Нет. Это такая граница – официальная демаркационная линия, проведенная на востоке Молдовы на всех картах.

Хотя дорога стала лучше. Более обустроенной, чистой и ухоженной. Появились фонари, освещая ее через четкие интервалы. Изменился и пейзаж, он выглядит менее пустынным. Заснеженные деревья, несколько домов.

– Ты можешь мне объяснить, что это за место? – спрашиваю я Серджио.

– Приднестровье. Мы въехали в Приднестровье, территорию за рекой Днестр.

– И что это за страна такая? Это что, шутка?

То, что это не шутка, я понял метров через 200–300 после того странного пограничного пункта, где меня зарегистрировали.

Не шутка. Я понял это по тому, что на границе, которую мы сейчас пересекаем, стоят русские солдаты.

Мафия, оружие и Prada

Мы приехали в гостиницу. 100 долларов в день – месячная зарплата ее служащего. На парковке отеля несколько машин, в основном со швейцарскими номерами, диковинка. Да, здесь нет аэропортов… Проходя через ресторан, я слышу чей-то разговор. Я южанин и четко различаю акцент своей страны: это калабриец! Но что, черт возьми, делает человек из Калабрии за 3 тысячи километров от Джоя Тауро в таком месте? Турист? Боюсь, что ответ у меня уже есть. Я ужинаю в номере: мясо со спаржей и греческим салатом, и вскоре после этого падаю на кровать смертельно уставшим.

На следующее утро я открываю для себя город Тирасполь, столицу Приднестровья.

150 тысяч жителей, мало машин, несколько магазинов, здания в так называемом архитектурном стиле бывшего СССР, несколько высокоэтажных домов, может быть, даже без лифта; много одноэтажных, в хорошем состоянии (а мы в центре!); на площадях несколько монументальных статуй Ленина и изредка каменные Красные звезды.

На улицах много женщин за 50 в местной доперестроечной одежде, очень мало мужчин. В целом атмосфера запустения. Я дохожу до моста через Днестр и вынужден закрыть нос рукавом из-за вони, исходящей от медленно текущей мутной воды: десятилетия химических сбросов превратили ее в открытую канализацию.

Все Приднестровье – это полоса земли шириной в среднем 20–30 километров и длиной около 250 километров, расположенная между Молдовой и Украиной. Официально этого государства не существует, оно не признано ни одной международной организацией, и ни одна страна мира не желает признавать его. Тем не менее оно есть.

Шериф – название главной компании в этой маленькой стране. Она работает на территории Приднестровья со всеми возможными и невозможными международными ответвлениями. Управляет всеми законными предприятиями, включая несколько автосалонов, сеть супермаркетов, торгующих импортными продуктами питания, абсолютно всеми автозаправочными станциями, имеет телевизионную и телефонную компании, футбольный клуб и стадион.

Стадион – очень современное сооружение, единственное новое во всем городе, стоимостью 200 миллионов долларов, построенное для местной команды – тираспольского футбольного клуба Шериф.

Все местные компании прямо или косвенно связаны с компанией Шериф, оборот которой достигает четырех миллиардов долларов в год.

Если говорить коротко, то Приднестровье – это территория в центре Европы. Люди, часто посещающие эту страну, – богатые международные клиенты, которые приезжают сюда тратить и инвестировать.

Большой плюс этого места – налоговое бремя здесь составляет всего восемь процентов. Учитывая экономические выгоды для тех, кто здесь признается своим, можно смело заниматься бизнесом.

Мой краткий рассказ об этом райском уголке мира для того, чтобы вы представляли, куда меня заслал мой начальник. И еще одна маленькая отсылка перед тем, как перейти к главному. Она заключается в том, что здесь очень дешевая рабочая сила. В последнее время здесь бурно развивается обрабатывающая промышленность и проявляется большой интерес к производству одежды: в последние четыре-пять лет некоторые очень престижные бренды с маркой Made in Italy начали размещать здесь свои предприятия.

Здесь есть Armani, есть Prada, есть Moncler…

Ну а теперь я поясню, кто я такой и что я здесь делаю.

Меня зовут Джузеппе Иорио, я технический специалист швейной промышленности и работаю на люксовые бренды.

Я курирую развитие производства и в данный момент нахожусь в Тирасполе по поручению небольшой международной компании Ittierre, которая создает, производит и продает оборудование для Versace, Dolce & Gabbana, Ralph Lauren, Karl Lagerfeld, Tommy Hilfiger, Roberto Cavalli, John Galliano, Ferré, Costume National и, наконец, последней марки класса люкс, которую Ittierre недавно взяла на борт, подписав с ней договор, – Ermanno Scervino.

Ermanno Scervino – это дорогой и перспективный дом моды, принадлежащий двум пожилым флорентийским дизайнерам Эрманно Даэлли и Тони Шервино. Он расположен в прекрасном и спокойном регионе Кьянти, всего в нескольких километрах от Флоренции. Их слова, сказанные во время интервью и определяющие их творческое кредо, я помню очень хорошо:

– Мы находимся в контакте с природой, здесь живут зайцы и щебечут птицы. Здесь нам комфортно, мы работаем над нашими коллекциями и отдыхаем, что еще нужно для творчества?

Эти слова стоит помнить, читая то, что написано дальше.

Эти два маэстро моды решили создать коллекцию пуховиков, которая должна быть такой же красивой и изысканной, как и они сами. Мы приобрели у них лицензию, то есть подписали договор с флорентийским домом моды на управление, производство и продажу коллекции. Ittierre будет периодически выплачивать этой парочке роялти, к тому же авансом.

Была лишь одна проблема. Коммерческие структуры, те самые, которые должны сбывать эти артефакты, не очень хотят принимать идею о том, что предметом роскоши следует считать то, что сделано из материалов и с использованием трудозатрат, которые, по крайней мере, адекватны.

Я хорошо помню встречу в доме моды Ermanno Scervino. Там присутствовали все сотрудники компании, я попросил слова и, прокашлявшись, сказал:

– Мне кажется, что стоимость пошивочных работ несколько завышена…

На это Тони Шервино развел руками и ответил с элегантной улыбкой:

– Ребята!.. Ребята, шейте где хотите, лишь бы это стоило дешево.

Принцип номер один: минимум затрат – максимум коммерческого результата.

И вот некий директор моей фирмы, от которого я завишу, решил, что нужно сэкономить средства на производстве престижных пуховиков, а конкретно – на оплате труда. И вот я здесь. В богом забытом Приднестровье. В этом раю, имеющем мало общего с тихими холмами Кьянти, местом происхождения рассматриваемого продукта, который по вышеуказанным причинам, вполне вероятно, можно будет производить здесь.

В десять утра Серджио сопровождает меня на главную швейную фабрику Тирасполя и, следовательно, всего Приднестровья, Intercentre Lux.

Intercentre Lux буквально означает Центр роскоши. И на самом деле, набор услуг, предлагаемый им мошенникам Made in Italy, всеобъемлющ: от производства до дизайна моделей. Я не оговорился, потому что Джорджио (Armani), Миучча (Prada) и Ремо (Ruffini-Moncler) уже не довольствуются производством здесь продукции под своими марками, но и планируют создание и разработку дизайна на месте, ибо это удешевляет конечную стоимость изделия! Вот он – новый тренд творцов Made in Italy, а уж эти творцы – известные мастера зачинать тренды!

Серджио специализируется на контактах именно такого рода, его профессия – посредничество, в просторечии – сводничество, за комиссию от приднестровских предприятий. В основном он устанавливает контакты с предприятиями, производящими одежду в Италии, и по поручению заказчика ведет все дела: от поиска заказов и их размещения до пошива и сбыта продукции.

Эта фабрика производит в основном верхнюю одежду, и в нее вложен смешанный капитал, частично принадлежащий здешним мафиози, частично (надо же!) американским компаниям. Так бывает почти всегда: грязные деньги и чистый капитал сливаются в едином потоке инвестиций и в итоге уже нельзя отличить хороших парней от плохих. Главное, каждый получает свой кусок пирога.

Фабрика, на которую мы приехали, – красивое, современное шестиэтажное здание в самом центре города. На входе нас встречает вооруженный охранник и тут же, у следующей двери, еще один. Я уже воображаю себе характер владельца: должно быть, славный малый, любящий расставлять у каждого входа на свою швейную фабрику людей с автоматами!

За дверью нас уже ждет секретарша хозяина, которая быстро проводит нас в прекрасно оборудованную комнату, своего рода демонстрационный зал. В нем представлены все образцы продукции, выпущенной фабрикой за прошедший сезон.

Я сразу же получаю подтверждение тому, о чем Серджио рассказывал мне в телефонных разговорах, которые мы вели в течение нескольких предыдущих недель и в которых он подтвердил мне, что несколько очень известных домов моды доверяют этой фабрике производство своей продукции. На первый взгляд здесь не менее двух сотен изделий от Armani, Prada, Moncler: пиджаки, вечерние платья, куртки, пуховики. Каждая вещь – это лишь образец, который воспроизводится здесь в тысячах экземпляров. Объем продаж – несколько миллионов евро.

Затем секретарша устраивает для меня экскурсию по производственным помещениям фабрики. Здесь у дверей так же вооруженная охрана. Рабочие столы аккуратно выстроены в ряд, за швейными машинками – девушки в синих фартуках, работающие, мягко говоря, в бешеном темпе. Когда мы входим, ни одна из них не поднимает головы от работы.

Здесь нас встречает бригадирша, женщина лет 50: оранжевые волосы, складка постоянного недовольства посередине лба. Она приветствует нас коротким кивком головы, едва склоняя спину. Настоящая капо. Она одета в угольно-серые брюки и такой же пиджак.

Стрекот швейных машин мешает расслышать то, что переводит мне Серджио, но по жестам секретарши я понимаю, что она хочет показать мне другие отделы, и я говорю, что в этом нет необходимости. Я уже получил представление о высоком уровне организации труда на фабрике, когда у работниц нет возможности отойти от машинки, чтобы сходить в туалет.

В компании Intercentre Lux трудятся около 1200 человек, а ее владельцем является некий господин Дзернович. Фотографии, висящие на стенах его кабинета, где он запечатлен в компании бывшего сотрудника КГБ, весьма красноречивы.

Вскоре к нам присоединяется сын Дзерновича, Владислав, и приглашает нас в довольно просторную переговорную комнату. Это крепко сложенный парень с трех-, четырехдневной небритой щетиной, волосами ежиком и хищным взглядом. Мы садимся вокруг стола, на нем маленькие бутылочки воды, кофе… Начинаются переговоры.

Я не взял с собой образцов, но у меня есть подробные фотографии, которые я показываю ему на экране компьютера. Он внимательно разглядывает их, затем вскидывает густые брови – в его взгляде недоумение. Я не упускаю ни одного его жеста, я хорошо знаю русских и их манеру ведения переговоров: он будет долго ходить вокруг да около, прежде чем высказать свои соображения по поводу нашего будущего сотрудничества.

И действительно, Владислав неожиданно отрывается от созерцания моей фотовыставки, делает неопределенный взмах рукой, откидывается на спинку своего кожаного кресла и начинает зажигательную речь на русском языке: от рождения компании до ритмов ее работы, от описания производственных мощностей до перечисления зарубежных партнеров. Все это я уже знаю и уже имел возможность оценить. Серджио переводит. Я уверен, что Владислав неплохо знает итальянский, но он не из тех, кто стремится расположить к себе собеседников.

Пару раз я пытаюсь перевести разговор на более конкретные темы. И тут следует серия нет.