– П-п-по-м-м-моги р-р-ремень расстегнуть, в-в-в т-т-туалет х-х-хо-чу, – его лицо становится непроницаемым, сдержанным. Представляю, какого ему просить о таком девушку. Точнее, наоборот, даже представлять не хочу!

Гоню от себя мысли о жалости и делаю вид, что меня каждый день просят о таком. Быстро расстегиваю ремень на его джинсах, потом верхнюю пуговицу на них. Стараюсь не смотреть вниз, чувствуя, как руками прикасаюсь к теплой коже живота. Щеки пылают от всей этой ситуации. Мои пальцы дрожат все больше. Мне самой срочно надо в уборную освежиться. С замком на ширинке, уверена, он справится сам.

Я, не глядя на лицо парня, разворачиваюсь и быстрыми шагами, практически бегом, скрываюсь в женском туалете. И через пару минут, чтобы не столкнуться с Артемом на выходе, сбегаю к своей компании. Не хочу использовать этого парня и давать ему ложные надежды. Что-то мне подсказывает, что Артем хороший человек. И он этого не заслуживает.

Сбегающая Карина, которую волнуют чьи-то чувства – это что-то новенькое. Может в стакане владельца ореховой задницы с заиканием были молекулы доброты? Так они мне ни к чему. Ребячество, но я решаю еще и прополоскать рот от нечисти, чтобы вернуть себе привычную сучесть. Она – мои золотые начищенные доспехи, скрывающие все подробности моей дерьмовой жизни.

– Карина, ты уже видела брата Киры? – прилипчивая имитация подруги Ленка неестественно возбуждена и выглядит еще большей идиоткой, чем есть на самом деле. Она хватает меня за рукав белого пиджака, а я демонстративно скидываю ее руку. Подруга подругой, а заляпать новую одежду не хочу. – Там ходячий тестостерон, хоть трусы выжимай. У меня на него сегодня большие планы.

Беру чистый стакан со стола, наливаю в него газировку и немного отхожу от шумной компании. Рядом встает мой псевдопарень Макс. Нет, он классный. Мой первый мужчина. Мы с детства друг друга знаем. Я его по-своему люблю. Только вот я ему не нужна. И он никогда этого не скрывал. Но мне так хочется вырваться из-под родительского гнета, что я готова исполнить их волю и выйти за него замуж. Как только они от нас отстанут, разведусь и уеду в далекие края, только сначала заработаю подушку безопасности, чтобы построить новую жизнь не с голой задницей.

Следом за Максом к столу трусит его обожаемая Кира, напялившая на себя короткое черное кожаное платье и сапоги-чулки под змеиную кожу. Они продолжают держать меня за дуру, будто не замечаю их растрепанный вид? Как же я устала от бесконечного фарса собственной жизни. При воспоминаниях о последней своей ночи в доме Макса меня передергивает, отвращение заполоняет рассудок, а доспехи начинают противно скрипеть и больно натирать голую кожу. Внутри поднимается ненависть и к Максу, и к Кире, и к моему безобразному миру роскоши, за закрытыми дверями которого достопочтенные меценаты и большие люди снимают с себя маски и становятся теми, кто они есть. Больными ублюдками, для которых нет ничего святого.

Но Макс – мой ближайший билет на поезд в самостоятельную жизнь. И в этом билете только одно посадочное место. Отдавать его Кире, Глаше, Маше и любой другой охотнице за его деньгами я не собираюсь. Пусть развлекается с ней мальчик, но мы оба знаем, что сделаем все, как скажут родители. Мы заложники нашей сытой мажорской жизни. На самом деле, мы – никто. Марионетки в руках наших семей.

Мыслями возвращаюсь к парню, с которым познакомилась. Интересно, о чем подумал Артем, когда вышел из туалета. Ждал ли меня? Расстроился? По нему сразу было видно – парень нормальный. Если бы не его дефекты он бы вряд ли стоял один… Причем они его не сильно портят. Смог же Артем с такими руками накачать свои мышцы, которые так откровенно демонстрирует всем желающим.

Как жаль, что я сбежала. Нужно было все-таки воспользоваться им, может он смог бы подобрать ключик к моему телу, с которым что-то не так с той самой ночи в доме Булатовых. У него, кстати, возможно, как у заядлого качка маленький член. Это то, что нужно в моей пикантной ситуации. Если я правильно трактую то, чем закончился мой недосекс с двумя последними партнерами после… Фу! Не хочу даже вспоминать об этом! Одно ясно. Мое тело сломалось. И не то, чтобы мне очень хотелось его починить. Нет. Но в данный момент, учитывая мою неликвидность с общим здоровьем, новая деталь в моей анатомии мне не на пользу.

Я делаю большой глоток из стакана, а сзади меня по спине хлопает Ленка, показывая на наш стол. Замираю от неожиданности и нереалистичности происходящего. Шестеренки в моей голове крутятся все сильнее, и я перестаю что-либо понимать. Мой новый знакомый стоит у моего стола рядом с засранкой Кирой и весело чокается с ребятами. Но не это самое страшное. Стакан в его руках больше не трясется. Он уверенно его держит, отлично контролируя и координируя каждое свое движение.

– Ну, как тебе брат Киры? Ты чего зависла? Говорю тебе, глянь, это Артем, брат Киры Дружининой. Красавчик, правда ведь? – на секунду от новой информации подруги я теряю дар речи. В следующую – готовлюсь разорвать на куски урода, обманувшего и выставившего меня идиоткой!

– Вот это ты придурок! – я подхожу к Артему и выплескиваю в его рожу остаток газировки. С удовольствием смотрю, как с него стекает все прямо на рубаху, еле сдерживаюсь, чтобы не вцепиться в него, так мне хочется проучить парня за эту дикую выходку у барной стойки и ее продолжение у туалета. Вот он потешался надо мной, пока я ему ремень расстегивала!

– Ты сдурела? – Дружинина попыталась подлететь ко мне, но братец ее остановил.

– Все в порядке, сестренка, я могу за себя постоять. Произошло недоразумение, правда же, Мальвина? – этот урод, прямо сейчас снимающий с себя мокрую рубашку, назвал меня Мальвиной? Стоп! Так он еще и не заикается?!

– Теперь все понятно, так ты брат Киры? – кажется, я сейчас взорвусь! И сделала бы это, но не хочу марать свой белоснежный наряд об этого чудика. – от вашего неадекватного семейства только и жди неприятностей. Макс, я домой, отвезешь меня?

Поворачиваюсь к своему женишку и не вижу в его глазах ни тени поддержки и желания доставить меня домой.

– Карина, я выпил, оставлю тачку у клуба. Вызову тебе такси, пока останусь здесь, не обламывать же Нику, – он приплел сюда свою сестру, лишь бы не обламываться и не уезжать так рано из клуба. Почему меня окружают одни идиоты?

Смерив всех презрительным взглядом, игнорирую Артема, оставшегося в одной майке и предлагающего меня увезти. Парень вообще не в состоянии трезво оценить ситуацию?! Кем он себя возомнил? Рядом с ним уже трется Лена, пусть на ней пробует свои шутки.

– Сама справлюсь, – отвечаю Максу, не Артему. Последний весело лыбится. Я что на шута похожа? Нет, точно сейчас взорвусь! Делаю максимально равнодушное лицо, я и так выдала слишком много эмоций. – Отлично повеселиться. Как минимум один клоун у вас есть.

– Всегда к вашим услугам, – Артем, словно в цирке, кланяется мне, театрально приложив руку к груди, не замечая, как все бабы в радиусе километра тащат к нашему столу ведра, чтоб было куда намокшие трусы выжимать. В следующее мгновение братец Киры перестает улыбаться и смотрит на меня примирительно. – Мальвина, я не хотел тебя обидеть. Это была дурацкая шутка, признаюсь.

– А ты и не обидел. Меня никак не трогают такие нищеброды из военных семей, как ты и твоя жадная до бабла сестрица. Мне пора, – надеюсь, мои слова долетели до его ушей. Артур, друг Макса, эффектно загоготал, поставив красивую точку в моем уничижительном выступлении против клоуна Дружинина.

Я ушла с гордо поднятой головой и преисполненной злостью. Даже ненавистью к брату и сестре, заявившихся в мой город и решивших отвоевать здесь себе место под солнцем. Ну, ничего, я им еще устрою. Напоследок подхожу к одному из своих несостоявшихся любовников. Уверена, мне парень не откажет, уж очень боится, что я растреплю, как он облажался со мной в постели.

– Малыш, – делаю акцент на этом прозвище, именно с таким обращением я просила его не расстраиваться, когда он не смог меня отыметь. – Видишь того парня в майке, который сейчас на нас смотрит? Передай ему от меня привет, пожалуйста. Только в лицо не бей. В печень. И еще. Он выглядит здоровенным. Ты уж постарайся в этот раз не оплошать, хорошо? Справишься?

– Карин, для тебя все, что захочешь, ты же знаешь. Хочешь, позвоню, как надеру ему задницу? – на этих словах киваю и мстительно улыбаюсь. Задница у Артема великолепная, но в порке, точно, нуждается.

Хочу ответить что-то еще на ободряюще-приятном и ласковом языке, но никак не могу вспомнить, как зовут моего собеседника. Бросаю это гиблое дело с любезностями и по дороге к выходу вызываю такси.

– Сегодня день рождения твоей матери, но тебе, как обычно, плевать! Что, не могла заявиться на ужин в честь этой даты? Специально вынарядилась во все белое в такой день?!

Мой приемный отец в ярости. Обычно для нее ему не требуется повод, достаточно того, что он видит меня. Садист, так я называю отца про себя, уже пьян. Нет смысла объяснять, что днем я ходила к маме на кладбище, как и всегда в этот день последние десять лет. Вместо этого я по привычке огрызаюсь. И даже страх, что мне влетит, меня не останавливает. Главное, вовремя прикрыть лицо руками, чтобы не осталось следов побоев.

– У которой из моих матерей праздник, напомни? – я прекрасно знаю у какой, у единственной, кто меня любил, но продолжаю нарываться на неприятности. Это сильнее меня. Когда-нибудь я убью этого жирного борова, которого вынуждена терпеть всю свою жизнь.

– Дерьмо неблагодарное!

На визги тирана прилетает его жена Эльза, по паспорту Эльвира, моя мать номер три.

– Сережа, тебе нельзя нервничать, милый. У тебя же сердце. Пойдем, налью коньячку, принесу твои любимые сигары, – она повисает на нем, подсовывая под нос свои силиконовые сиськи пятого размера, и раздраженно осматривает мой внешний вид.

Под ее взглядом я автоматически снимаю белый пиджак, оставаясь в облегающем корсете и брюках, задираю подбородок, чтобы выглядеть еще эффектнее. Знаю, как сильно ее раздражает моя фигура. Зависть, детка, тебе к лицу. Если бы ты в свои тридцать три года хотя бы два раза в неделю вставала на беговую дорожку вместо поглощения крепких коктейлей с вкусной едой, то твоя “широкая кость” не была бы такой тяжелой и выдающейся. Но я понимаю, чтобы терпеть своего семидесятилетнего мужика и натягивать заботливую улыбку нужен допинг, да покрепче.

Он слюняво чмокает ее в плечо, и они уходят в гостиную за продолжением поминального банкета. Кажется, я отчетливо слышу не только характерное для свиной парочки “хрю-хрю”, но и запашок, как на запущенной хозяевами свиноферме. Он реально не понимает, что молодая жена спит и видит, чтобы он сдох побыстрее, чтобы выпотрошить из него все, что можно? Но в этом мы с ней союзники. Я не буду мешать ей, спаивая, убивать своего обрюзгшего владельца местных очистных сооружений, который в буквальном смысле слова, озолотился на дерьме. Это его любимое слово. И он обожает называть им меня, ведь ему некому запрещать это делать с тех пор, как умерла моя мама номер два и погиб единственный брат.

Голова становится тяжелой от воспоминаний о них, а в ушах все сильнее поднимается остаточный гул от музыки с вечеринки. Оставшись одна, наконец, снимаю обувь, с облегчением ощущая прохладную поверхность намытого до блеска пола, и плетусь наверх, в свою комнату. Если повезет, сегодня садист не будет буянить, и я его не увижу до утра.

Открываю дверь в комнату, которую ненавижу, как и все в этом доме и в этом мире. Включаю свет. Бросаю сумочку на пол. И падаю на кровать прямо в одежде, укрываясь пиджаком. Смотрю в потолок. Теперь нужно пережить еще одну ночь. Самое страшное для меня время суток. Когда я остаюсь наедине с собой, своими мыслями, воспоминаниями. Я усиленно тренировала сегодня в спортзале ноги, так что, надеюсь, организм вымотан и заснет быстро.

Не могу отключиться. Глаза в потолок. Как же я устала.