На противоположной от меня стороне почва была футов на шесть выше тропинки, а покосившиеся надгробия были обращены на восток. Если Архонт когда-нибудь вернется, дабы воскресить мертвых, то явится он с небес над древним восточным городом Иблайн. Восставшие усопшие узрят Архонта в свете его славы, и он покажется им вторым солнцем. Ныне же здесь, под землей, веками лежат кости мертвых, одно поколение умерших сменяет другое, так что под моими ногами располагался огромный некрополь. В старые времена, как поговаривали, у духов мертвецов можно было многому поучиться и самому стать выдающимся художником или поэтом. Но сейчас все это было запрещено.

Высокие двери храма были распахнуты настежь, и я могла видеть, как Руфус исчезает внутри в тени. Я последовала за ним, проскользнув под прохладную ротонду. Меня охватил благоговейный трепет, когда я оказалась под куполом. Я не была здесь с восемнадцати лет и уже позабыла, каких он внушительных размеров.

Я оглядела внутреннее убранство храма, отделанное гладким кремовым мрамором и залитое ярким светом. В самом центре стояли, образуя круг, факелоносцы с завязанными глазами. Языки пламени отбрасывали свет на сотни надгробных изображений, начертанных на полу. То были каменные мемориалы самым известным Луминариям Ордена. Мраморные воины сжимали в руках мечи и топтали ногами змей.

Но больше всего захватывало дух от того, что солнечный свет проникал сквозь стеклянный потолок на высоте сотен футов. Я правда не видела, что именно он освещал, поскольку факелоносцы его загораживали, но точно знала, что падал свет в пропасть, которую никто не должен был видеть. Раз в месяц над этой самой ямой факелоносцы с завязанными глазами приносили в жертву быка, и его кровь стекала вниз.

Вороны говорили, мол, кто осмелится заглянуть в эту пропасть, тот узрит божественный лик самого Архонта – а смертные его видеть ни в коем случае не должны, ибо тогда они лишатся рассудка. Лишь мертвым позволено взирать на славу Архонта.

Лидия тоже как-то раз говорила, что факелоносцы потому и носят повязки, что глаза они себе на самом деле вырезали. Якобы таков был приказ. Но я так и не поняла, правда ли это или же одна из ее жутких выдумок. А еще она говорила, что тех, у кого случайно погаснет факел, сбрасывали в эту самую пропасть, где несчастные умирали голодной смертью. А вот это уже было похоже на строгие правила Ордена.

Я последовала за Руфусом вдоль парящих колонн, невольно косясь на ряды гаргулий – чудовищных клыкастых драконов, каждый из которых был убит одним из Луминариев Ордена. В пляшущем свете факелов изображения казались живыми, они будто двигались и извивались вдоль стен.

Я вздрогнула. Но удача сегодня была на моей стороне, потому что в храме вроде как никого не было.

Шаги Руфуса эхом отдавались от каменных стен. Вот он вошел в атриум, примыкающий к ротонде. Я двинулась за ним, чуть замедлив шаг, чтобы казаться более расслабленной, будто забрела сюда без особой цели.

Когда я добралась до атриума, мое сердце пропустило удар: там был не один ворон, а сразу двое. Закутанные в черные плащи, они стояли у стены из мерцающих свечей. Тени вились над изображением солнца, символом самого Архонта.

Руфус кашлянул, и этот звук эхом отразился от ребристого сводчатого потолка.

Пряча лицо, я подошла к свечам и взяла одну из них. Краем глаза я видела, как один из воронов поприветствовал Руфуса кивком головы. Затем все трое направились к деревянным кабинкам у противоположной стены. То были шепчущие камеры – места, где люди Мерфина предавали людей Мерфина.

Я зажгла свечу в знак служения Архонту.

Все, что мне сейчас было нужно – в чем состояла моя миссия, – это пробраться в шепчущие камеры и подслушать беседу Руфуса и ворона. Но оставалась небольшая проблема – второй ворон. Я, конечно, не испытывала сильных угрызений совести, убивая воронов, но три трупа в атриуме – это слишком рискованно. И грязно.

Я посмотрела на него, на короткое мгновение перехватив его взгляд, и тут же ощутила легкое покалывание в затылке и шее. Я могла видеть его раньше? Пламя свечей подчеркивало его высокие скулы и мерцало в его пронзительно голубых глазах. Густые темные волосы резко контрастировали с бледной кожей. Было в его проницательном взгляде нечто потустороннее, почти божественное.

А потом мое сердце чуть не остановилось, когда на его груди я заметила серебряный кулон в виде ворона. Так это не обычный клирик. Это свирепый Повелитель воронов собственной персоной. Неудивительно, что я буквально на кончике языка ощущала его темную силу.

Я постаралась дышать медленнее, вновь обретая контроль над собой.

Я зажгла вторую свечу, прикидывая, что мне делать. Кинжал – не вариант, много возни будет.

Пожалуй, я могла бы прикончить его, как бы невзначай коснувшись, как того и хотел барон. Видеть, как Повелитель воронов будет корчиться в предсмертных муках на мраморном полу. Перед этим искушением я просто не могла устоять. О, эта чудесная бледная кожа…

Но как отреагирует он? Воронам ведь, как и мне, было запрещено касаться кого бы то ни было – отречение во имя Архонта. Может, Повелитель воронов тоже жаждет человеческого прикосновения? Правда, удовольствие от этого будет для него недолгим.

Это все Змей нашептывал мне в мыслях. Поначалу его голос очень пугал меня, но сейчас он почти стал мне другом. Правда, теперь пугало то, что мне очень хотелось слышать его голос снова и снова.

Но это была не лучшая идея, поскольку я не собиралась поднимать в Ордене тревогу. После насильственной гибели Повелителя воронов будет ясно, что тут не обошлось без магии, и тогда они начнут зачистку города, безжалостно убивая всех, не щадя даже маленьких детей. Нет уж, лучше замаскировать все под обычное убийство.

Когда я отважилась снова взглянуть на Повелителя воронов, то с удивлением обнаружила, что он по-прежнему смотрит на меня, и глаза его при этом буквально горят, будто он проник прямо мне в душу и изучает все мои темные секреты. Тотчас из легких точно вышибло весь воздух…

Но вдруг он плавно повернулся и вышел из зала. Его грациозные движения так сильно напоминали мне хищного зверя. Вот он толкнул деревянную дверь. Солнечный свет хлынул в атриум, а затем дверь снова захлопнулась с гулким эхом. Я осторожно и медленно выдохнула. Сердцебиение, кажется, тоже на миг замедлилось. Хвала Архонту.

Я огляделась. К счастью, в атриуме никого больше не было. Это был мой шанс.

Я запустила руку под плащ и вытащила кинжал из ножен.

Бесшумно скользнула по каменному полу в сторону шепчущих камер. Прильнула ухом к двери и прислушалась.

Говорил, как мне показалось, ворон. У него был резкий акцент истинного аристократа.

– Как верный служитель Архонта, не мог бы ты, о праведный земледелец, подумать еще раз, нет ли в названном поместье кого-то еще? Ты совершенно точно уверен, что это только дочь хозяина? – тут он вздохнул. – Темная магия передается по наследству. Трудно поверить, что ее отец не прибегал к злым искусствам. Наверняка и он заключил сделку со Змеем? Я щедро заплачу тебе, Руфус. Сейчас идет настоящая война, война со Змеем. Мы продолжаем находить трупы по всему Мерфину. Тела обескровлены. Их смерть не была естественной. Мы должны дать отпор.

Я тяжело сглотнула. Это сколько же они трупов нашли?

Руфус откашлялся.

– Я ни разу не видел, чтобы он использовал магию…

По крайней мере, он честный малый, порадовалась было я.

– Но есть еще мальчик, – добавил он. – Он живет в солдатских казармах близ поместья барона Трокмора. У него метка Ордена на запястье. Такой символ вроде солнца, правильно же? В круге?

От ужаса кровь застыла в моих жилах, но лишь на миг. Затем она начала медленно закипать. Страх превращался в ярость.

Я скрипнула зубами. Пожалуй, услышала я достаточно.

Крепче сжав рукоять кинжала, я распахнула резную деревянную дверь в шепчущую камеру.

Две пары глаз уставились на меня, и ворон уже начал подниматься.

Я перерезала ему глотку, прежде чем он успел вскрикнуть. Руфус издал сдавленный, испуганный звук, и я, круто развернувшись, вонзила кинжал ему под ребра, прямо в сердце. Быстро и жестко, как и учил меня барон. В считаные секунды порешила обоих.

Я смотрела в глаза Руфусу, ярость все еще переполняла меня.

Из его рта текла кровь, а серые глаза были широко раскрыты.

– Значит, готов даже ребенка убить? – прошипела я ему в ухо. – Ради горстки серебра?

Его тело обмякло, и он повалился на меня. Я оттолкнула его обратно на стул, и его голова безвольно поникла. А я вытащила второй кинжал из ножен и вложила его в руку Руфуса, так, чтобы лезвие лежало у него на коленях. Затем нанесла ему еще несколько ударов в грудь и по ладоням, чтобы все выглядело так, будто ворон первым напал на него. Наконец вытерла свои окровавленные руки о черный плащ ворона и протерла подошвы сапог.

Кровь забрызгала практически всё. Стянув с плеч толстый шерстяной плащ, я вывернула его наизнанку, чтобы спрятать пятна и брызги. Осторожно выглянула наружу сквозь решетчатое деревянное окошечко каморки.

Казалось, атриум был пуст. Я поспешно покинула камеру. Тишина тяжело повисала в воздухе, а мое сердце по-прежнему бешено колотилось о ребра.

Когда я добралась до двери, ведущей в сад, то едва могла дышать. Нужно было скорее убираться отсюда.

Я толкнула дверь, и тут же у меня перехватило дыхание. Под тисовым деревом стоял Повелитель воронов.

– С вами всё в порядке, миледи? Вы выглядите напуганной.

Мне показалось, или в его тоне действительно просквозила насмешка?

Я вскинула брови и прижала руку к груди. Меня учили держаться спокойно и невозмутимо, но это внешне, а внутри… Сейчас пульс просто зашкаливал.

И почему у меня вдруг возникло отвратительное чувство, что он точно знал, что я сделала? Что он чувствовал мой страх?

Покосившись в дальний конец сада, я увидела там прогуливающуюся семью. Если я сейчас убью его, они это увидят. Я мысленно обругала себя последними словами. Какой же безрассудной идеей было убийство в священном месте!..

– Я слышала крики в шепчущей камере, – проговорила я. – Кажется, люди там ссорились. Это меня очень обеспокоило. Я-то пришла спокойно помолиться, и тут вдруг… – я глубоко вдохнула, – …злоба, раздражение. Кто-то был очень недоволен, кричал что-то о ереси. То есть… я, конечно, не стану утверждать, что там была драка…

Он шагнул ближе, глядя на меня сверху вниз. Стоя так близко, Повелитель воронов возвышался надо мной, а его голубые глаза странно светились. Воздух между нами, казалось, был наэлектризован. Была ли это сила самого Архонта, исходящая от Повелителя воронов?

Но нет, это было совсем не похоже на Архонта. Это казалось чем-то запретным.

Мужчина глубоко вздохнул, прикрыв глаза, и его губы тронула слабая улыбка. Сейчас он будто наслаждался, вдыхая весенний воздух.

Но вот он снова открыл глаза, и его челюсть сильно напряглась, а улыбка без следа исчезла.

– Тебе следует держаться подальше от меня, – низким хрипловатым голосом произнес он.

Да с превеликим удовольствием.

Он задержал на мне взгляд на секунду дольше, чем стоило бы, затем мимо меня прошел назад в атриум.

Я сделала в точности, как советовал Повелитель воронов, и бросилась прочь от храма.

Руфус был мертв, Лео ничего не грозило, а я очень не хотела снова возвращаться в Пенор когда-либо.

Глава 5

Спустя два с половиной месяца.

Весна вступала в свои права, и во дворе уже начали пробиваться первые ростки зеленой травы. На грушевых деревьях отца начали распускаться белые цветы. Чудесный весенний денек, и свадьба, которую я предпочла бы пропустить. Сегодня я официально навсегда потеряю Ансельма.

Но это ведь был мой выбор, не так ли? Другого выхода просто не было.

Я стояла, пытаясь разглядеть свое отражение, но свет падал под неправильным углом. Когда же я опустила глаза, чтобы увидеть свое платье, настроение у меня сразу же значительно улучшилось. Утонченная красота праздничного платья просто восхищала – оно было сине-серебристым с рукавами-фонариками и облегающим бархатным лифом. Будучи солдатом, я почти не надевала таких красивых вещей. А эти шелковые перчатки – такие приятно-мягкие изнутри… То, что нужно для искалеченной кожи рук.