Танцовщица (страница 9)
– Конечно, – с улыбкой ответил Тёдзюро и выпил еще. Потом сказал: – Замечательное саке. Сегодня я опьянел сильнее обычного, видно, за последние дни немного устал. Извините, пойду прилягу. – С этими словами Тёдзюро встал, прошел к себе в комнату, лег и тут же заснул.
Жена последовала за ним, подложила подушку ему под голову; Тёдзюро пробормотал что-то во сне, повернулся на другой бок и продолжал спать. Жена смотрела на него, не отрывая глаз, потом спохватилась: плакать нельзя! – и поспешно вышла.
Дом затих. Слуги и служанки, так же как мать и жена, знали о решении хозяина. Ни в кухне, ни на конюшне – нигде не было слышно оживленных голосов. Мать находилась в своей комнате, невестка – в своей, младший брат – в своей, каждый думал свою думу.
Хозяин крепко спал. Над раздвинутым настежь окном сушилась на карнизе пахучая травка – даваллия. Время от времени, словно спохватившись, позвякивал на ветру колокольчик. На земле – колода для воды – высокий камень с выдолбленной верхушкой, а на нем – опрокинутый ковш; стрекоза опустилась на длинную ручку ковша, распластала крылышки и замерла.
Прошел час, за ним второй. Миновал полдень. Прислуге, как обычно, было приказано готовить обед. Но распорядится ли свекровь всем собраться к трапезе – невестка не знала и спрашивать не решалась, дабы никто не подумал, что у нее в такое время еда на уме.
Между тем вскоре появился Сэки Сёхэйдзи, которого просили быть помощником во время харакири[49]. Свекровь кликнула невестку. Та молча поклонилась, справилась о здоровье гостя.
– Тёдзюро прилег отдохнуть, но уже пора, вот и господин Сэки пожаловал. Может быть, ты его разбудишь? – сказала свекровь.
– Да, да, конечно. Особенно задерживаться нельзя, – ответила невестка и пошла будить мужа.
Как и в тот раз, когда подкладывала мужу подушку, она смотрела на него, не отрывая глаз. Она знала, что должна возвестить мужу его смертный час, и ей было нелегко. Тёдзюро крепко спал. Теперь он лежал спиной к окну, лицом к двери, по-видимому, ему мешал яркий свет, лившийся из сада.
– Послушай! – позвала его жена. Тёдзюро не шелохнулся. Она склонилась над ним, коснулась рукой его плеча.
– A? – Тёдзюро открыл глаза, потянулся и проворно вскочил на ноги.
– Ты сладко спишь, но пора вставать, матушка велела тебя разбудить, к тому же пожаловал господин Сэки.
– Да? Уже полдень? Ну и заспался же я. Прилег на минутку, да, видно, разморили меня саке и усталость. Теперь чувствую себя отлично. Съем-ка я, пожалуй, тядзукэ[50]