– Не пытайся мне понравиться и казаться лучше, чем ты есть, – поднялась из-за стола, не собираясь мыть посуду, ни за собой, ни уж тем более за ним.

– Настя, я просто покормил собак, – ухмыльнулся он. – И у тебя пятнадцать минут на сборы.

Интересно, а что будет, если не соберусь за пятнадцать минут? Проверять не стала. Да и чего мне собираться? Ничего нет тут своего. Даже расческу у него пришлось просить.

– На улице похолодало, – перед выходом дал он мне свою джинсовую куртку.

Куртка была мне большой и пахла Ильей. Деваться некуда. Пришлось надевать, подворачивать рукава.

– Я не смогу с тобой постоянно ездить. Ты, наверное, в институте не учился и не знаешь, что первого сентября у студентов начинаются занятия, – позволила себе съехидничать.

– Зато я могу с тобой ездить, – насмешливо парировал Якушин. – Буду тебя в институт отвозить и забирать.

Просто прекрасно… Мои однокурсники увидят меня в компании бандита, и сплетен не избежать.

Собаки обитали на веранде. Круз с радостным повизгиванием устремился мне навстречу. Песик вел себя жизнерадостно, выглядел сытым, по всему выходило – ему здесь вполне комфортно. Хорошо, что не оставила его с родителями, где без меня его могли и забыть покормить.

Илья отвел меня в соседний дом.

– Наталья Петровна, вот, Настю привел, познакомиться.

Достаточно пожилая женщина с предсказуемым интересом разглядывала меня и дотошно расспрашивала о моих предпочтениях в еде, пообещала приготовить чего-нибудь впрок, а заодно вымыть посуду. Мне стало стыдно. Словно я барыня, за которой должна убирать старая служанка. С другой стороны, может, так Илья быстрее решит избавиться от девушки, нежелающей готовить ему и мыть за собой посуду? А что дальше? Куда мне идти? Гордость не позволяет думать о возвращении в родительский дом. И куда я пойду? Над этим вопросом размышляла, уже сидя в машине. И пришла мне в голову одна идея.

Что, если попроситься к тете? Родная сестра отца живет в Тюменской области. Папа разорвал с ней контакты после оглашения завещания моей бабушки. Бабуля оставила хорошую трехкомнатную квартиру в Тобольске дочери, аргументируя тем, что сын и сам всего добился. Папа посчитал завещание несправедливым и предложил сестре разделить имущество. Но тетя Соня отказалась, после чего они и не общаются уже несколько лет. Я любила бабушку. И тетю Соню люблю, несмотря на межсемейный раздор. Мы с ней продолжаем обмениваться поздравительными открытками. Но одно дело открытки, совсем другое – приехать к ней жить. И на какие деньги ехать? Допустим, на билет я накоплю, сложу стипендию и оплату за изразцы. Переведусь в Тобольский университет. Но я же не могу сесть на шею Соне. Ладно, работу найти можно, а захочет ли тетка вообще принять меня? Для начала надо это выяснить. И быстро выяснить тоже не получится, домашнего телефона у родственницы нет, придется написать и ждать ответ. Опять же, какой мой адрес указать для тети? Ни родительский, ни тот, где я вынужденно обитаю сейчас, указывать нельзя. Остается абонентская ячейка на почте. Хватит ли мне денег на аренду ячейки? Как только уличу возможность, отправлюсь на почту и все узнаю.

– Пойдешь? Или мне сходить? – отвлек Илья. Я и не заметила, что мы остановились. Остановились у дома, откуда он меня не далее как вчера увез.

– Не могу их видеть. Не сейчас.

– Хорошо. Я принесу твои вещи, и мы сразу уедем.

Он быстро вернулся с двумя сумками, третью нес отец. Я отвернулась и не вышла к нему.

– Найти тебе куртку? – предложил Илья, прежде чем завести двигатель.

– В твоей останусь, – ничего не хотелось мне, даже шевелиться, плевать, что джинсовка на мне мужская и не по размеру.

К лесокомбинату путь занял еще минут тридцать. Въезд в лесостепную зону осуществлялся по пропускам через шлагбаум.

Илья оставил машину на служебной стоянке рядом с такой же девяткой, как и у него, только вишневого цвета. Охранник на въезде услужливо выдал ему ключи от Нивы.

– Там дорога такая. Не очень, – пояснил Илья, открывая для меня дверцу.

– Этот автомобиль, – кивнула на вишневую модель, – я у клуба видела.

– Машина Вадима.

– Из твоей банды?

– Можно и так сказать, – крутанул он руль, выезжая со стоянки. – Вадим Ефимов мой лучший друг. Мы с ним в одном классе учились. На лесокомбинате моя зона ответственности – лесозаготовки и сплав, а его – переправка леса по узкоколейке и автодорогам.

– Вас ведь четверо, – стало неожиданно интересно узнать, чем занимаются остальные.

– Четверо, – кинул он на меня быстрый взгляд. – Спартак Горский отвечает за клуб и безопасность в городе. Он в Афгане воевал. А Герман генерирует идеи. У него невероятно развито чутье на выгодные сделки и предприятия. Герман всегда на шаг впереди конкурентов, и у него большие связи.

– Звучит так, будто вы самые обычные парни и не занимались тем, что отвоевывали себе место под солнцем с разборками и оружием.

– Настя, у нас есть люди, которые помогают решать нам некоторые вопросы, в частности и суровыми методами. Но, по большей части, многое из того, что о нас болтают – эти россказни, пустые выдумки. Мы просто предприимчивые и вовремя подсуетились, где надо. Когда, например, разрешили открывать совместные предприятия, мы зарегистрировали несколько фирм в Германии и объединились сами с собой. Чудесная фишка для увеличения прибыли и выхода на зарубежный рынок. Это Герман придумал.

– Почему ты со мной этим делишься? – хотя и не слишком сведуща была я в вопросах бизнеса, но догадывалась, что информация не для всех ушей.

– Хочу заслужить твое доверие? – вместо ответа предложил он мне вопрос. – Мы приехали, Настя, – остановилась Нива у сильно вытянутой в длину постройки, которой тут точно не было, когда я была здесь школьницей.

Лесопилка представляла собой целый комплекс лесозаготовительного предприятия. Илья показал мне, как укладывают лес в огромные штабели на берегах реки, а потом сплавляют по воде к пунктам переработки.

Я впервые видела сплавные сооружения. Никогда не думала, что сплав леса такое интересное и увлекательное дело, не знала о том, что деревья сортируют по породам и диаметрам и в зависимости от этого отправляют либо на мебельное производство, либо на древесную щепу, либо в кустарные цеха.

Поразили меня масштаб и ритм, с какими тут все было организовано, ничего общего с тем загнивающим лесхозом, который мне запомнился. Сейчас тут функционировал феноменальный лесной комплекс, где занимались не только заготовкой леса, но и посадками новых деревьев на вырубленных площадях.

Какое-то время мы провели в кабинете Ильи в той самой вытянутой постройке, оказавшейся механизированным складом. На его рабочем столе – ворох документации, среди которой я разглядела несколько специализированных журналов.

Обедать он привел меня в большую столовую в тот час, когда бригады рабочих и группа инженеров уже отобедали, что избавило меня от всеобщего любопытства.

– Хочешь прокатиться на тепловозе? – неожиданно предложил Илья. – Посмотришь на лес из кабины машиниста. Может, доведется увидеть волка или медведя. Они иногда выходят к узкоколейке.

Разве от такого предложения отказываются? Конечно, я согласилась.

– А ты сам будешь управлять? – поинтересовалась, когда мы преодолевали на Ниве расстояние до лесоперевалочного пункта, откуда начиналось железнодорожное полотно.

– Нет. Машинист у нас Вадим.

– Ты хочешь познакомить меня со своим другом?

– Настя, я со всеми тебя познакомлю. Уже сегодня вечером.

ГЛАВА 6. ИЛЬЯ

Вадим, конечно, не смог скрыть любопытства, когда я привел Настю на лесоперевалочную базу, где шумели шпалостанки, лесопильные рамы и шла погрузка древесины на открытые платформы.

– Ничего не хочешь рассказать? – спросил Ефимов, как только она отошла в уборную. – Что за девушка?

– Моя девушка. И она живет со мной.

– Даже так? – прищурился друг.

– Даже так, – кивнул я.

– Ленка взбесится.

– Это не ее дело.

– Не ее, – шумно выдохнул Вадим. – Но ты же знаешь, как сестра помешана на тебе.

– Быстрее прекратит тешить себя иллюзиями, – улыбнулся, завидев Настю.

– Илюш, да ты, походу, влюбился, – не укрылось от него мое меняющееся поведение, стоило Настене только попасть в поле моего зрения.

В куртке, которая была ей сильно велика, девушка почему-то казалась мне особо беззащитной. Я обнял ее за плечи, как только она подошла, прекрасно осознавая, каким собственническим выглядит этот жест в глазах Вадима.

– Настя учится на декоративно-прикладном отделении в местном вузе. И уже подрабатывает в керамической мастерской, расписывает изразцы, – похвастался я своей малышкой. Она не подала виду, что удивлена моей осведомленности. Догадывалась, наверное, раз узнал ее адрес и проблемы ее родни, то и все остальное для меня не является тайной.

– Круто, – искренне восхитился Вадим.

– Правда? – также искренне удивилась Настя. – Родители и брат с сестрой считают мой выбор направления несовременным и неперспективным.

– Они просто не смотрят наперед, – дружелюбно улыбнулся ей Вадим. Я видел, она симпатична ему. Не то, чтобы для меня это было так важно, но все же одобрение лучшего друга приятно. – Твой выбор специальности как раз весьма перспективен, – как и я, не был согласен с мнением ее семьи Вадим. – Все эти новые русские, отстраивающие себе дворцы… Они же просто помешаны на декоративной отделке в национальном стиле. Несмотря на всеобщий развал и кризис в стране, сейчас идет популяризация своих истоков. И полно богатеев, готовых платить за самобытность.

– Да? – вновь изумилась Настасья. – В мастерской мне платят сущие копейки.

– Там тебя попросту эксплуатируют. Считают, раз студентка, то можно дать мизерную оплату. А продают твою работу втридорога, – удивился Ефимов наивности моей красавицы. – Но ничего. Илюшка у нас классную фишку придумал. Будем из неликвидной древесины ложки, миски, разделочные доски делать. Их расписывать надо. Возьмем тебя на оклад. Высокий. Так ведь, Якушин? – бросил он на меня лукавый взгляд.

– Однозначно, – кивнул я.

Девочка недоверчиво покосилась на меня, но промолчала.

– Пошли кататься на тепловозе? – предложил Вадим то, зачем я, собственно, и привел сюда Настю.

Новенький тепловоз сиял сталью и голубой краской. Выглядел он гораздо модерновее той архаики, что мы использовали до сих пор. Кабина машиниста рассчитана на двух человек, но Настя такая миниатюрная, что втроем нам не было тесно.

Поездка на тепловозе вызвала восторг в ее глазах, она наслаждалась красивыми лесными пейзажами, а я наслаждался тем, что просто смотрел на нее.

Вадим указал ей на выскочившего из ельника зайца, и Настя засмеялась. Крупный серый русак какое-то время мчался вдоль железнодорожного полотна, а когда локомотив издал пронзительный гудок, подскочил ввысь на пару метров.

– Понравилось? – спросил, когда мы уже возвращались домой.

– Да, – призналась она. – Странно, но раньше я не замечала того, что у каждой ели свой оттенок зеленого.

– Просто из кабины машиниста тебе больше не на что было смотреть, кроме как на елки, – встретился с ней взглядами в зеркальце. Настя вновь выбрала заднее сиденье в автомобиле, и я этому не препятствовал, хотя мне бы и хотелось, чтобы она сидела поближе. Непонятно, как я вообще мог прежде обходиться без этой девушки? С первой секунды, как увидел ее, она стала моей зависимостью. Вроде бы предполагается, для того, чтобы полюбить человека, нужно его узнать. А я вот не согласен. На своем примере теперь знаю, достаточно одного взгляда, одного прикосновения – и твое сердце в плену.

– Ты сказал, что познакомишь меня сегодня с остальными? – сквозило волнение в всегда мягких интонациях ее голоса.

– В клубе. Поужинаем там. Заедем домой, покормить собак. Переоденемся и поедем. Не бойся. Мои друзья тебе понравятся.