Наталья Александрова: Карта Магеллана

© Александрова Н.Н., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Я увернулась от проезжающей машины и пересекла двор, стараясь не наступать в лужи. Да, покрытие оставляет желать лучшего, как, впрочем, и сам дом – старый, давно не ремонтируемый.

Вот и нужный мне подъезд, номера квартир написаны на табличке. Подъезд был оснащен домофоном.

Я нажала номер семнадцать. Домофон никак не отреагировал, ничего не зажглось и ничего не зазвенело.

Я подергала дверь подъезда – заперто. Потом снова нажала номер квартиры. По-прежнему никакого эффекта.

И вот что теперь делать? Лучше всего, конечно, плюнуть и уйти. Но я представила, что скажет мне начальник, когда я появлюсь у него в кабинете и обрисую ситуацию.

Сначала он обзовет неумелой и безынициативной. Потом вроде посочувствует – тяжело, мол, быть бестолковой. Тут я согласно кивну и скрою жалостливую физиономию, хотя прекрасно знаю, что это не прокатит. Потом начальник перейдет на личности, а когда станет прохаживаться по поводу дебилов и уродов, с которыми приходится работать, я закрою лицо руками, изображу рыдания и выбегу из кабинета, после чего инцидент будет исчерпан.

Проходили мы такое, и не раз. Такие спектакли повторяются у нас в фирме довольно часто, и не только со мной. И не то чтобы меня они сильно задевают, просто надоело уже все хуже горькой редьки. Надо бы менять работу. Да если честно, то лень искать. И не факт, что на новом месте будет лучше.

Я нажала на домофоне номер шестнадцать. Авось кто-то ответит, я смогу выяснить хоть что-то у соседей. Но эффект был точно такой, стало быть, дело в домофоне.

Со злости я нажала все кнопки подряд. Но снова ничего, ни малейшей реакции.

И только было я повернулась, чтобы уйти, как дверь подъезда открылась, и появился парень с огромным футляром от контрабаса. Я придержала ему дверь, тогда он выглянул из-за своего контрабаса и спросил, что я тут делаю.

– Войти хочу, – буркнула я.

– А так ты не войдешь, – он усмехнулся, – домофон этот давно не работает, его только изнутри открыть можно. А если снаружи, то только ключом.

– А если кто-то посторонний придет?

– А к ним посторонние не ходят! – он подмигнул мне и удалился с контрабасом наперевес.

Я посмотрела ему вслед и осознала, что все еще придерживаю открытую дверь. И решила войти и дойти-таки до квартиры. Если и там никто не откроет, то звякнуть к соседям, может кто-нибудь даст информацию.

Лифта, разумеется, в этом доме не было. Я поднялась по лестнице на третий этаж. Лестница была грязноватая, перила захватаны множеством рук, балясины кое-где выломаны. Но пол относительно чистый, и пахло хлоркой, стало быть, его моют. Ненавижу запах хлорки! Отчего-то на меня находит от него дикая тоска, хочется выть, кусаться или кого-нибудь хорошенько стукнуть.

Ну, сдерживаюсь, конечно, но с трудом.

В таком настроении я дошла до квартиры семнадцать. На площадке было всего две двери: одна железная, но старая, исцарапанная, а вторая как раз более новая и аккуратная, и номер на ней привинчен – 17. Тот, который мне нужен.

Я позвонила, но никто мне не ответил.

Я постояла немного на площадке, посмотрела на часы, потом покосилась на соседнюю дверь. Что-то мне подсказывало, что там я не найду ответов на свои вопросы. А время идет. Начальник велел мне вернуться к обеду, потом, сказал, будет для меня еще дело.

Причем не к его обеду, а к нашему, для обычных сотрудников. Когда мы уходим на обед, он из кабинета за нами подсматривает, а потом тщательно следит, когда каждый возвращается. Сорок пять минут на еду, говорит, – этого вполне достаточно, если, конечно, на другой конец города в ресторан не ездить. Ну, плюс еще пять минут, если в лифте застрянешь или в туалете просидишь. Так что если ушла в час, то будь добра без десяти два на рабочем месте сидеть и не в зеркало смотреться, а трудиться на благо фирмы.

Вот такой у нас начальник. Кстати, сам он обедает позже, после того как отметит всех вернувшихся сотрудников, и вот за ним-то как раз никто не следит, может и надолго уйти. Говорит, что в Управление или что у него важная встреча с партнерами, а кто его проверит?

Мы используем это время для того, чтобы отдохнуть и заняться собственными делами.

Так что мне непременно нужно вернуться к часу, а то без обеда останусь.

И я снова надавила на кнопку звонка.

За дверью раскатилась громкая заливистая трель, но больше ничего не произошло.

На мой звонок никто не отозвался, не послышались приближающиеся шаги…

Ну и ладно. Так и скажу шефу, что не застала Аглаю Михайловну. Пускай сам разбирается.

Я не хотела сюда ехать и прямо его спросила – почему я?

На что он в свойственной ему хамской манере ответил:

– Потому что я так сказал! Потому что я – начальник, а ты – дурак. То есть дура!

С утра сегодня озверел, но его тетки из бухгалтерии завели. Где у вас Сундукова, да почему никаких документов нет… Ну он и сорвал злость на мне.

Аглаю Михайловну в нашем коллективе никто не любит.

Уж на что наш коллектив недружный – но в этом мы все сходимся.

Я работаю в фирме, которая называется «Геодом». И занимаемся мы обмерами участков, составлением геодезических планов, определением географических координат участков и еще много чем.

То есть занимаются они, ведущие сотрудники фирмы во главе с шефом. А я, если честно, понятия не имею, в чем там дело, потому что я в этой фирме работаю на должности девочки на побегушках – подай, принеси, отвези, позвони, назначь встречу.

Нет, про встречу это я тоже зря, их для шефа назначает Ленка Голованова, вот у нее должность есть, она его, шефа, личный секретарь. Хотя ему личный секретарь, в общем-то, без надобности, не того полета он птица, чтобы личных секретарей иметь.

Тут я невольно процитировала Аглаю Михайловну, и с удивлением осознала, что в кои-то веки с ней согласна. А это очень странно, потому что Аглая – это такая женщина, что с ней ни у кого не может быть ничего общего.

Коллектив в нашей фирме не так чтобы большой, примерно двадцать человек, и в общем подобрались люди в массе своей малоприятные. И все же на работе ведь необязательно рассказывать свою жизнь за перерывом на кофе, жаловаться на мужей, хвастаться детьми и с умилением описывать хулиганские поступки домашних животных.

И так вполне можно существовать, если за кофе рассуждать исключительно о нейтральных новостях, обходя острые углы и не переходя на личности.

Все же некоторые сотрудницы обсуждали-таки мужей и мужчин из соседних отделов, передавали сплетни, но их отучила от этого Аглая Михайловна.

Аглая Михайловна – это не то чтобы кошмар нашей фирмы, но близко к этому. Возраст ее колеблется в районе пятидесяти, причем плюс-минус лет восемь, а по виду вообще ничего определенного сказать нельзя. Вечно у нее одинаковая прическа: седые взлохмаченные волосы одинаковой длины (непонятно, как она достигает такого эффекта, волосы же растут), иногда, впрочем, когда они мешают работать, Аглая закалывает их уродливой пластмассовой заколкой. Еще у нее маленькие цепкие глазки неопределенного цвета, противный скрипучий голос, абсолютно никакой косметики.

Вообще лицом она похожа на пожилую лошадь, потому что из большого рта торчат слишком крупные желтые зубы.

Фигурой она тоже смахивает на лошадь, но не изящную, породистую, с тонкими ногами, а на старую крестьянскую кобылу, заморенную непосильной работой, которая идет, ссутулившись, едва переставляя искривленные от артрита ноги.

Впрочем, про ноги я на самом деле ничего не знаю, потому что носит Аглая Михайловна всегда длинные платья фасона «мешок домотканый», то есть все исключительно прямое, без застежек и без вытачек. И цвет серо-буро-малиновый, как высказалась однажды в сердцах Ленка Голованова, когда Аглая раскритиковала ее новое платье – слишком короткое и вырез чересчур большой.

А короткое Ленке носить нельзя (это Аглая так считает), потому что у нее очень некрасивые коленки.

Ну, допустим, коленки у Ленки и правда так себе, но кому до этого дело? Только Аглае Михайловне.

Чья бы корова мычала, подумали тогда мы, точнее, чья бы лошадь ржала.

Татьяна из бухгалтерии рассказывала как-то о сыне, который у нее исключительно умный и талантливый, у него очень развито воображение и необычное чувство юмора.

Например, учительнице биологии он подарил на Восьмое марта живую жабу, а она почему-то этого не оценила и очень испугалась, громко кричала, а потом нажаловалась на ребенка директору, и ее, Татьяну, вызвали в школу.

Оказалось, что у биологички патологическая боязнь земноводных, а также пресмыкающихся, то есть змей, ящериц, черепах и крокодилов. Ну ладно, змей многие боятся, но ребенок же не крокодила ей в подарок принес, а очень милую безопасную жабу! И вообще, если уж боишься животных, то для чего выбирать такую профессию?

Короче, для начала мы посмеялись, но когда Татьяна пересказывала эту историю в десятый раз, то Аглая Михайловна при всем народе ей сказала, что такое поведение ее ребенка, безусловно, свидетельствует о его серьезных психических отклонениях.

Потому что, во-первых, как выяснилось, жабу эту он украл в ближайшем контактном зоопарке (умудрился обойти камеры и охранников, за что Татьяна тоже им восхищалась), а во-вторых, пользуясь тем, что все отвлеклись на вопли биологички, он не растерялся и подложил жабу в ранец отличницы Чемодановой, то есть совершенно не думал о здоровье и благополучии несчастного земноводного.

Хорошо, что Чемоданова оказалась покрепче биологички и поселила жабу у себя дома в специальном аквариуме. Но могло ведь все кончиться для жабы плохо.

Так что Татьяне следует обратить внимание на психическое здоровье собственного сына, а не пускать дело на самотек, не то могут быть серьезные последствия.

Поначалу сыночек начнет отрывать мухам крылышки, затем убивать птичек, затем душить бездомных кошек, а уж потом дойдет и до людей. Из таких и получаются серийные маньяки.

И так далее, кто бы что ни сделал или не рассказал, для всех у нашей Аглаи Михайловны находилась «пара ласковых слов».

Арина Якушева купила машину? Все хорошо, наши поздравления, тем более искренние, что для обмывания новой машины Аринка пригласила нас всех в кафе. Мужчины наперебой давали Аринке практические советы, женщины умело скрывали зависть, и только наша Аглая Михайловна высказалась в том смысле, что Арине ни в коем случае нельзя садиться за руль, потому что она невнимательная, несобранная и совершенно не умеет быстро и адекватно реагировать на нестандартную ситуацию.

Это Аглая припомнила тот случай, когда к нам в офис зашла мышь. Дело было утром, народ еще не собрался, Аринка была в этот день дежурной по ключу. Не помню, говорила я или нет, но администрация бизнес-центра, где находится наш офис, совершенно помешана на дисциплине и безопасности, поэтому в конце рабочего дня ключи надо сдавать в охрану и утром забирать. Мы все делаем это по очереди (кроме начальника, разумеется).

Так вот, Аринка, открыв дверь, увидела мышь, которая с самым деловитым видом шла между столов.

Ну что вам сказать? Я тоже боюсь мышей, но не до такой же степени, чтобы потерять человеческий облик.

Вместо того чтобы выскочить в коридор, захлопнуть за собой дверь и ждать прихода остальных сотрудников, Аринка зачем-то забежала в офис, вскочила на стол и стала орать, как пароходная сирена. Но поскольку время было раннее, то на крик никто не пришел.

Мышь же не обратила на шум никакого внимания, она спокойно прошла к столу Ленки-секретарши и расположилась в открытом ящике, поедая печенье.

В общем, когда мы все подтянулись в офис, то увидели Аринку, стоящую на столе, как памятник. От крика у нее пропал голос, и она смогла только показать дрожащей рукой на мышь.