– Ждал и дождался, – задумчиво сказал Селим. Эта улочка была идеальна для тихого убийства. Шансов, что кто-то увидит нападение, явно немного. Ни лавок, ни магазинов, ни мотелей, открытых ночью, поблизости нет. – Сколько он мог пройти с такими ранениями?

– Мне сложно сказать без вскрытия. Очень уж широкая временная шкала, навскидку от минуты до пары часов. Я не нашла отпечатков шин или обуви, – виновато сказала Нехир. Селим скупо кивнул, на раскаляющемся асфальте вряд ли можно было что-то найти. Обращаясь больше к себе, чем к ней, Селим спросил:

– Это могла быть случайная жертва?

– Не мое это дело – предполагать. Но вряд ли, – отозвалась Нехир. – Всякое, конечно, бывает, только мне слабо верится в нападение пьяного забулдыги. Это следует из характера ранений и следов на месте преступления.

– Вот и мне не верится, – ответил Селим.

Допрос свидетеля ничего не дал. Перепуганного шофера доставили в участок, промариновав там почти три часа перед тем, как с места преступления вернулся Селим, усталый, злой и голодный. Несмотря на то что его ночное дежурство закончилось, он предпочел сам допросить мужчину. Шофер, просидевший в душной комнате, изрядно вспотел, рубашка в подмышках была абсолютно мокрой, с лысины тоже стекали вонючие капли. Комната для допросов, в которой якобы случайно позабыли включить кондиционер, провоняла так, что Селим невольно поморщился. Толку от этой жертвы не было. Шофер стоял насмерть, уверяя, что тело не трогал, а больше никто до приезда полиции на месте не появлялся. Нехир уехала в лабораторию, Карталь шерстил гостиницы. Прочитав сводку происшествий, Селим не нашел там ничего, что могло бы навести его на след преступника или жертвы, и потому с чистой совестью поехал домой, на улицу Думлупынар, отсыпаться.

Старый родительский дом встретил Селима визгом детей, что бегали по двору и обливали друг друга из водяных пистолетов. Едва он вошел, как получил струю воды прямо в живот. Это постарался средний сын Гохан, испуганно выпучивший глаза. Холодная вода на тот момент была даже облегчением, она смывала въевшийся запах допросной, так что ругать сына Селим не стал, лишь нахмурил брови. Мальчишки, видя, что отец не в духе, поспешили убраться с глаз долой.

Асия была откровенно зла и на мужа даже не посмотрела, лишь проворно накрыла на стол, но тарелки ставила, словно швыряя, с грохотом, показывая свое недовольство. Селим разделся и бросил пропотевшую одежду на полу в ванной, забрался в душ и с наслаждением подставил гудящую голову под струю прохладной воды. Та была чуть теплой – бочка на крыше не успела как следует нагреться, воду в доме, как и повсеместно, в сезон грело солнце, жаркое и бесплатное. Сквозь полупрозрачную пластиковую занавеску Селим увидел, как в ванную неслышно вошла Асия, подобрала его одежду и поднесла к носу, пытаясь учуять запах соперницы, после чего затолкала все в стиральную машину. Дождавшись, когда жена выйдет, Селим закрыл воду, вытерся и, как был, голый направился в спальню, оставляя на полу влажные следы. Вытянув из шкафа чистое белье и футболку, он прошел в маленькую кухоньку.

Чечевичный суп остыл, но он не стал привередничать. Лицо Асии предвещало грозу, а он слишком устал, чтобы ругаться, все и так шло наперекосяк, последняя ссора кончилась скверно. Едкие духи Джайлан остались на его коже. Асия учуяла их и, растопырив пальцы, попыталась расцарапать его лицо, а он оттолкнул ее так, что она упала на пол и долго кричала, скорее от злости, чем от удара. Больная ревность Асии словно толкала Селима в объятия других женщин, а может, он таким образом пытался себя оправдать. Не доев суп, отодвинул тарелку.

– Что? – ядовито усмехнулась Асия. – Ее мерджимек-чорбасы вкуснее моего, раз ты и половины съесть не можешь?

– Жена, не начинай, – грозно сказал Селим, но его тон на нее давно не действовал. Темные как ночь глаза Асии начинала заволакивать мутноватая пленочка.

– О, я еще не начинала, – истерично завела она привычную песню. – Может, твоя рыжая шлюха немного напряжется и будет готовить для тебя, а еще стирать, гладить, чистить твою обувь? Я была бы рада! Почему ей достается сладенькое, а меня сделали какой-то служанкой? Я была бы не против, если бы она простирнула и мои вещи, а также одежду наших детей. Или ты уже сделал ей маленького ублюдка, который будет объедать твоих сыновей?

Селим встал, но Асия преградила ему дорогу.

– Ты тратишь деньги своих детей на эту шлюху. Когда-нибудь потом они придут плюнуть на твою могилу, припомнив, что ты променял их на нее.

– Когда-нибудь ты задохнешься от собственной злобы, – ответил Селим. – Или я пришибу тебя.

– О да, ты только это и можешь, бить женщин, слабак! – яростно воскликнула она. Селим оттолкнул ее с дороги, Асия врезалась в дверной косяк, чуть демонстративнее, чем должна была, и взвыла. Мальчишки во дворе притихли. Селим подумал, что завтра все вокруг будут обсуждать, что инспектор Селим Курт бьет свою несчастную жену, Асия разнесет молву по соседям с садистским наслаждением. Рано или поздно это станет проблемой. Начальство уже пару раз тонко намекало, что рукоприкладство в семье до добра не доведет. Шеф был воспитан в старых традициях и считал, что для послушания женщину иногда стоит поколачивать, но навязанные извне европейские догматы делали свое дело, и потому приходилось им соответствовать, по крайней мере, внешне. Мусульманские традиции сопротивлялись изо всех сил, но иногда нужно было кого-то наказать в назидание. Если Селима понизят или выкинут с работы совсем, Асия на микросекунду будет рада. Потом, когда в дом придут тяжелые времена, она, конечно же, пожалеет, но никогда не признает себя виноватой. В ее истериках было много ненормального, когда она впадала в ярость, Селим думал, что женился на сумасшедшей, но потом приступы проходили, и она вновь становилась доброй и услужливой. Вот только промежутки от приступа до приступа становились все короче с каждым годом.

Сон прошел. Селим вышел во двор, сел на крыльцо и закурил. Асия рыдала в доме, выбрав место у окна, где ее могли услышать соседи. К Селиму подошел их пес, безродный Арас, уселся рядом и привалился широкой спиной, чеши, мол. Селим почесал собаке между лопаток и похлопал по спине. Пес блаженно закатил глаза, а когда Селим прекратил, повернул на него лобастую голову, мол, что за дела, продолжай. Селим погладил собаку между ушами и, бросив окурок, пошел спать, поставив телефон на беззвучный режим. В кровати, сминая подушку, быстро выбросил из головы ссору с женой и уснул.

Солнце уже начало свой путь к закату, когда Селим открыл глаза. Он спал слишком долго, головная боль сразу ударила в затылок. Он поморщился и встал. У изголовья кровати на тумбочке стоял стакан воды и лежали таблетки анальгина, принесенные Асией. Сама она хлопотала на кухне и даже напевала себе что-то под нос в такт веселой мелодии из звуковой колонки. Выплеснув на него свою агрессию, Асия пришла в хорошее расположение духа. И так было всегда. Если Джайлан получала свои оргазмы, отдаваясь Селиму, то Асия ловила кайф от истерик и скандалов.

Сообщений в телефоне было несколько, но ничего важного, кроме разве что радостного голосового от Карталя, который просил разрешения приехать и все доложить лично. Селим подумал, что отчет может подождать до утра, но ему хотелось побыстрее разделаться с убийством, и потому он благосклонно разрешил.

Карталь прибыл через час, раздувшись от важности. При посторонних Асия вела себя пристойно и даже не пыталась разыгрывать драму, особенно если это были подчиненные мужа. Карталь бывал в их доме часто, и даже пес его знал, облаивая скорее для порядка, после чего терял к нему интерес. Поужинать Карталь отказался, потому Асия подала ему чай. Усевшись за стол, Селим приготовился слушать. Обзвон гостиниц дал положительный результат.

– Я установил личность убитого, – важно сказал Карталь. – Вы были правы, это действительно русский. Его зовут Артемий Солнцев. Он остановился в отеле «Кристал Сансет» два дня назад, проживал там один, прибыл поздно, переночевал и пропал. Я осмотрел номер, но ничего интересного не нашел, там почти нет багажа, что мне показалось странным. Запрос в миграционную службу выдал очень интересный результат. Солнцев не турист, он прибыл в Анкару по рабочей визе еще две недели назад. А еще у него два паспорта, второй – Канады, выдан совсем недавно. Я сделал запрос, но по виду паспорт настоящий, двойное гражданство с Россией разрешено. Знаете, чем он занимался?

– Нет, но ты мне скажешь, – ответил Селим.

– Он в недавнем прошлом заместитель министра спорта в одном из городов России, а еще тренер по фигурному катанию. Его наняли, чтобы он подтянул наших фигуристов.

– У нас есть фигуристы? – удивился Селим. Карталь скривился.

– Весьма посредственные. Так вот правительство решило, что нужно сделать этот вид спорта в Турции более престижным, и Солнцева пригласили в качестве специалиста. Я поискал о нем информацию в Сети, оказывается, у него впечатляющий послужной список. Он и сам катался в молодости, был чемпионом мира, потом травма, до Олимпиады так и не дошел. Начал тренировать, сперва пары, потом женщин, был постановщиком ледовых шоу, потом ушел в политику, получил должность. Словом, человек непростой. Ему сняли квартиру в Анкаре, там он и жил. В Турции и раньше бывал неоднократно, но ни в чем предосудительном замечен не был. Имеет недвижимость в Анкаре и на побережье, но там не живет, сдает через агентство.

– Что он делал в Сиде? Здесь как-то негусто с катками и фигуристами.

Карталь пожал плечами.

– Это пока неизвестно. Эксперты пытаются разобраться в его телефоне, к сожалению, при ударе аппарат сломался, так что пока из него мало что извлекли. Но самое интересное, Селим-бей, что прямо перед тем, как я поехал к вам, в отдел позвонили из Интерпола и очень интересовались нашим покойником. Объяснений я не получил, но они еще с вами свяжутся. Фамилия агента Лонго.

– Интерпол, говоришь, – задумчиво протянул Селим.

Интерпол не волнуют смерти случайных туристов, если только те не стали жертвами серийных или наемных убийц, террористов или банд. Интерполу глубоко плевать и на кончину иностранцев, получивших рабочие визы, если только те не занимаются чем-то нелегальным. Возможно, международную полицию заинтересовала бы смерть известной медийной личности, но на эту роль тренер Солнцев как-то не очень подходил. Однако реакция Интерпола была молниеносной: едва Карталь установил личность покойника, как это стало известно там. Солнцев был в разработке Интерпола? Очень интересно…

– Нужно изъять вещи из гостиницы, – приказал Селим. – Может, мы что-то там найдем. Ничего подозрительного не увидел в его номере?

– Я бы сказал: там излишне чисто. Даже если что и было, номер уже успели вылизать до моего приезда, а горничная, которая убирала там накануне, сегодня отдыхает, я пообщаюсь с ней завтра. Но я поворошил вещи, не знаю, что мы можем там найти. У него с собой были только плавки, пара маек и шорты. Он явно не планировал оставаться надолго. Даже чемодана нет, небольшой рюкзак, и все…

Слова Карталя прервал звонок. Это была Нехир. Выслушав ее сообщение, Карталь отрапортовал:

– Она продолжает разбираться с трупом, но ребята из IT-отдела кое-что выудили из его телефона. Есть несколько номеров, на которые он звонил. Но самым последним был вызов такси. Он сделал его из ресторана «Британия» и поехал в бар «Элвис», который находится неподалеку от улицы Сюмбуль. Это было за пару часов до его предполагаемого убийства.

– Из ресторана в бар на другом конце города просто так не ездят, – сказал Селим. – Вряд ли в ресторане он не нашел бы цыпочку себе по душе. Узнай, с кем он ужинал, и попробуй выяснить, что ему потребовалось в баре. Он там явно с кем-то встретился.