Я истерически хохотнула. Ну не подстава ли? Я же просила, эй, там наверху, «только бы не угловатый Денис Николаев» … Я словно на несколько секунд провалилась в колодец шока и не слышала, кто и с кем попал в пару дальше по списку.

Ребята вокруг начали негромко переговариваться, обсуждая расстановку и своих партнеров, я же просто смотрела в пол, пытаясь не показать виду, насколько расстроена. Поэтому я и не заметила подскочившую ко мне Таню:

– Элька, знаю, что ты недовольна, но… Я же везунчик! Самого высокого и пластичного парня в классе отхватила! Ревнуешь? Говори честно!

– Ревную, конечно, – пробормотала едва слышно, голос всё еще не слушался меня. Но вместо реальной, всепоглощающей ревности во мне множилось совсем иное чувство – расставание с мечтой моего детства.

После того как, будучи пятиклассницей, я увидела в Городском саду выпускниц в красивых пышных платьях, а рядом с ними симпатичных парней-одноклассников, я миллион раз представляла себе день своего выпускного. Конечно же, он был идеален и похож на настоящий бал (в лучших традициях жанра), все смотрели на меня с восхищением, а рядом со мной был самый прекрасный из всех прекрасных принцев… И вот у меня есть всё, чтобы «на меня смотрели с восхищением» и «самый прекрасный из всех принцев» практически есть, точнее, был…

– Да ладно ты, не парься! Николаев ничего так, подучится еще и на выпускном будет нормально… – Таня, кажется, искренне пыталась поддержать меня, но выходило только хуже. Я посмотрела на неё взглядом киборга-убийцы. Это значило только одно: остановись, иначе…

– Пойдем уже, – Саша почти оттащил Таню от меня, становясь на указанное учителем место.

Внешне он оставался спокойным, но я-то заметила, как сжимались его кулаки… Стоило попробовала взять себя в руки, чтобы не усугублять ситуацию и не превращать бурю в цунами. Еще один принцип, которому я неукоснительно следую в любой ситуации: как бы плохо, противно и обидно мне не было – никто не должен об этом догадаться…

Я даже выдавила из себя улыбку, когда неповоротливый Денис подошел ко мне и неловко протянул руку для приветствия. Никто не должен догадаться, что я огорчена.

Едва вытерпев сорок минут тактильных и танцевальных пыток в «объятиях» медведя Николаева (так и решила звать его про себя), при первой возможности я схватила рюкзак и почти бегом вылетела из спортзала.

– Элька-а-а-а-а! – Таня определенно играла с огнем, ибо на нормальный разговор я сейчас была не способна. Я резко повернулась, и моя подруга с силой врезалась в меня, больно наступив мне на ногу.

– А-а-а-а…

– Ой-й-й-й-й…

Пока мы сверлили друг друга сердитыми взглядами, каждая по своей причине, нас нагнали отличницы из параллельного 11«А»:

– Данилова, да неужто тебя с твоим парнем разлучили? Ай-ай-ай, какая досада! – ярко накрашенные губы девушек наигранно надулись. Что за пошлость, а? – Зато какой партнер тебе достался! На выпускном всех затмите, не иначе! Умираем от зависти!

Девушки двинулись дальше, смеясь и активно изображая, видимо, наши с Денисом виртуозные па, а я едва сдерживалась, чтобы не заплакать как маленькая обиженная девочка.

Только теперь Таня поняла, что меня лучше оставить в покое, подала мне лежавший на земле рюкзак и сделала шаг в сторону:

– Элька, прости! Я в последние дни сама не своя. Это напряжение, ожидания родителей… Достало всё! Вот и вредничаю. Поговорим завтра?

Я молча кивнула, не поворачивая головы, взяла рюкзак и похромала в сторону автобусной остановки.

Судя по расписанию, косо прибитому к столбу, автобус должен быть через двадцать пять минут. Долго. Слишком долго. Пережевывать события последних часов, стоя на остановке еще почти полчаса, я не хочу. Самое рабочее в подобных ситуациях средство – ходьба. Желательно быстрая. Голова проветривается отлично, и калории сжигаются.

Но сейчас с идеей быстрой ходьбы пришлось попрощаться – нога, на которую наступила досада моей подруги, все еще болела. Прихрамывая, я направилась в сторону дома.

На соседней улице в витрине магазина электроники на экранах телевизоров крутили рекламный ролик с моим любимым актером. Я остановилась, залюбовавшись такой очевидной красотой.

– Мала́я, посторонись! Тротуары для зрителей что ли? – с визгом и практически наехав на мою больную ногу, рядом затормозил велосипед.

Я посмотрела на довольного собой, кривенько улыбающегося сейчас Шустова и вместо привычного в наших отношениях хлесткого ответа совершенно неожиданно заплакала.

Я не планировала ничего подобного, особенно перед этим парнем, и никак не могла взять в толк, почему слёзы так неожиданно брызнули из глаз!

Наверное, я выглядела растерянно и жалко с покрасневшими глазами и закушенной до боли губой, потому что он удивленно смотрел на меня, а потом бросил велосипед прямо поперек тротуара и, подойдя вплотную, положил руки мне на плечи:

– Эй, ты чего? – голос Шустова звучал непривычно мягко и, мне показалось, обеспокоено. – Что-то случилось? Я, что, наехал тебе на ногу?

Я отрицательно помотала головой, вытерла не прекращающие течь слезы, развернулась и похромала дальше.

Хуже уже, точно, быть не могло. Разреветься как истеричка посреди улицы, да еще на глазах у Шустова?! Ситуацию могла спасти только возможность испариться, но…

Даня догнал меня через несколько шагов.

– Давай подвезу до поликлиники, похоже, что с твоей ногой что-то серьезное…

– Не надо, всё в порядке, – неприветливо буркнула я.

Мне очень хотелось остаться одной, а не вести диалогов ради приличия, особенно с ним.

– Не выглядишь ты как человек, у которого всё в порядке, – продолжал неугомонный Шустов, шагая рядом. – А если растяжение какое или перелом? Дай посмотрю!

После этих слов он снова бросил свой велосипед на тротуар и, оказавшись прямо передо мной, присел на корточки, дотронувшись до больной ноги.

– Ай-й-й-й-й! – от боли и неожиданности я отпрыгнула, да так резко, что потеряла равновесие и упала, если бы Даня не подхватил меня и не прижал к себе. Я впала в ступор от молниеносности всего произошедшего: близости мужского тела и такого знакомого запаха… Его запаха.

Первой здравой мыслью, вернувшейся мне в голову, было выбраться из этих неожиданных объятий, но его руки на моей талии словно окаменели. На своем виске я чувствовала теплое дыхание, а под моей ладошкой ритмично билось его сердце.

Что за черт?! Мои щеки опять предательски начали краснеть.

– Да что же это такое? – Шустов неожиданно отпустил меня, отчего я снова покачнулась, но он и в этот раз успел меня подхватить. – Прекрати это делать, иначе я за себя не ручаюсь…

– Делать что? – пискнула я и едва узнала свой голос.

– Краснеть, конечно же, – в голосе этого непробиваемого нахала слышалась улыбка. Сильные руки поставили меня на землю и исчезли, отчего мне стало как будто бы зябко.

– Я не…

– Садись уже, – Даня кивнул на багажник велосипеда, который когда-то успел поднять. – Поликлиника отменяется, домой поедем.

Говорит серьезно. Кажется, не шутит. Мое желание сопротивляться куда-то делось. Я молча подхромала к багажнику и села.

Глава 9

– Малая, ну ты и тяжеленная! – картинно пропыхтел Шустов, отталкиваясь и начиная разгон.

Мои щёки снова предательски запылали. Я даже голову в плечи поглубже втянула, чтобы казаться поменьше и полегче. Умеет он заставить чувствовать себя неловко! Ненавижу!

– Держись крепче! – добавил он и свернул в сторону парка.

Ехал Шустов медленно, старательно объезжая ямы и маневрируя между пешеходами. Я легонько ухватилась сзади за его джинсовку, пытаясь не тянуть на поворотах, дабы не нарваться на очередную порцию насмешек.

Перед пересечением дорожек, мы резко затормозили, и чтобы не оказаться на земле, я обхватила Даню руками за талию.

– Ну, наконец-то, – по интонациям в голосе я поняла, что он улыбается.

Ну нахал же! Явно сделал это специально и теперь самодовольно ликует!

Я постаралась разжать свои руки, но его крепкая и теплая ладонь, накрывшая их, не дала мне сделать этого.

– Не надо, – осторожно трогаясь с места, сказал он, – так безопаснее.

Голос звучал мягко, без привычных ноток иронии.

Я чуть ослабила хватку, но рук не разжала. Даня еще несколько секунд подержал их, словно убеждаясь, что всё останется на месте, и только потом отпустил.

Мы молча ехали через сквер с пышно цветущей сиренью и совершенно пустыми дорожками. Под колесами шуршал песок. Май сдавал свои полномочия, подарив нашему городу тепло, яркую зелень, первые краски и за́пахи весны.

Мои руки обнимали красивого парня, и невозможно было не ощущать его запах и не испытывать при этом будоражащего всю меня волнения.

Просто весна, просто я устала, просто день сегодня непростой…

Я закинула голову и посмотрела на голубое, абсолютно безоблачное небо. Оно было таким бесконечным и глубоким, что невольно ощущалась вся незначительность моих недавних переживаний. Пройдет время, и я даже не вспомню из-за чего так расстроилась сегодня, а это небо по-прежнему будет надо мной.

Стало легко и хорошо. И обнимать Шустова показалось вдруг на удивление приятно.

Я и не заметила, как мы остановились у моего дома. Задумалась и еще несколько секунд не двигалась с места.

– Эм-м-м, я, конечно, совсем не против, – прозвучал над самым моим ухом Данин голос, – но мы тут не одни.

Не одни? У моего дома?! Соскочив, как ошпаренная с велосипеда, я практически упала в объятия бабушки.

– Здравствуй, Элечка. Здравствуй, Даня. Как неожиданно и приятно видеть вас вместе, – бабушка многозначительно улыбнулась.

А я опять начала краснеть. Ненавижу себя за это!!!

– Здравствуйте, Мария Петровна! Как ваши дела? – Даня был сама любезность, и как искренне у него это получалось!

– Спасибо, всё в порядке. Заходи, пообедаем вместе.

– Не, ба, он не голодный, – почти крикнула я, чем вызвала улыбку на бабушкином лице и смешок Шустова.

– Я и правда недавно ел, спасибо! – поддакнул он. Благодарю сердечно! – Я поеду, еще дела есть. До свидания, – он вежливо кивнул бабушке и подмигнул мне…

Подмигнул! Прям при бабушке?!

От такой наглости я даже рот открыла.

– Интересный парень, не находишь? – как бы между делом заметила она, когда Шустов скрылся за поворотом.

– Не заметила, – бросила я, направляясь, прихрамывая, к дому.

– Да? Так это, наверное, потому что ты сзади сидела. Ты при случае в его лицо красивое посмотри. Ну что за парень? Мёд для глаз, а? – бабушка будто бы с собой разговаривала, но адресовала всё явно мне. – Элечка, что с твоей ногой?

– Таня наступила. Случайно. Уже почти прошло.

Ноге и правда стало полегче. Наверное, из-за того, что до дома меня этот зазнайка подвез. Я шумно выдохнула и зашла в дом.

Тьфу! Мёд для глаз…

Вечером папа вернулся с работы, перевязал тугой повязкой мою злополучную ногу, и к утру пятницы я была уже вполне мобильна. И очень кстати, потому как на пятничный вечер у нас с ребятами были планы. Мы собирались на костер.

Как по мне, так я бы любую дискотеку променяла на один такой вечер у костра со своими друзьями. Так что даже сломанная нога не смогла бы остановить меня!

Проходя мимо, Дима стукнул в дверь моей комнаты, сигнализируя, что приехали ребята и пора выходить.

Стараясь все-таки не наступать на отдавленную Таней ногу, я подскочила к шкафу. Черные джинсы, белые кроссовки и моя бессменная серая толстовка с большим уютным капюшоном – я готова! Сердце томительно сжалось, чтобы через мгновение пуститься во весь опор.

Не помню, когда в нашей компании появилась эта традиция, но перед любой поездкой все стали встречаться у нашего с Димой дома. Баламутя соседей и заставляя молодежь и подростков завидовать, ребята парковали свои машины и мотоциклы на нашем газоне, громко болтая и слушая музыку, пока ждали нас с братом.