– Термос, – напомнила мне строгая бабуля-завуч.

Тихо чертыхнувшись, я снова встала, сняла с полки красный саквояж, вытащила из него термос, с издевательским поклоном вручила его бабуле. Та на мое ерничество и бровью не повела, открутила крышку и разлила вино по стаканам, которые держали мамуля и Алка. Да так ловко, что мимо тары не пролилось ни капли! За исключением мелких брызг, которые выбили падающие кубики льда.

– Ну, за наше приключение! – провозгласила мамуля.

– Может, все-таки не надо? – проныла Трошкина, сделав это, наверное, в сотый раз, а потому уже без всякой надежды быть услышанной.

– Не волнуйся, детка, все будет хорошо. – Бабуля рукой, свободной от стаканчика, потрепала хныксу по плечу. – Хлебни. Выпить на дорожку – первое правило русского путешественника.

– Я думала, первое правило русского путешественника – присесть на дорожку, – тут же сумничала Алка. – А хлебнуть полагалось на посошок.

– Есть у нас и посошок! – Бабуля с намеком показала строптивице свою палку.

Русская путешественница Трошкина тут же уткнулась в стаканчик.

Мамуля тоже приготовилась глотнуть вина, но тут баска ее шелковой блузки затрепетала, как крылышко.

– Что, уже? Дюша, подержи. – Мамуля отдала мне стаканчик, вытянула из кармана летних брючек смартфон, глянула на экран, скривилась и показала мне эсэмэску от любящего мужа.

«Бойтесь неправильных чебуреков!» – написал папуля.

– Может, скажем ему, что там, где мы будем, никакие чебуреки не готовят? – задумалась мамуля.

– Думаешь, Боря успокоится, узнав, что мы не останемся в Сочи, а полетим в Турцию? – Бабуля саркастически хмыкнула и постановила: – Продолжаем молчать, иначе есть риск, что наши мужики примчатся вслед за нами следующим рейсом!

– К тому же в Турции тоже готовят чебуреки, только называют это блюдо чуть иначе: чи-бёрек, – влезла Трошкина, и я поняла, что наша отличница подготовилась к поездке. – Для начинки используют бараний или говяжий фарш, а иногда – молодой сыр или картофельное пюре…

– Папуле об этом не говори, – попросила я и вернула мамуле ее стаканчик.

Родительница зачем-то в него заглянула, спросила у колеблющейся золотистой жидкости:

– Вот интересно, а есть такой «Закон чебурека»? «Закон бутерброда» я знаю…

– Его все знают: «Бутерброд всегда падает маслом вниз!» – поспешила ответить вечная отличница Трошкина.

– «Жирный мясной сок непременно испачкает чистую блузку», – предложила я вариант для чебурека.

– Фу, Дюша! – Мамуля испуганно оглядела свои непорочные воланы, раскритиковала меня: – Определенно, законотворчество – это не твое.

И повыше подняла свой стаканчик:

– Ну, за незабываемое путешествие!

То есть, как вы поняли, в тот момент мое провидческое замечание о неизбывной подлости коварного чебурека никто не оценил.

Заверив Трошкину, что все будет хорошо, мудрая бабуля оказалась права. В большой степени, но не полностью.

Старинные правила русского путешественника, как оказалось, стопроцентно действуют исключительно на территории родного отечества. Пока мы не прилетели в Анталью, все шло как по маслу, а сразу после приземления началось!

Во-первых, на выдачу багажа не явился бабулин зеленый чемодан. Мы честно ждали и высматривали его, вытягивая шеи, будто стадо голодных жирафов, но он как сквозь землю провалился.

– Они же не сбросили его как авиабомбу? – Мамуля, гений литературных ужастиков, не затруднилась придумать пугающую версию и заодно продемонстрировать эрудицию. – Например, над горой Тахталы, которую Гомер в «Илиаде» называл Олимпосом?

– Сбросили? Мой чемодан – Гомеру?!

Разволновавшаяся бабуля даже не стала оценивать мамулино предположение на предмет правдоподобия. Она просто засучила рукава новой льняной рубахи и устроила такой скандал, что благовоспитанная Трошкина, поначалу честно попытавшаяся донести суть бабулиных подозрений и претензий до персонала аэропорта на английском языке – он у нее хороший, – малодушно взяла самоотвод из переводчиков, убежала от нас и спряталась в дамском туалете. Хотя особого смысла в этом не было: бабулин хорошо поставленный учительский голос доносился и туда. Не думаю, что в аэропорту нашелся хоть один закуток, где его не услышали.

Стариков в Турции уважают, как и людей, умеющих настоять на своем: не зря там развито традиционное мастерство базарного торга. Бабуля произвела на персонал аэропорта самое сильное впечатление, пробудив горячее желание если не услужить ей, то хотя бы утихомирить. На поиски блудного чемодана отрядили толпу специально обученных людей, и те сумели найти пропажу всего-то за час-другой. К сожалению, за это время успел уйти автобус, на котором мы собирались добраться до заказанной съемной квартиры.

А надо сказать, что общественный транспорт в прекрасной Анталье, даже такой, который носит высокое и обязывающее звание «экспресс», это совсем не то, чем может гордиться современный мегаполис.

Устроив безадресный, но шумный скандал номер два на автобусной остановке, бабуля выяснила, что нужный нам «номер 400» рано или поздно обязательно появится, но когда конкретно это случится – аллах его знает.

Мамуля заикнулась было о такси и даже попыталась самолично договориться с ушлым водителем, не убоявшимся бабулиных гневных воплей, но только вызвала этим скандал номер три.

– Пятьдесят долларов с человека?! Да вы в своем уме?! – взревел наш матриарх, воздев свой посох.

Таксист мгновенно доказал, что далеко не глуп, ретировавшись из зоны досягаемости с редкой стремительностью.

Теперь представьте общую диспозицию: середина июля, седьмой час вечера, Анталья, асфальтовые пустоши аэропорта. Температура воздуха плюс сорок, влажность идеальная для комфортного существования моллюсков и жабродышащих, над раскаленным дорожным покрытием колышется сизая дымка. Косые солнечные лучи без промаха бьют в глаз, и даже черные, как рубероид, очки не спасают. В ушах звенит, в очах мелькают мушки – верные предвестники обморока.

– Воды… – прохрипела мамуля, опасно кренясь на счастливо обретенном чемодане цвета молодой зелени.

– Бася, что с тобой? – Бабуля наконец-то вспомнила, что она не одна, как во поле березка, и обратила внимание на демонстративные страдания окружающих.

– Голова кружится. – Мамуля завела глаза под лоб, но перед этим успела мне заговорщицки подмигнуть. – Срочно нужны вода, тишина и покой…

– Срочно нужен автобус, – проворчала несгибаемая бабуля и прекратила гневно горланить, однако командовать не перестала. – Дюша, Аллочка, добудьте воды!

– Да, мой генерал! – Я козырнула, подцепила Трошкину под руку и потащила подругу в здание аэровокзала, где видела автоматы со снеками и напитками.

Алка безропотно позволила себя уволочь, но, едва мы отошли от мамули и бабули, зловредно затормозила ногами:

– Инка, стой! Я знаю, что нужно делать.

– Взять такси, по секрету договорившись с водителем, что для бабули он озвучит сумму в десять раз меньше реальной?

– Тоже вариант, но оставим его на крайний случай. – Мы вошли в здание, Алка заплатила за две бутылки воды, вручила их мне и велела: – Отнеси им.

– А ты куда?

– Туда, – подруга кивнула на стойку каршеринговой компании, за которой скучал кудрявый вьюноша в белом поло с фирменным логотипом. – Возьмем машину!

– Мы не расплатимся, – заволновалась я.

Наличных турецких лир мы захватили в обрез – только чтобы хватило на проезд в автобусе, а карты российских банков в Турции с некоторых пор, увы, не принимают. Менять припасенные доллары прямо в аэропорту не хотелось – там курс невыгодный.

– Спокойно, у меня с собой австралийская карта, – победно улыбнулась Алка.

Она у нас не бедная родственница: с десяток лет назад получила в наследство небольшую овечью ферму в Австралии и как-то даже ездила туда с ревизией своего имущества. Заодно открыла в тамошнем банке счет, благополучно не попавший под санкции.

– Гениально! – восхитилась я.

Перспектива невесть сколько времени дожидаться автобуса меня не воодушевляла, а вот возможность прокатиться с ветерком на арендованном авто с личным водителем представлялась вполне приятной.

Мы разбежались: Трошкина со своей картой поспешила к юноше – повелителю каршеринга, а я понесла живительную влагу мамуле и бабуле.

Могла бы и не торопиться, все равно никто мне не сказал «спасибо». Мамуля только скривила губы:

– Я не пью с пузырьками, мне нужна вода без газа!

Бабуля молча высосала свою минералку, бросила бутылочку в урну и с подозрением спросила:

– А Аллочка где?

Как будто привезла на экскурсию непоседливых пятиклашек, за которыми глаз да глаз.

Я не стала портить сюрприз, спросила мамулю:

– Точно не будешь с газом? – получила кивок и припала к неодобренной капризулей бутылке, максимально затянув свой водопой в надежде, что Алка найдется сама.

Так и случилось.

– А вот и я! – донесся из подкатившей к нам каршеринговой машинки веселый голос подруги. – Карета подана, прошу садиться!

Вы думаете, все тут же сели, как просили? Как бы не так!

Бабуля принялась дотошно выяснять, на каких условиях Трошкина получила в свое распоряжение автомобиль и имеет ли она законное право рулить им в данной чужой стране.

Мамуля отказалась садиться в машину без обещанной ей воды без газа.

Я снова побежала в здание аэровокзала за живительной влагой.

Мамуля увязалась со мной с обидной ремаркой: «Снова возьмешь не то, я ж тебя знаю!», а Алка поспешила догнать нас с репликой: «Не трать наличку, я расплачусь своей картой!» – на самом деле, думаю, просто сбежала от бабулиных неудобных вопросов.

В итоге наша старушка осталась одна у каршеринговой машины, в багажник которой мы успели загрузить свои чемоданы.

И кто из нас после этого пятиклашка, за которой глаз да глаз? Когда мы вернулись, руководящей старушки у машины не было!

Она подошла, когда мы начали встревоженно озираться, одернула на себе рубаху, скороговоркой объяснила:

– Пришлось отойти в уборную, – и тут же снова начала руководить: – Бася, Дюша, вы садитесь назад, я вперед, иначе меня укачает. Аллочка, нет, красную сумку не в багажник, она может понадобиться в любой момент.

Наконец мы разместились и наш личный водитель вывез нас с территории аэропорта. Думаю, в этот момент сотрудники воздушной гавани должны были выдохнуть с облегчением, прослезиться и помахать нам мокрыми платочками.

Я понадеялась, что мы уже выбрали дневной лимит неприятностей, дальше снова все будет хорошо и даже прекрасно. В небольшом уютном жилом комплексе с бассейном нас нетерпеливо ожидали комфортабельная трехкомнатная квартира и терраса с видом на близкое море. Я чувствовала себя в высшей степени готовой к безмятежному отдыху.

Немного жаль было Трошкину, которой на финише долгого пути пришлось сесть за руль, но сама Алка по этому поводу не роптала и даже не выражала недовольства поведением других водителей, хотя они в Турции, мягко говоря, не слишком дисциплинированные.

Бабуля, которой с переднего пассажирского сиденья открывался прекрасный вид на общее дорожное безобразие, конечно, громко оценивала поведение прочих участников движения, но мы на ее реплики уже не реагировали.

Все изрядно устали и очень хотели поскорее оказаться в нашем временном приюте.

Минут сорок мы ехали через город, потом еще с четверть часа катались по нужному району, все более злобно костеря странную турецкую манеру писать на дорожных табличках какие-то цифры вместо понятных названий улиц.

– То ли дело у нас! – ворчала бабуля. – «Пройдусь по Абрикосовой, сверну на Виноградную» – все ясно и понятно. А тут не могли нормальные названия улицам дать? Что тут думать, вон инжир на углу растет – будет улица Инжирная! А там вон кизил – значит, Кизиловая! А это Финиковая! А это… гм…