Я не знала, что думать, а главное, что делать. Оставаться в квартире Миронова в ожидании его появления и ответов на все вопросы? Но бездействие для меня нехарактерно. Никогда я не справлялась с проблемами, оставаясь безучастной. Бей, беги, замри. Говорят, что в любой стрессовой ситуации человек действует одним из трех этих способов в зависимости от сложившегося паттерна поведения. Я всегда бежала, срываясь с места.

Вернуться вместе с Мишкой к себе домой? Но сколько можно бежать от Миронова, который, по большому счету, ни разу передо мной не провинился, и все его действия, даже не нравящиеся мне, были обусловлены моими интересами и желанием меня защитить?

Да и объясняться с Сашкой, получившей в свое собственное распоряжение сразу две квартиры на одной лестничной площадке, мне не хотелось. Она только вступает во взрослую жизнь, у нее за плечами предательство Фомы Горохова и новые отношения с Антоном Соколовым с пока еще совершенно неясными перспективами, и не надо ей смотреть на мой болезненный опыт.

Реакции Натки я тоже боялась. Сестра уже не раз и не два говорила мне, что считает Миронова чуть ли не идеалом мужчины, а потому никак не понимала и не одобряла моих метаний. А что? Богатый, заботливый, любящий, готовый на широкие жесты, мечтающий о семье и детях, свободный. Вот только свободный ли.

Натка позвонила на второй день, когда от полной неизвестности я уже сходила с ума. Моя младшая сестра никогда не была особо чувствительной к моему настроению. Обладая суматошным, можно даже сказать взбалмошным, характером, Натка всегда концентрировалась на себе и своих проблемах. Этот раз не был исключением.

Бодро доложив о том, что у Сеньки и Настюши все в порядке, а вот кот Венька что-то плохо ест сухой корм, Натка переключилась на Таганцева и его проблемы на работе. Костю не понимало начальство, которое, разумеется, в силу ограниченных умственных способностей не в состоянии оценить, какой ценный и высококвалифицированный специалист майор Таганцев. Зная Костю и его спокойный характер, я была уверена, что все эти проблемы существуют исключительно в Наткиной голове.

Потом речь зашла о сюжете сегодняшней программы «Все говорят», судя по воплям, доносящимся из телефонной трубки, вещающей сейчас на кухне моей сестры. Я считала подобные шоу злом, причем неизбежным оно не являлось. Можно нажать кнопку на пульте, и все это публичное перетряхивание грязного белья канет в небытие. Но моя сестрица никогда не искала легких путей.

В обычной ситуации я бы с легкостью оборвала ее возмущение какими-то неизвестными мне девицами, родившими детей от тоже неизвестного мне олигарха и теперь требующими от него денег. Все это возмущение казалось мне таким же моветоном, как и программа в целом. Ни мне, ни Натке нет никакого дела до взаимоотношений чужих людей, но сегодня я была крайне заинтересована в том, чтобы младшая сестра не обсуждала мои собственные отношения, а потому только порадовалась, что она отвлеклась.

Я покорно слушала про Лику Смайл, Нику Стар и Мику Блох, в глубине души ужасаясь этим нелепым кличкам, которые приличный человек даже собаке бы не дал, дожидаясь, пока фонтан Наткиного красноречия иссякнет. И дождалась. С работы пришел Таганцев, которого требовалось срочно кормить и любить, а потому Натка сразу утратила интерес к теледивам и ко мне заодно, быстро попрощалась и повесила трубку. Я глубоко вздохнула, понимая, что на сегодня обошлось. Но что я буду делать, если Виталий не появится и завтра?

Словно в ответ на мои невеселые мысли, во входной двери заскрежетал замок. Я опрометью кинулась в коридор. На пороге стоял Миронов собственной персоной, но вид у него был какой-то задумчивый. Странно.

– Виталий, ты чего? – накинулась я на него, понимая, что это неправильно – упрекать человека с порога. – Я же волнуюсь. Ты куда пропал? Самолет твой отменили, телефон недоступен, я уже решила, что что-то случилось.

– Да что со мной может случиться? – устало спросил он. – Но то, что ты за меня переживаешь, это ценно. Значит, я не совсем тебе безразличен.

– У тебя что-то произошло? – осторожно спросила я. – Если честно, то ты какой-то странный. На себя непохожий.

– Да в том-то и дело, что я абсолютно ничего не понимаю, что произошло, – в сердцах бросил он, стаскивая с себя ботинки и куртку. – Рейс мой действительно отменили из-за непогоды. Разумеется, я собирался тебя предупредить, вот только сделать этого не смог. У меня в одночасье отключился и перестал работать телефон.

– Как это? Что-то с аппаратом? – не поняла я.

– Нет, с самим аппаратом все нормально. А если бы и нет, я бы сразу купил новый, это уж точно не проблема. В том-то и дело, что какие-то непонятки происходят с номером. Моя симка заблокирована, как и доступ к Вотсап, Телеграм и всем остальным мессенджерам и социальным сетям. Такое чувство, что кто-то пытается меня выключить из окружающего пространства, лишить любой возможности связи. И как бизнесмену мне это, как ты понимаешь, совсем не нравится.

– А что служба безопасности говорит?

– Да в том-то и дело, что и со службой безопасности я тоже не могу связаться. Понятно, что есть стационарные телефоны, но когда ты завис в аэропорту, да еще с семичасовой разницей во времени с Москвой, это все не очень удобно. А если добавить к этому всему еще и непонятки с домом…

– С каким домом? – снова не поняла я.

– С моим загородным домом. Пока телефон еще работал, до меня дозвонился Гриша Феофанов. Это мой сосед, ты его видела, когда мы там однажды были. Так вот он позвонил и сказал, что в доме горит свет и хозяйничают какие-то люди. Так как из аэропорта все равно по пути, я заехал туда по дороге домой.

– И что?

– А то, что я не смог попасть не то что в дом, а даже за калитку. Пульт от ворот не работает, калитка на перепрограммированном замке, а если позвонить, то открывает вооруженная охрана, которая заявила, что если я не успокоюсь и буду рваться внутрь, то они обеспечат мое задержание.

– Бред какой-то, – не выдержала я. – И что ты сделал?

– С пункта охраны на въезде в поселок вызвал наряд полиции. Те приехали, проверили предоставленные охранником документы и развели руками. Мол, все законно. У дома новый владелец, который заключил договор с другим ЧОПом и сменил все звонки.

– Какой новый владелец? – Я вообще ничего не понимала.

– Некая В. А. Миронова. Сначала я не понял, стал утверждать, что это как раз я. В. А. Миронов, так что все правильно, но мне тыкнули пальцем в договор, в котором значилась В. А. МироновА. А это, как понятно, совсем другой человек, причем женского пола.

– Бред какой-то, – снова искренне недоумевала я.

Мне ужасно хотелось сразу же начать выяснять, что за женщина называет себя законной женой человека, который постоянно зовет меня замуж, но мой возлюбленный выглядел таким встревоженным и уставшим, что я решила не вешать на него еще новые проблемы. В конце концов, ревность могла и подождать.

– Ты во всем разберешься, – сказала я с уверенностью, которую действительно испытывала. Виталий Миронов относился к редкому типу людей, которые всегда выходят победителями из любой передряги. – А пока раздевайся, умывайся, и я буду тебя кормить.

– А Мишка уже спит? – В голосе Миронова вдруг вспыхнула надежда. – Я так по нему соскучился, ты не представляешь.

Меня снова кольнуло что-то недоброе. За несколько дней командировки соскучился Виталий только по сыну, а не по мне. Что ж, я, конечно, готова играть вторую скрипку, но только в том случае, если причина столь внезапного охлаждения кроется действительно в ребенке, а не в другой женщине.

– Да. Сегодня рано уснул, – коротко ответила я. – Зубы режутся, капризничал весь день, днем отказался спать, так что вырубился рано.

– Ладно, тогда я просто к нему загляну. Посмотрю минуточку и приду на кухню. Хорошо?

– Хорошо, – ответила я, чувствуя новый укол обиды.

В обычной ситуации Миронов обязательно расслышал бы ее в моем голосе, но не сегодня. Он равнодушно повернулся ко мне спиной и скрылся за дверями детской. Тяжело вздохнув, я отправилась накрывать на стол. Однако не успела я расставить тарелки и вытащить из холодильника контейнер с котлетами и макаронами, как в дверь снова позвонили. Настойчиво, по-хозяйски.

Мишку разбудят! Хлопнув дверцей холодильника, я выскочила в прихожую, подбежала к входной двери и рванула ее, даже не посмотрев в глазок, чтобы избежать новой настойчивой трели. На пороге стоял полицейский наряд, а вместе с ними представитель ТСЖ того жилого комплекса, в котором располагалась квартира Миронова. Как я помнила, его звали Степаном Аркадьевичем.

– Елена Сергеевна, добрый вечер, – промямлил он. – Вы простите, что отвлекаем. Я уж сказал товарищам (это слово он выделил интонацией, а еще поклонился полицейским в полуприседе, выглядело это отвратительно), что у вас ребеночек маленький. Мол, разбудить можем, но у них дело, не терпящее отлагательств.

– Добрый вечер. Чем обязаны?

– Давайте пройдем в квартиру, гражданка, – сурово сказал старший полицейский, судя по погонам, капитан. – Вы сами-то кто будете?

– Меня зовут Елена Сергеевна Кузнецова. Я федеральный судья.

Обычно я не имею привычки козырять своим статусом. Считаю это неприличным, но тут ситуация явно требовала сразу расставить все точки над i…

– А документик у вас имеется?

Я молча потянулась к стоящей под зеркалом сумке и достала паспорт и удостоверение судьи. Капитан внимательно их изучил и вернул обратно.

– В данной квартире на каком основании находитесь?

– Почему вас это интересует? – удивилась я. – У нас, кажется, свобода передвижения.

– Но регистрацию по месту жительства никто не отменял, а она у вас, судя по отметке в паспорте, совершенно другая. Не по месту прописки живем, гражданочка?

– Я вам не гражданочка, – рассердилась я. – Вы уже видели мои документы. Прошу обращаться ко мне соответственно моему статусу. И хотя бы по имени-отчеству.

– Елена Сергеевна, еще раз повторю свой вопрос. В данной квартире вы находитесь на каком основании?

– По приглашению ее законного владельца, моего жениха Виталия Александровича Миронова.

– А он дома?

– Да. Укладывает спать нашего сына.

– Сына? Я так понимаю, рожденного вне законного брака.

– Слушайте, уж это вас точно не касается. Вы же не полиция нравов, – вскипела я.

– Нет, меня касается только то, что вы находитесь в этой квартире незаконно, так же, как и собственно господин Миронов. Владелицей этой квартиры является гражданка Миронова, и она согласия на ваше пребывание здесь не давала. Так что и вам, и Виталию Александровичу, и вашему ребенку придется покинуть помещение.

Из комнаты Мишки вышел Виталий.

– Что здесь происходит? – спросил он, увидев меня в окружении людей в форме.

Капитан повторил свою тираду про то, что мы не можем находиться в квартире, потому что она нам не принадлежит.

– Ничего не понимаю. – Виталий растер лицо руками. – Та же хрень, что и с домом. И опять эта непонятная В. А. Миронова. Ладно, с этим всем я буду разбираться уже утром. А пока вам придется покинуть квартиру.

– Нет, вы не поняли. Это вам придется покинуть квартиру, – с нажимом сказал полицейский. – Я должен проследить за ее освобождением и опечатать, причем незамедлительно. А с чем вы там намерены разбираться, это ваше дело.

– И куда же мы пойдем на ночь глядя, да еще и с грудным ребенком? – возмутился Виталий.

– Мне это совершенно безразлично.

– Виталий, брось. Зачем тратить нервы. Сейчас соберем Мишку и поедем ко мне. А утром ты все выяснишь, – вмешалась я.

– Я надеюсь, вы дадите нам собрать личные вещи? – обратился Миронов к капитану.

– Собирайте, – милостиво кивнул тот. – Только недолго. Я не собираюсь тут торчать до полуночи. У меня тоже семья имеется.