Ты Ия. Помнить всё (страница 25)
– Родители умерли. То есть папа и ма, мачехой у меня язык не повернется Лару назвать. Родная мама живая, но мы давно не виделись, – закусываю щеку изнутри, прикидывая, стоит ли рассказывать. На похоронах папы последний раз виделись с мамой, озвучивать такое не стану. Не почувствовать внимательный взгляд невозможно.
«Только не спрашивай, очень прошу, объяснить не смогу», – прошу мысленно.
– Вы с Денисом опять собрались куда-то? – кивает на коридор, где стоит чемодан.
– Не знаю пока. Он уехал с родными в Абрау. Сын в Крыму, вроде и хочется к нему, и в тоже время… Красивой такой, только пугать. Счастье, что он не в меня.
– С отцом отдыхает? – да что же такое. Тон деликатный, нисколько не давит. Но что ни тема, мне все тяжело.
– С моей подругой, она же няня его. С отцом они не общаются. Еще до переезда сюда в последний раз виделись.
– Спрашивать участвует ли как-то в жизни ребенка не стоит? – тон становится прохладнее. Не хочется, чтоб подумал, что я запрещаю, но я б запретила, возникни у нашего папы желание.
– Спросить можешь. Нет, не участвует. По его словам, расставание ему далось тяжело, раны зализывает.
– Урод, – от тона по коже проходит озноб.
– Хотелось бы поспорить, но не стану, – ешь уже свои ягоды и молчи, Ия.
Обид уже нет, только едкое разочарование осталось. Никогда не шутила со своими чувствами. Мне пальцев двух рук с избытком хватит, чтоб сосчитать всех, кому слова любви говорила, считая подруг. Ни одного из них не обманула. Только вот папа с Ларой и Богдаша ушли безвозвратно. Артура я бы лично придушила.
– Хочешь, вместе поедем? Гулять, так гулять. Со следующего месяца буду вливаться по новой в рабочий процесс, – Макар притягивает меня к себе настолько резко, что не успеваю сориентироваться.
Глава 41
Пульс учащается, долбит виски. Чувство тревоги сдавливает горло. Смотрю Макару в глаза и забываю, как говорить. Горящие глаза напротив пугают. Макар переворачивает меня на спину и нависает сверху. Чувствую его руку на своей шее, проводит тыльной стороной вверх до щеки.
– Отпусти свои мысли. Их все видно в твоих глазах, – хрипло произносит. А я не могу отпустить и поймать при этом их тоже не могу. Падаю вместе с ними в бездну. – Тебя не было в моих планах еще совсем недавно, а теперь схожу с ума от одного твоего взгляда, – его зрачки так расширены, что вижу себя в них.
Смотрю на его губы, в горле пересыхает.
– Я не могу, – упираюсь руками в его плечи в попытке оттолкнуть.
– Всё ты можешь, просто боишься, – он наклоняется и целует щеку в том месте, которого касался только что. Если от пальцев я ощущала тепло, то губы просто горящие. Поцелуи поднимаются по скуле выше, до самого уха. – Не стоит, я не обижу, обещаю тебе. Никогда, —слышу шёпот, но смысл доходит не сразу. Мне так отчаянно хочется верить… – Не сопротивляйся, я остановлюсь, если ты попросишь, но не сейчас, – влажный язык касается ушной раковины.
Нутро разрывается в клочья. И моё и Макара, я чувствую это совершенно точно.
Руками касаюсь его затылка и тянусь губами к его, касания едва ощутимы, словно боится мне сделать больно. От этих мыслей хочется плакать. Забота обезоруживает.
– В губы будет попозже, потерпи, еще пока что припухшие, – у меня перед глазами темнеет, кожей ощущаю, что Макар улыбается.
Укладываюсь удобнее и обнимаю Макара, как мне кажется, очень крепко. Становится очень страшно от мысли, что он сейчас может встать и уйти. Будто чувствуя это, он начинает покрывать моё лицо поцелуями. Могут ли нежные чувства убить? Сейчас я отвечу: да. Полностью отключается способность мыслить и дышать. Тяну ладонь к его волосам, потребность в касаниях неудержима, глажу его затылок, ощутимо прижимая пальцы к корням волос.
Макар тяжело душит, немного откидывая голову, прижимая ее крепче к моей ладони. При этом открывая доступ к своей шее, тут же тянусь губами, целуя бьющуюся жилку. Ощущения потрясающие, чувствовать его учащенный пульс под своими губами.
– Ия, – смотрит в глаза, одной рукой возвращая на место. – Лежишь и не дергаешься. Я так долго ждал, что сейчас от одного твоего касания кончить могу.
Я и до этого не знала, куда себя деть, сейчас же… Закрываю глаза и отдаюсь ощущениям. Отсутствие споров Макар воспринимает знаком согласия. Чувствую, как спускает с плеча ткань платья, при желании его полностью можно стянуть через низ: вырез сзади позволяет сделать это без проблем. Понимаю это не только я, потому что в следующее же мгновение Макар оголяет мою грудь. Непроизвольно напрягаюсь: раздетой быть при ком-то непривычно.
– Расслабься, твой страх убивает, – с надрывом произносит Макар, я тут же киваю, изо всех сил стараясь выполнить просьбу.
Боже, он же не виноват, что у меня сомнений в себе и в правильности своих решений в голове больше, чем на ней же волос. Ладонь Макара касается груди. Едва ощутимые касания. Ведет от одного соска до другого. По телу проходит дрожь. Он усмехается. Делает обратное движение, последствия повторяются. Ладонь сжимает правую грудь, почти что до боли. Я слишком напряжена, острота ощущений зашкаливает.
В какой-то момент ощущаю прикосновение губ ко второму соску. Нежно целует, немного обхватывая губами, играет с ним языком. Мозг взрывается. Не знаю, сколько проходит времени, перед тем как Макар начинает его посасывать. Это финиш. Мой эмоциональный перебор. Будто тебя запирают в комнате полной воды, ты барахтаешься, прижимаясь ртом к потолку, но воздуха все равно нет. Безысходность.
– Эй, малыш, ты чего? – открываю глаза и вижу взволнованного Макара, вглядывается в мои глаза. – Больно где-то? – понять его вопроса не могу, качаю головой. – Ну а чего ты тогда? – его пальцы касаются моих щек, сначала одной, затем и второй.
Только тогда до меня доходит причина его беспокойства.
– Все в порядке, – тянусь прижаться к нему, такому большому и теплому.
Макар перехватывает меня одной рукой и прижимает к себе, сам же при этом откидывается на спину.
– Ты права, надо остыть. Точка невозврата уже слишком близка.
Прижимаюсь к нему – одетому, оголенной грудью, сил натянуть платье нет. Лицом утыкаюсь в шею. Макар сдавливает в объятьях. Его ладонь гладит спину вдоль позвоночника. Если меня спросить, когда мне в последний раз было так приятно и в то же время спокойно, я уже и не вспомню.
Глава 42
Сквозь сон слышу голос Макара. Говорит приглушенно, но грубо. Немного вздрагиваю. Он меня прижимает крепче к себе, давая понять, что он рядом и защитит.
– В общем, ты понял. Плачу я не за то, что ты ищешь, а за то, что найдешь, – следом, судя по характерному звуку, разговор прерывается. – Разбудил? – спрашивает и касается губами моего лба.
Так не бывает, точно вам говорю.
– Нет, я не поняла, как уснула.
– Плакала-плакала и уснула, – произносит Макар, откашлявшись.
Смущаюсь и заливаюсь краской.
«Молодец ты, Ия, умеешь произвести впечатление».
– Извини, пожалуйста. Я не специально, – произношу ему куда-то в шею, Макар прижимает меня ещё крепче к себе.
– Всё нормально. У тебя телефон звонил пару раз. Ты так сладко спала, будить не стал.
– Сын, скорее всего. Долго спала?
– Часа полтора.
Стараюсь выбраться из кольца его рук, Макар нехотя отпускает.
Поднимаясь с дивана, забываю, что одета порядком… условно. Макар ловит мои запястья и тянет на себя, целует грудь и ослабляет хватку. Я же просто сгораю от стыда, наблюдая за его действиями. Мне подобная открытость никогда свойственна не была. Даже когда мне было семнадцать, и любовь к Егору была главным «хобби» моей жизни, особо откровенных вещей я не делала.
– Краснеешь улетно, – говорит Макар и подмигивает. Выглядит он откровенно довольным собой.
Ещё бы! Не сильно-то я и ломалась. Стоило только увидеть меня в крови перепачканной и после этого захотеть в гости прийти. Ждала его и в то же время не верила, зачем это может быть надо такому человеку, как Макар? Не хочу даже думать об этом.
Плетусь в прихожую, параллельно натягивая платье на плечи, в зеркале замечаю свой вид и резко отворачиваюсь. Странно для моего возраста так сильно смущаться.
Телефон звонит снова, отвечаю мгновенно.
– Привет, мой родной. Как отдыхается?
– Мама! – какой же он шумный, спросонья звонкий голос Егора колоколом в моей голове отдается. – Как я соскучился! Почему ты трубку не берешь? Я звонил. И видео тебе отправили. Ты посмотрела? – тараторит.
– Малыш, я уснула. Сейчас посмотрю.
– Аня сказала, ты плохо себя чувствуешь. Опять голова? – по голосу кажется, что мой малолетний сын собрался меня ругать.
– Уже лучше, упала на днях. Представляешь, на электросамокате задели, – усмехаюсь. Егору они очень нравятся.
– Хорошо, что ты мне не купила, – резюмирует вполне себе серьезно. – Уже зажило? Когда ты приедешь?
– Егор, я не знаю. Мы же с тобой договаривались, что вы без меня отдохнете.
– Ну, ты же свободна, – сын давит интонациями.
Я очень хочу к нему, но внутренне меня тормозят тревожные чувства, я будто бы знаю, что не стоит ехать туда.
***
Макар
Ия стоит рядом с комодом, прижав телефон плечом к уху. Пальцами водит по лепесткам цветов. Картина меня завораживает. Реально дар речи теряю. Второй раз за день. Платье прекрасно подчеркивает тонкую талию и узкую спину, которая виднеется в вырезе. Когда касался её, думал, сдохну от счастья. Слишком долго, слишком сильно хотел этого.
Судя по диалогу, сын упрашивает маму приехать.
– Скажи ему, что к ночи приедем, – приблизившись, шепчу ей на ухо.
Ия поднимает голову, наши взгляды в зеркале встречаются. Еле заметно кивает. Следом обещает сыну приехать. В голове крутится мысль: «Она уникальна». Разница между Ией домашней и Ией на работе – колоссальная. Сейчас я вижу нежный хрупкий цветочек. Когда ехал сюда, даже не думал, что она может быть такой. До этого я видел ее только замкнуто-отстраненной. К концу их беседы я уже обнимаю Ию за талию, прижимая спиной к своей груди. Она откидывает голову, кладет её мне на плечо и прикрывает глаза.
В зеркале, висящем напротив нас, наблюдаю за тем, как подрагивают её ресницы. Этот момент определенно точно будет в моей памяти на всю жизнь. Эмоции испытываемые передать нереально. Я просто чувствую, что такая она только для меня и только со мной.
– Пойдем что-нибудь приготовлю? Ты не торопишься? – произносит, приоткрывая глаза. Ия пальцами гладит меня по руке, поднимаясь к локтям до места, где край рукава рубашки закатан, и снова спускается вниз к ладоням.
– Можем заехать поужинать, – в девяноста случаях девушки соглашаются, а то еще и попрыгивают от счастья, зная, что мужик за её эмоции платит. Ия же заверяет, что лучше дома поест. – Давай тогда я к себе закажу, нам с тобою все равно придется заехать. Вещи я соберу. Заодно перекусим.
– Хорошо, я тогда пойду соберусь. Мне быстро, переоденусь и волосы заколю. Чемодан-то готов, – Ия пытается выпрямиться, а я всё держу.
– Мне нравится это платье, будет моим самым любимым, – спускаю рукав немного с плеча и касаюсь губами плеча (повтор «плеча», лучше заменить. Например, «касаюсь губами нежной/бархатистой кожи). Ия вздрагивает всё сильнее, по мере того как я поднимаюсь поцелуями по плечу ближе к шее.
– Мы так никогда не соберемся, – хохочет.
Не помню, когда окружающая действительность была настолько приятной. Даже без секса мне понравилось лежать рядом с ней. Трогать. Смотреть.
Немного погодя мы поднимаемся на лифте ко мне в квартиру. Ия ведет себя вполне свободно. Её грани порой поражают. Она не теряется в обществе, что что могло бы с легкостью случаться, учитывая её стеснительность.
– Ты снимаешь?
Киваю в ответ, не сводя с Ии глаз.