Ленка озверела, увидев, что печенье пропало, поскольку мышь действовала по принципу: не съем, так понадкусываю, и в ящике остались одни крошки. Ленка замахнулась на мышь, та скакнула на пол и попала на ботинок сунувшегося не вовремя и не к месту начальника. Тот дрыгнул ногой и заорал не своим голосом, а мышь сиганула за батарею и исчезла из вида.

Начальник же поскользнулся и шлепнулся на пол, к счастью ничего себе не сломав. Он поднялся с трудом и поплелся к себе.

Аринка долго не хотела слезать со стола, пока мы не вызвали уборщицу Галию, она потыкала шваброй за батарею и уверила нас, что мыши там давно нет.

В общем, в то утро мы славно повеселились, только начальник был недоволен, потому что отбил себе пятую точку. И времени с тех пор прошло достаточно много, Аринку перестали уже поддразнивать, а вот Аглая Михайловна живет по принципу: никто не забыт и ничто не забыто, вот и напомнила Аринке о том случае, испортила-таки настроение, под конец присовокупив, что при таких качествах характера ждать аварии Аринка будет недолго.

Аглая Михайловна не щадит никого.

Взять, к примеру, Сережу Мохова. Приличный такой мужчина, серьезный, неглупый, в работе соображает, вежливый, тихий, ни с кем не конфликтует. Одинокий, поскольку раньше жил с мамой, а она пару лет назад умерла.

И тут тетки из бухгалтерии, которые все всегда знают, пустили слух, что Сережа нашел себе женщину и собирается жениться. Тут и мы все заметили, что вид у него значительно улучшился – приоделся человек, улыбаться стал чаще, Ленке Головановой комплимент отпустил, причем довольно тонкий…

Ну, раскололи мы его, он и признался за кофе, что познакомился с женщиной в интернете, не очень в этакое знакомство верил, но так они друг другу понравились и так характерами сошлись, что подумывают о том, чтобы съехаться.

Что можно сказать? Коллектив, глядя на довольную физиономию сотрудника, хором пожелал ему счастья, одна Аглая Михайловна, как всегда, подсунула ложку дегтя.

Высказалась в том смысле, что невеста его – явная мошенница, что таких в интернете пруд пруди и что когда Сережа это поймет, то поздно будет, либо все деньги она из него вытащит, либо в какую-нибудь криминальную историю втянет.

Сережа тогда рассмеялся даже – откуда, мол, у него деньги? Живет на зарплату, взять с него много не получится. Ну так квартиры можешь лишиться, отвечает Аглая. Или кредит на твое имя такой возьмет, что и за десять лет не расплатишься.

В общем, испортила настроение человеку, он отмахнулся и кофе не допил даже.

И так со всеми. Наша Аглая Михайловна каждому воздаст. Что называется, всем сестрам по серьгам.

Мужчинам она выговаривает за неопрятный вид, начальнику – за неумение руководить и поддерживать в коллективе дисциплину, единственные, кого Аглая не трогает, – это Лелик и я.

Лелик сидит целыми днями со своим ноутбуком, и ему все на свете по фигу, так что он Аглаю в упор не слышит, а ко мне ей просто не за что привязаться. У меня нет ни мужа, ни детей, ни машины, никто меня не встречает после трудового дня, одеваюсь я на работу просто, а если и взглянет Аглая косо, то я не обращаю внимания. Кстати, она никогда не шипит вслед и не шепчет гадости за спиной, она всегда говорит открыто и прямо. Хотя ее никто об этом не просит.

Замечу еще напоследок, что отвечать ей пробовали, но ни у кого это не получилось.

Так что все в офисе привыкли к ее вечно нахмуренным бровям и поджатым губам и старались вообще не обращать внимания.

Но сейчас я вспоминаю, что примерно за неделю до описываемых событий Аглая изменилась. Раньше она сидела за своим столом и работала, углубившись в карты, чертежи и распечатки. Она в нашей фирме отвечает за архив.

В последнюю неделю, однако, она стала непривычно задумчива, ее можно было увидеть застывшей на месте, смотрящей куда-то в пространство.

Такое поведение было для нее нехарактерно, но никому, естественно, не приходило в голову спросить у нее, как дела и не случилось ли чего. Можно на такое нарваться… И выражать свое прямое мнение она перестала, просто молчала, глядя в сторону. Да если честно, кофе вообще не пила, а на обед она и раньше с нами не ходила.

А потом она вообще не пришла в офис.

В первый день мы осознали это только к обеду. На второй день мы поняли, что Аглая Михайловна заболела и что у нас впереди есть неделя покоя. Правда, раньше она никогда не болела.

На третий день явилась Татьяна из бухгалтерии и поинтересовалась, где Аглая, потому что нужно же что-то ставить в ведомости учета рабочего времени. Мобильный Аглаи не отвечал, городского телефона у нее не было, так что на следующий день начальник вызвал меня в кабинет и велел ехать по адресу. Пыталась я отмазаться, но не вышло. Впрочем, про это я уже говорила.

И вот теперь стою тут перед чужой дверью, и ясно, что приехала я сюда зря.

Для очистки совести я еще раз позвонила – с тем же самым результатом, то есть без него. Трель звонка раскатилась за дверью, но никто на нее не отозвался.

Все, еду прочь отсюда… пускай шеф сам разбирается с Аглаей, а мне это уже надоело.

Так надоело, что напоследок я в сердцах изо всей силы ударила по двери кулаком…

И от этого удара дверь приоткрылась.

То есть, как выяснилось, она не была заперта, только слегка прикрыта…

А вот это уже показалось мне странным.

В душе моей шевельнулось какое-то нехорошее предчувствие. Какой-то внутренний голос говорил мне, что, хоть дверь и открыта, нельзя входить в эту квартиру. Как раз особенно потому, что дверь открыта. Нужно быстрее уходить отсюда…

С другой стороны, конечно, я не испытывала к Аглае Михайловне никаких теплых чувств, но все же она живой человек, к тому же знакомый… что, если она лежит в квартире больная, не может встать или даже подать голос… Телефон разрядился, а ей не встать… Но почему тогда дверь открыта?

В голове всплыла история из какого-то сериала. Там героиня решила покончить жизнь самоубийством, позвонила бывшему мужу, вскрыла себе вены в ванной, а дверь оставила открытой, чтобы он ее нашел. А он попал в пробку, в общем, подзадержался в дороге, так что баба реально чуть концы не отдала. Но после того как провалялась в больнице пару месяцев, оставила мысль о самоубийстве, поумнела, в общем.

Но вот хоть убейте меня, но не могу представить, что Аглая Михайловна такое устроила! Нет, что-то и правда случилось, нужно идти в квартиру.

Но то же предчувствие говорило мне, что ничем хорошим это не кончится. Однако я отодвинула это предчувствие подальше, открыла дверь и вошла в прихожую, на всякий случай громко проговорив:

– Аглая Михайловна, вы дома? Это Катя Королькова с работы! У вас дверь открыта, так что я войду…

И опять ответом мне было молчание. Ну, просто никаких звуков не слышно: дверь не скрипнет, вода из крана не капнет, холодильник не заурчит.

Неприятное предчувствие стало еще сильнее, но я его преодолела и тихонько двинулась вперед.

Надо же разобраться, в чем тут дело…

В конце концов, дверь открыта, так что Аглая Михайловна, скорее всего, дома…

Я отогнала от себя мысль, что могу увидеть сейчас распростертое тело на полу, и преодолела прихожую – медленно и осторожно, как минное поле, – заглянула в первую дверь…

За этой дверью была кухня. Большая такая кухня с высокими шкафчиками до потолка, а потолки в этой квартире были высокие – старый дом, раньше так строили.

Шкафчики были далеко не новые, однако относительно чистые. И мойка тоже чистая, не заваленная грязной посудой, чего я терпеть не могу. Я-то сама хозяйка так себе, если честно, не терплю только грязную посуду и незастеленную постель днем.

Стол и стулья были деревянные, по виду тяжелые и прочные – впрочем, я не проверяла.

На столе стояла чашка кофе с молоком, рядом с ней, на тарелочке, – надкушенный бутерброд с сыром.

Кофе в чашке еще не успел остыть – над ним поднимался чуть заметный пар.

Значит, Аглая только что была здесь…

Я снова окликнула ее – но отчего-то на этот раз тихо, вполголоса, как будто боялась кого-то потревожить… Хотя квартира большая, мало ли где хозяйка находится…

Выйдя из кухни, я вошла в следующую дверь.

Здесь была жилая комната.

Самая обычная обстановка – диван, два кресла, обеденный стол, сервант, книжный шкаф…

Большое высокое окно было полузакрыто плотной тяжелой бежевой шторой.

Прямо напротив двери был большой телевизор. Он был включен, но без звука. На экране двое одутловатых мужчин среднего возраста беззвучно кричали друг на друга. Один из них побагровел, выпучил глаза, как вареный рак, и замахал на своего собеседника кулаками. Это было одновременно смешно и странно.

И Аглаи здесь тоже не было.

Зато здесь был ужасный беспорядок – как будто в этой комнате жил невоспитанный подросток, а не одинокая малоприятная женщина средних лет.

На столе лежали скомканные колготки, на диване валялась поношенная тапка с розовым меховым помпоном, вторая такая же лежала на полу.

А рядом с этим тапком лежала старая замшевая косметичка Аглаи Михайловны – с вышитой на ней буквой «А», окруженной листочками и цветами.

Я точно знала, что это косметичка Аглаи Михайловны, – один раз на работе она уронила ее, разбирая сумку.

Ленка Голованова машинально наклонилась, чтобы поднять ее – так Аглая на нее прямо коршуном кинулась, чуть не вцепилась в глаза, выхватила у нее эту косметичку и зашипела, как потревоженная гадюка:

– Не трож-жь чуж-жое!

Ленка испуганно отшатнулась и, чуть не плача, пролепетала:

– Да я же вам хотела помочь!

– Не нуж-жна мне твоя помощ-щь…

Правда, Аглая тут же взяла себя в руки, изобразила кривую улыбку и добавила:

– Я еще не такая старая, сама могу наклониться!

И вот сейчас я увидела ее драгоценную косметичку на полу… выходит, не так уж она ею дорожит!

Я наклонилась, подняла ее, чтобы посмотреть, что там прячет Аглая Михайловна. Ведь косметикой она совершенно не пользуется – спрашивается, зачем ей тогда косметичка? Лекарство, что ли, какое-то с собой носит?

С другой стороны, если она сейчас войдет в комнату и увидит меня тут, то такое устроит!

Вдруг я дико разозлилась на начальника – надо же в какую историю он меня втравил! Вот его бы сюда сейчас на мое место! Вечно все неприятное на меня перекладывает!

Нет, нужно быстро обежать квартиру и уходить отсюда, потому что мне стало ясно, что хозяйки здесь нет. Не могу же я всерьез предполагать, что она вышла к соседке за солью, к примеру, а дверь не закрыла. Такого просто не представить, чтобы наша Аглая к соседке за солью бегала. Она небось всем соседям давно уже гадостей наговорила, и никто с ней не знается.

Я машинально дернула молнию на косметичке, но открыть ее не успела, потому что услышала, как в прихожей негромко скрипнула дверь и послышались приближающиеся шаги…

В первый момент я подумала, что это вернулась Аглая, – допустим, действительно ходила к соседке за той же солью, поэтому и дверь не закрыла… Ну хоть и трудно это представить, но, может, она у себя дома совсем другая, с соседями дружит, с детками малыми сюсюкает, собачкам «козу делает».

Но уже в следующую секунду я поняла по звуку тяжелых шагов, что к двери приближается мужчина.

То есть явно не Аглая.

И что он подумает, застав меня в этой комнате в отсутствие хозяйки? Примет меня за воровку-домушницу?

Так, а сам-то он кто, на минуточку? Вперся в открытую дверь, ничего не сказал…

Вот именно, вошел в квартиру в отсутствие Аглаи. И шаги его звучали как-то подозрительно – он двигался осторожно, крадучись, настороженно, как по минному полю… то есть точно так, как я сама незадолго до того. Только он еще и молчит, значит, знает, что хозяйки тут нет…