Книга была издана в 1912 году, и автор, конечно, не мог знать, что вскоре Эбберли опять вернётся к Вентвортам, когда леди Клементина Ситон, также единственная наследница своего отца, выйдет замуж за своего дальнего родственника сэра Джона Вентворта.

Айрис нашла в книге ещё четыре закладки – и все они были на страницах, где говорилось о Вентвортах. На одной из закладок были записи, явно не относящиеся к истории Сассекса, но Айрис всё равно из любопытства прочитала:

10 ф. Томсон

2 ф. цв-ы

100 ф. бр.

4 ф. портной

12 ф. ужин и пр.

Ещё в двух строках Айрис не сумела разобрать ничего, кроме цифр. Почерк был округлый, аккуратный, но последние записи были явно сделаны второпях.

Этот кто-то жил на широкую ногу, с ужинами по двенадцать фунтов, но, судя по цвету чернил, жил довольно давно.

В Эбберли Айрис иногда чувствовала себя так же, как в первые месяцы в колледже: частная жизнь других людей невольно оказывалась тебе известной. До того Айрис жила с матерью, а мать не стремилась сближаться с соседями, да и вообще с кем бы то ни было. Подруги у Айрис были такие же, как она сама: больше жили книгами, чем настоящей жизнью, мечтали поехать изучать птиц в Бирму или руины городов в Греции, а не о перекрашивании в блондинку или свиданиях с молодыми людьми. В колледже Айрис поселили в одной комнате с Мередит, которая после «доброго утра» могла сообщить, что ночью у неё начались месячные, и рассказывала Айрис всё про свою многочисленную родню в Брайтоне. Её родителям принадлежала гостиница там, и благодаря этому Айрис узнала ещё и подробности жизни некоторых постояльцев за последние пять лет. Она так и не смогла привыкнуть к этой непрошеной откровенности.

Конечно, листок с записями чьих-то расходов был мелочью, но иногда Айрис находила дарственные надписи на книгах, которые были очень эмоциональны или намекали на какие-то события, свидетелями которых оказались даритель и даривший. Айрис чувствовала одновременно отторжение оттого, что ей раскрывалась часть чьей-то потаённой жизни, и стыдное любопытство. Возможно, её воображение подстёгивали до сих пор не разгаданное исчезновение леди Клементины и рассказы Джоан о злом роке Вентвортов, но Айрис действительно начали занимать тайны дома, в котором она оказалась.

Возможно, так на неё действовал сам особняк: уединённый, огромный, так много видевший и так много помнящий…

Айрис, снова отвлёкшаяся на никак её не касавшиеся тайны Эбберли и семьи Вентвортов, вернулась к работе и начала печатать карточку для издания «Лавки древностей» 1928 года.

Чем больше Айрис узнавала о библиотеке Эбберли, тем быстрее увядали её надежды найти в ней что-то стоящее. Разве что попадётся какое-то письмо или рукопись. Но, как Айрис поняла, вся переписка леди Клементины и прочих Вентвортов и Ситонов хранилась в кабинете сэра Дэвида под замком. Сэр Дэвид, кстати, думал, что в библиотеке может быть что-то ценное. Он сказал это Айрис во время их второй встречи.

Первую даже встречей нельзя было назвать. Сначала – это было на второй день после того, как Айрис приехала в Эбберли, – она услышала лай. Она уже познакомилась с Наггетом, немолодым уже биглем, который обычно лежал в лежанке-корзинке на кухне или в тени у входа в оранжерею. Наггет был дружелюбным, но очень независимым псом. Миссис Пайк и миссис Хендерсон он ни в грош не ставил, слушался только Уилсона и почему-то Джоан. Но отдавать ему команды или запрещать что-то даже и не требовалось. Наггет был умён, хорошо знал, каков порядок в этом доме, и почти никогда не делал ничего такого, за что его могли бы наругать. Может быть, сказывался преклонный для собаки возраст – десять лет, но Айрис представляла биглей вовсе не такими терпеливыми и тихими. За два дня, что Айрис пробыла в Эбберли, она не слышала от него ни звука.

А в тот день раздался звонкий лай. Он доносился с улицы, и Айрис подошла к окну.

Она не разбиралась в моделях машин, но узнать «Ягуар» по фигурке на капоте могла. Это был именно «Ягуар», длинный и голубовато-серебристый. Уилсон держал дверь открытой, чтобы из машины могла выйти девушка в лёгком бежевом плаще, а Наггет с лаем прыгал у ног молодого мужчины в светлом костюме. Тот присел, чтобы погладить собаку, и Айрис не успела рассмотреть его лицо, видела лишь, что он был высоким и волосы у него были тёмными.

Девушка (Айрис догадывалась, что это должна была быть секретарь, мисс Энид Причард) наконец выбралась из машины. С такого расстояния разобрать было трудно, но мисс Причард показалась Айрис очень красивой. Её темно-русые волосы были уложены в «бабетту» – причёску, которую в Оксфорде среди студенток сейчас было уже и не встретить: они делали начёс впереди и завивали концы; да и такой цвет считался скучным. Но мисс Причард её причёска шла; в её облике было что-то царственное, и высокая «бабетта» это подчёркивала. Мисс Причард, чуть покачиваясь на высоких каблуках ярко-фиолетовых туфель, ждала, пока Дэвид Вентворт наиграется с собакой, и вид её выражал нетерпение, а может, и раздражение. Наверняка ей хотелось быстрее попасть в дом и отдохнуть с дороги, сбросить эти высоченные каблуки…

Наконец Дэвид Вентворт выпрямился и быстро зашагал к крыльцу. Мисс Причард семенила за ним.

Айрис отошла от окна и вернулась к работе. Она была уверена, что сэр Дэвид поднимется в свою комнату (она уже знала, что его спальня была на втором этаже), но он, оказывается, решил познакомиться с новым человеком в доме.

Айрис стояла на лесенке и снимала книги с седьмой сверху полки, когда дверь в библиотеку распахнулась и вошёл сэр Дэвид. Мисс Причард последовала за ним, а миссис Пайк остановилась в дверях. Наггет уселся на пол возле её ног.

Айрис потом сама вспомнить не могла, как она слетела с лестницы вниз. Где-то на половине пути возникла мысль, что она понятия не имеет, как приветствовать человека с титулом баронета. Не делать же реверанс?

Сэр Дэвид просто протянул ей руку:

– Мисс Бирн, как я понимаю? – сказал он, чуть улыбнувшись.

– Да, это я, – ответила вконец растерявшаяся Айрис, осторожно освобождая свою ладонь из его. – Рада познакомиться.

– Я Дэвид Вентворт. А это мой секретарь – мисс Энид Причард. Надеюсь, вы здесь хорошо устроились?

– Да, спасибо, у меня чудесная комната.

– Если что-то понадобится, обращайтесь, пожалуйста, к миссис Пайк.

– Разумеется. И благодарю, что взяли меня на работу. Это честь – оказаться в этом доме. Я читала все романы леди Клементины, кроме детских…

По лицу Дэвида Вентворта словно пробежала тень. Он по-прежнему улыбался, но только губами. Глаза не улыбались.

Он не был похож на свою мать. Но в лице леди Клементины вообще не было ярких черт. У неё было удивительно обыкновенное и незапоминающееся лицо. Её нельзя было назвать привлекательной, но некрасивой тоже никто бы не назвал. Её фотографировал Сесил Битон, и даже он не сумел найти во внешности леди Клементины интересную и яркую грань, не смог показать умную, неординарную, тонко чувствующую женщину, какой она была за фасадом своего обычного лица.

Сэр Дэвид был всего на три года старше Айрис, и на его лице уже не осталось ни капли юношеской мягкости. Черты были резкими, хорошо вылепленными, острыми. И даже если в нём, как и в леди Клементине, не было яркости, узнаваемости, он всё равно был довольно красивым молодым мужчиной.

– Надеюсь, уединение и двенадцать тысяч книг не испугают вас, как это произошло с вашим предшественником? – взгляд глубоко посаженых глаз Дэвида Вентворта был тяжёлым, пронизывающим, как будто он хотел узнать все тайны Айрис.

Если бы они у неё были…

– Мне нравится уединение. И книги тоже…

– Мистер Ментон-Уайт дал вам прекрасные рекомендации.

– Он был очень добр.

– Как мы видим, на мистера Ментона-Уайта не во всём можно полагаться, – вдруг вступила в разговор мисс Причард, остановив на Айрис неодобрительный взгляд. – Ему ясно дали понять, что нужен молод…

– Энид! – резко оборвал её сэр Дэвид.

Та замолчала, но продолжала смотреть на Айрис тем же осуждающим взглядом. Айрис даже не могла понять, на что мисс Причард так смотрит. На её одежду?

Что поделать: у неё не было возможности купить такой изящный деловой костюм, какой был у мисс Причард. На Айрис была тёмно-синяя юбка в складку, белая блузка и туфли на низком каблуке. Красный лаковый ремешок юбки немного разбавлял эту унылую картину, но Айрис и не была такой красоткой, как Энид Причард. Она скорее попадала в категорию милых девушек или тех, кого утешающе называют симпатичными, имея в виду, что до настоящей красоты им ещё далеко. И она не собиралась каждое утро тратить по часу, укладывая волосы в сложную причёску и нанося на глаза слои теней и туши.

Когда Дэвид Вентворт ушёл, Айрис раз пять проиграла в голове их короткую встречу, и каждый раз собственные слова и поступки казались всё более глупыми. Она так и не забралась назад на лесенку, чтобы расставить книги, которые уже просмотрела, когда дверь библиотеки снова открылась.

На этот раз Энид Причард была одна. Без всякого вступления она объявила:

– Мисс Бирн, хочу озвучить вам некоторые правила этого дома. Правила эти касаются сэра Дэвида. Мой кузен – занятой человек, и вы ни в коем случае не должны его беспокоить.

– Я и не собиралась, – сказала немного оторопевшая Айрис.

– Очень хорошо. Но если у вас вдруг появится необходимость что-то обсудить касательно вашей работы, обсуждать вы это должны с миссис Пайк, если дело касается шкафов, бумаги и прочего, или в крайнем случае со мной. Даже если вы найдёте переписку леди Клементины с Черчиллем или первое издание Вивальди, то сообщите об этом мне. Ни в коем случае не сэру Дэвиду напрямую. И не очень-то задирайте нос. Может, вы и окончили Оксфорд, но настоящих достижений у вас пока нет.

– Я поняла, мисс Причард, – сказала Айрис.

Почему-то больше всего её в этот момент занимала мысль: что имела в виду мисс Причард под первым изданием Вивальди? Что в библиотеке были ещё и старинные ноты? Или она просто думала, что Вивальди – это писатель? Вряд ли. Она, выходит, была родственницей сэра Дэвида и должна была получить хорошее образование. Однако её выговор как будто бы говорил об обратном. У сэра Дэвида произношение было безупречным, наверняка полученным в местах вроде Итона, Кембриджа и Оксфорда, а вот в речи Энид проскакивало что-то похожее на северные диалекты. Айрис была не из тех специалистов, которые по паре предложений могли назвать деревню, где человек вырос, но какие-то нетипичные отзвуки в речи Энид она слышала.

Как бы там ни было, Айрис не собиралась нарушать указаний грозной мисс Причард. Та сразу отнеслась к ней с предубеждением, словно ждала от нового человека неприятностей.

Во второй раз Айрис увидела Дэвида Вентворта через два дня. В этом доме действительно можно было жить почти что бок о бок и не видеться.

Айрис просматривала книги, которые сняла с одной из полок, и думала о том, что работать стало бы гораздо приятнее, будь в библиотеке проигрыватель или хотя бы радио. Заполнять журналы и карточки – довольно скучное занятие, и если в библиотеке колледжа она время от времени болтала с другими служащими, то здесь осталась совершенно одна.

Айрис напевала себе под нос «Little Miss Lonely», когда услышала позади щелчок двери. Она обернулась.

Дэвид Вентворт стоял в дверях, точно не решаясь войти. Наггет вынырнул откуда-то сбоку, сделал несколько шагов, лениво повиливая хвостом.

Айрис вскочила на ноги – опять слишком резко, так же как в тот раз, когда стояла на лестнице.

– Добрый день, сэр, – поздоровалась Айрис.

– Добрый день, мисс Бирн. Извините, я… Когда я увидел вас за столом, то со спины вы показались мне немного похожи на мою мать. Как будто она снова здесь.