Семь приемных семей после седьмого класса. Хм. Я-то думал, Мадлен все это придумала для красного словца… но, видимо, нет. Три старших школы. Нынешняя приемная семья – в двух городах отсюда. Интересно. Я достал телефон и сфотографировал адрес. Может, однажды пригодится. Хейли успела побывать в тюрьме для несовершеннолетних за нападение незадолго до прихода к нам, но все обвинения сняли. А вот это уже озадачивает. Ее успеваемость поражала – 1560 баллов за тест для поступающих в вузы. Черт возьми. Хоть я и ненавидел Хейли, показатель был чертовски высоким. Она всегда была умна.

Я пролистал еще несколько страниц, пытаясь найти хоть что-то полезное, и на последнем листе замер. Передо мной лежало написанное от руки письмо от какой-то Энн.

Уважаемый директор Уолтон!

Меня зовут Энн Скова, я социальный работник Хейли Смит. Пишу Вам, чтобы напрямую спросить, не готов ли Ваш совет попечителей изменить мнение и предоставить в этом году еще одну стипендию. Хейли – очень одаренный ребенок. Самый одаренный из всех, с кем я работала. Когда ей было двенадцать, весь ее мир рухнул, жизнь сменила курс, но это никак не сказалось на ее учебе. Лично мне кажется, что она так преуспевает в школе, потому что только это и способна контролировать.

К сожалению, отец Хейли, Джим Смит, был очень богатым человеком, и однажды ночью его убили. Это произошло дома, где жила Хейли, и, судя по обрывкам информации, которые мне удалось получить у предыдущих соцработников Хейли, она сама была свидетелем убийства, видела все своими глазами и, возможно, оказалась его причиной – оно произошло после ее звонка в полицию. После смерти отца Хейли выяснилось, что он был причастен к серьезной преступной деятельности, и Хейли с матерью переехали в трейлерный парк в Пайк-Вэлли. Некоторое время спустя в органы опеки поступил звонок, и Хейли тут же забрали под опеку государства, признав условия, в которых она жила, неприемлемыми для ребенка. Впрочем, как я уже говорила, хотя Хейли довелось пережить трудные времена, причем по большей части самостоятельно, она никогда не отступалась от своей цели. Она хочет окончить школу и поступить в колледж из Лиги плюща, надеясь получить стипендию. Вряд ли ей это удастся, если она будет ходить в обычную школу.

Прошу Вас изменить решение насчет стипендиальной программы. Пожалуйста, всего раз. За Хейли мало кто боролся в ее жизни, и я буду счастлива, если нам удастся вместе помочь ей.

Спасибо.

Энн Скова,

лицензированный соцработник

Я и сам не заметил, как смял лист, пока читал письмо. Если бы речь шла о ком-то другом, я бы посочувствовал несчастному. Судя по всему, жизнь у Хейли была хреновая. Один из родителей мертв, другой не в состоянии о тебе позаботиться. Я невесело хмыкнул. Очень похоже на мою собственную жизнь. И за это надо поблагодарить как раз Хейли.

Все свелось к одному-единственному неотвеченному телефонному звонку. От нее требовалось пробормотать в трубку одно-единственное слово, и все сложилось бы иначе. Именно она стала катализатором событий, изменивших всю мою жизнь.

Во мне накопилось столько ненависти к ней, что я физически ощущаю это чувство, оно тяготит не хуже цепей. Ненависть, которую я питаю к себе, ничуть не меньше – и тяготит точно так же. Именно поэтому мне никак не сбросить цепи. Если их расковать, на смену придет вина, а я все-таки предпочитаю ненависть.

Закрыв личное дело Хейли, я швырнул его обратно на стол директору Уолтону, и как раз в этот момент за дверью послышался его сердитый голос. Я поудобнее расположился в кожаном кресле напротив его стола и приготовился разыграть представление – рассказать, что собираюсь самостоятельно «наказать» Эрика и Джейка, будучи капитаном футбольной команды. Пытался выбросить все мысли о Хейли из головы до прихода директора.

Помни: мама умерла из-за того, что заварили вы с Хейли. Может, Хейли об этом еще и не знала, но она была виновна не только в смерти своего отца, а еще и в смерти моей матери.

Глава 6
Хейли

Следующие несколько дней прошли на удивление тихо. Кристиан не делал ничего необычного, разве что продолжал кидать на меня злобные взгляды. Мадлен воротила от меня нос и фыркала, когда я переодевалась после физкультуры (спортивная форма была мне велика), а потом однажды она не удержалась и нагрубила, но в остальном никаких происшествий.

В «Инглиш-Преп» все было нормально, зато Пит пару дней назад поймал меня, когда я пыталась тайком протащить еду к себе в комнату, и теперь у меня на двери появился очаровательный замок. То был не первый случай, когда приемные родители запирали меня на ночь, и отчасти в этом была моя вина. Поделом мне. Первое правило приемного ребенка – всегда держаться настороже, какой бы приятной ни казалась семья. После случая с Гейбом я это очень быстро усвоила.

– Ну, какие планы на сегодняшний вечер? – Пайпер скользнула на соседний стул во время обеда. На подносе у нее царило настоящее разноцветие, куча свежих овощей и фруктов, а еще сочный гамбургер. При виде последнего аж слюнки потекли. У меня тут же заурчало в животе, как по команде. Я прижала к нему руку, пытаясь заглушить звук, но Пайпер все равно услышала.

– Почему ты никогда не обедаешь?

Я пожала плечами.

– Не голодна.

Мне не хотелось говорить, что у меня попросту не было денег на обед. Стипендия не покрывала питание, только обучение, а директор и так проявил любезность, позволив мне взять кое-какую разномастную одежду и составить два комплекта формы.

Пайпер одарила меня странным взглядом и принялась за гамбургер. Я знала, что она сделает, открой я ей правду. Она предложит заплатить за меня, а я и так чувствовала себя виноватой, потому что каждый день она отвозила меня домой после школы. Неважно, что за бензин платили ее родители – я ненавидела подачки. А еще не хотела, чтобы она решила, будто я дружу с ней только потому, что она может мне что-то дать.

– Я иду в библиотеку готовиться, – пробормотала я, поспешно вставая и пытаясь сбежать от разговора, пока он не начался. Я расправила дурацкую школьную форму и уже взяла было рюкзак.

– Эй, подожди! – Пайпер схватила меня за руку. – Хочешь пойти со мной сегодня на вечеринку?

Глаза ее светились такой надеждой, что россыпь веснушек на носу казалась ярче, чем обычно.

Вечеринка? С этими людьми? Я предпочту просидеть весь вечер в запертой комнате, слушая, как Джилл за стенкой отсасывает Питу.

Пайпер, будто прочитав мои мысли, покачала головой.

– Она будет в соседнем городе. Ты слышала про «Веллингтон-Преп»?

Продолжая неловко стоять с рюкзаком в руках, я кивнула.

– Э-э-э, да, звучит знакомо.

Я точно знала, что за школа «Веллингтон-Преп». Она была главным соперником «Инглиш-Преп». Образование там было не хуже, семьи – не беднее. И располагалась школа на другом конце этого ужасного города. Пайк-Вэлли всегда мог похвастать долинами. И среди долин в прямом смысле этого слова были две денежные. В одной располагалась «Инглиш-Преп», а в другой – «Веллингтон-Преп». Все остальные населял средний класс и бедняки, буквально нищие. Я успела побывать везде, кроме «Веллингтон-Преп».

– Так вот, мой кузен Эндрю почти каждые выходные устраивает вечеринки. Я почти все время там провожу, потому что раньше училась в той школе. Мои родители много путешествуют, оставляют меня дома одну. Я уже раз двадцать устраивала марафон «Сплетницы» и решила, что пора побывать среди людей, пусть они и из другой школы.

Я нахмурилась.

– Не уверена, что мои приемные родители просто так позволят мне поехать на вечеринку в трех городах отсюда.

Нет, они скорее запрут меня в комнате и сделают вид, что меня не существует.

Пит с Джилл не могли позволить мне ввязываться в неприятности. Попади я в беду, государство в лице Энн начнет расследование, и они не получат свою драгоценную выплату за опекунство. Да, для них я была всего лишь чеком на конкретную сумму. Я готова была поклясться, что именно деньги – корень всех проблем в этом мире.

Пайпер слегка улыбнулась.

– Ну, если передумаешь, напиши.

Я пристыженно опустила голову.

– У меня нет телефона.

Пайпер вся побелела и резко опустила вилку в миску с салатом.

– Ой, точно. Но ведь ноутбук у тебя есть?

Я кивнула, прижимая к себе рюкзак. Моему ноутбуку было пять лет, но он до сих пор прекрасно работал. Только он и лежал у меня в рюкзаке, когда к нам домой явились органы опеки и забрали меня. Он, кое-какая одежда и медальон, который я теперь ношу на шее.

– Просто напиши мне на электронную почту, на школьную. Ладно?

Пайпер принялась за латук под соусом ранч, и я закивала, нацепив на лицо фальшивую улыбку.

– Если передумаю, дам знать. Увидимся.

Говоря «передумаю», я имела в виду, что если Джилл и Пит в следующие восемь часов поведут себя как нормальные приличные люди, то да, я тебе напишу.

Я медленно пошла прочь от Пайпер, развернулась, подошла к стойке с едой и дождалась момента, когда можно будет смешаться с толпой учеников. Все хватали подносы и наполняли их едой. Я лениво встала в очередь, притворяясь, что тоже взяла поднос, и спряталась за одним из самых высоких парней. Скользнула взглядом в сторону Пайпер, но она сидела ко мне спиной, думая, что я пошла в библиотеку (к слову, именно так я и собиралась поступить, когда удастся стащить что-нибудь маленькое и незаметное в буфете). Судя по всему, никто не обращал на меня внимания, так что я поспешно схватила яблоко и вышла из очереди. Присела за толпой учеников и притворилась, что завязываю шнурок, а сама спустила с плеча рюкзак, чтобы засунуть туда яблоко. Мне просто нужны калории. Трудно было предсказать, оставят ли Джилл и Пит мне тарелку с едой сегодня вечером, особенно после вчерашней кражи из кладовой.

Я как раз расстегнула молнию, когда в поле зрения вдруг появились черные ботинки – так близко, что я уж решила, на меня сейчас наступят. Я вскинулась, волосы рассыпались по плечам. Взгляд мой скользнул по брюкам хаки, по блейзеру, обтягивающему широкую грудь, и я невольно затаила дыхание. Слегка склонив голову и сжав зубы, надо мной стоял Кристиан.

У меня сжалось сердце. Я нервничала так, что по спине бежали мурашки.

Холодные серые глаза с прищуром таращились на меня сверху вниз, и я готова была поклясться, что, кроме нас, в столовой никого нет. Нет ни болтовни, ни звона посуды. Казалось, я смотрю вглубь тоннеля, и в конце его – Кристиан.

Я сглотнула, облизала губы и не сводила с него глаз. Не отводи взгляд. Он будто бы воспринял мое поведение как вызов. Брови его дернулись, глаза сощурились. Он лениво опустился вниз, чтобы мы оказались на одном уровне. Сердце у меня отбивало чечетку, и единственное, о чем я могла думать, что он душераздирающе красив. У Кристиана было скуластое, острое как стекло лицо, а кожа совершенно безупречная, прямой волевой нос и глаза, которые, казалось, высасывали из меня жизнь.

Он склонился ближе, его головокружительный аромат окутал меня, заворожил. Губы мои приоткрылись. А в следующее мгновение он накрыл своей рукой мою и выхватил у меня яблоко.

Я ахнула, резко вернувшись в реальность.

– Вся в отца, да? – он откусил большой кусок, вонзил зубы в блестящую красную кожуру. На пол между нами потек сок. Кристиан со смаком жевал, активно двигая челюстью, потом сглотнул, уставился мне прямо в глаза и прошептал: – В этой школе не принято красть, воровка. – А потом выпрямился, кинул мое яблоко в мусорку и ушел.

Я дала себе три секунды на то, чтобы привести бушующие эмоции в порядок, а потом выбросить в мусорку вслед за несостоявшимся обедом.

К черту его. Тут не его школа, потому что, будь она его, если бы он действительно «правил» ею, как все говорят, меня бы тут уже не было.

* * *

– Спасибо, Пайпер. Еще раз скажу, ты не обязана отвозить меня домой.