Глава 59

Макар очень старается, но перелет мне дается всё равно нелегко. Впервые так было при переезде на юг, тогда перелет для меня ещё одним ударом стал.

Небо для меня – это папа, любой рейс – память о нем. Никогда мне не было страшно в самолетах, потому что я знала: он самый лучший, и я в безопасности. Если что случится, он всех нас спасет. Себя он не спас, меня бы – обязательно. Возможно, эта вера отчасти была слепа, но любому человеку необходимо во что-то или в кого-то верить, для меня эпицентром всех ожиданий был именно он – отец.

Не уверена, что Макар хоть раз говорил Егору слово «нет». Сейчас, например, они меня, лежащую в кресле, пледом укрыли, в надежде, что я буду спать, а сами самолет детально исследуют. Если мелкому волю дать, он на детали разберет воздушное судно. Макара это только забавляет: «И что с того?», «Пусть изучает», «Главное – весело», этими фразами он осаждает любой мой порыв к воспитанию. Спасибо, что не при мелком, хотя бы авторитет мой в глазах ребенка не пострадал.

Спустя минут двадцать Егор ко мне возвращается.

– Я там такое видел. Мам, это звезды, – он имеет в виду «космос». – Когда вырасту, стану летчиком! – заявляет с полной уверенностью. – Ты же не против? Буду как дедушка.

Вопрос очень насущный, ответ нужно дать немедля. Глаза ребенка горят. Скажи сейчас нет – его «звезды» померкнут.

– Конечно же, можно. Только я не уверена, что «полеты» можно будет с карьерой врача совмещать, – говорю с грустью в голосе.

Сын вздыхает.

– Ты так же и про шахматы говорила, но я всё-таки попробую, ладно?

– Я буду очень рада, если у тебя всё получится, – обнимаю своего увлекающегося малыша.

– Ну что? Разрешила? – Макар к нам присоединяется.

Егор довольно и капельку гордо кивает. Улыбается во все свои зубки.

– Я же тебе говорил, а ты переживал, – подмигивает мелкому. – Как твое самочувствие? – выглядит обеспокоенным.

Его бы воля, я б уже в клинике какой-то лежала, с ежедневным переливанием крови, МРТ и массажем.

– Всё хорошо. У кого не бывает, голова всего-то слегка закружилась.

– У меня не бывает. А я тебя старше. Намного.

Приехали. Снова по кругу.

– Я бы не сказала, что намного, – иногда так и хочется спросить у него, разве младше меня в его жизни девушек не было? Только вот ответ я знать не хочу, поэтому и не спрашиваю. – Правда, нормально. Тем более завтра сдам все анализы, ты будешь спокоен.

– Надеюсь на это, – Макар немного расслабляется. Не знаю, когда он планирует вернуться к работе, потому что пока что то и дело блюдет моё состояние. Давление, пульс, температура, разве что сахар ему не известен. Но стоит только напомнить.

До сих пор не пойму, как можно быть таким разным. И где у него кнопка смены режима. От нереально заботливого и мягкого до властного и очень серьезного.

– Можно, мы поедем ко мне? Я бы хотела… – скорее прошу, чем настаиваю.

Где бы я ни была, острое ощущение «я дома», появляется только в квартире, где с папой и Ларисой мы жили. Эта квартира закрытой стоит, раз в несколько месяцев её убирают. Показать Макару будет не стыдно, там много моих детских вещей, много памяти. Хотя он тоже может захотеть поехать к себе.

– Как ты захочешь. В Питере мне не принципиально. Я дома в Москве.

Сжимаю его ладонь. Знаю, он тоже идет на уступки. Старается быть мягче, а это не просто. Жизнь свою менять всегда нелегко. Самое трудное – выйти из зоны комфорта. Прекрасно это осознаю, сама ведь не хотела и даже очень боялась изменений, зато теперь с Макаром рядом, абсолютный покой.

Как только заходим в квартиру, Егор несется в мою детскую комнату.

– Руки вымыть не забудь, пожалуйста, – говорю ему в след. Макар усмехается. Забирает у водителя оставшиеся сумки и ставит их недалеко от входной двери.

– Твои рисунки? – смотрит на стену в прихожей. В рамках под стеклом результаты трудов моих развешаны.

– Я очень старалась, – смеюсь. – Выжимала из себя всё, что могла, – сказать, почему они до сих пор тут висят, я не могу. Родителям нравилось, они мной гордились.

– Получалось неплохо, – целует меня в губы, едва касаясь.

При Егоре я пока позволить себе этого не могу.

– Руки помою, – показывает мне свои руки, с улыбкой, мол, смотри, я всё понял. – И закажу ужин. А то еще час, и ты начнешь: «Поздно, я уже есть не буду», – направляется в сторону ванной, куда только что Егор заскочил, головой покачивает, меня передразнивая.

– Да буду я, буду, – Макар не разделяет моего мнения, что неплохо было бы слегка похудеть, это, конечно же, льстит, но тем не менее. – Только пол сначала помою.

Макар резко оборачивается и смотрит на меня строго и очень внимательно, ищет глазами отклонения.

– Даже не начинай, не развалюсь. Я нормально себя чувствую. Тем более я шваброй, не на коленях.

– А жаль, – говорит приглушенно, запуская по моему телу рой мурашек. – На это бы я посмотрел. И поучаствовал, – огонь в его глазах имеет свойство вспыхивать за долю секунды. Такой многообещающий и дико манящий.

Весь следующий день провожу в больнице. К вечеру кажется, что в теле осталась всего только капелька крови, остальную выкачали. Раз в год я тут стабильно бываю, только обычно всё проходит не так. Намного быстрее и проще. В этот раз, по желанию кое-кого, обследований проводится куда больше, и это только первый этап, через три дня, всё начнется по новой, как только анализы крови все будут готовы.

Если быть честной, злюсь – самую малость. Обычно такие вещи я сама за себя решала. Ничего принудительного. Теперь надо считаться не только со своим мнением. Но показывать свое недовольство было бы верхом наглости и глупости. На заботу обижаться нельзя.

Пока я была занята, ребята вынесли какой-то центр игрушек. В прихожей стоит с десяток коробок.

Вид у меня говорящий. Да, баловать надо, но тут перебор.

– Макар сам выбирал, – заявляет Егор с видом полной непричастности к делу.

– Подтверждаю, в моем детстве такого не было. Надо быть в курсе событий.

Остается только вздохнуть.

Завтра по плану навестить утром своих. Всегда жду и очень боюсь этих моментов. Там держать свои эмоции под контролем никак не могу. Егор просится вместе со мной, но Макар понимает мой просящий взгляд. И отвлекает его. Абсолютно в себе не уверена, и в своей выдержке тоже. Столько всего хочется им рассказать, маленькому слышать это не обязательно.