла только предположить, что «обычной» он назвал именно ее. Еще одно колкое замечание. Она крепко сжала губы, чтобы воздержаться от ответного выпада, но, судя по тому, как на нее покосился Лео, прилагаемые усилия отразились на ее лице.

– Превратить целое поле тел в пыль и раздробить кость в руке еще живого человека, – пробормотал Джулиан. – Кто бы отказался от подобного?

Гнев Рен только усилился, подогреваемый стыдом.

– Вот почему мы и собираемся его уничтожить, – рявкнула она. – Потому что некоторым из нас подобное могущество не нужно.

Джулиан бросил на нее взгляд через плечо и открыл рот, собираясь возразить, но, похоже, передумал и сосредоточил все свое внимание на огне.

Рен, которую его молчание только еще больше разозлило, сверлила спину Джулиана взглядом. Но прежде чем она успела произнести что-то, о чем потом точно пожалела бы, Джулиан, который все еще смотрел на пламя, мягко спросил:

– Почему? Я же знаю, насколько ты амбициозна. Так почему ты отказываешься от силы? Только подумай об уважении, которое ты получила бы, каким бы героем стала.

Рен не поверила своим ушам.

– Именно так и думал Локк Грейвен, и посмотри, к чему это его привело.

– Но ты не он.

– Нет, я еще хуже.

Джулиан нахмурился, а Лео сказал:

– Ты этого не знаешь.

Джулиан бросил на девушку оценивающий взгляд.

– Чего ты так боишься?

Боится? Рен попыталась найти ответ.

– Для начала того, что железные ревенанты переберутся через Пограничную Стену.

– И?

– И? Свободно разгуливающая нежить, поглощающая Владения. Стать тому причиной…

– Но в этом нет твоей вины.

Рен подняла руку, демонстрируя кольцо.