Это расслабляет мой воспалённый мозг и значительно снижает напряжение во всём теле. Я вожу карандашом, словно изливаю своё внутреннее состояние на бумагу. Только когда ноги затекают от одного положения, я выхожу из своеобразного транса и смотрю на получившийся рисунок чётким взглядом. Свадебное платье… я нарисовала свой самый большой страх!

Мысль, что это Адам, греет меня, я всегда видела в нём свободолюбие, такое же, как и во мне. Ему никто не указывает: что делать, как жить, чем заниматься! Он сам хозяин своей жизни, и я тоже такого же для себя хочу! Хочу без разрешения и раздумий отпустят или нет выходить из дома, чтобы сходить на шоппинг с подругой. Хочу, путешествовать, увидеть мир своими глазами, а не через ленту социальных сетей! Хочу просто быть свободной!

Засыпаю я глубокой ночью в уютной постели, представляя, что встречаю гостей на своей первой выставке. Куча народу собралась, чтобы посмотреть работы юной, но очень талантливой и перспективной художницы, талант которой отец подавлял долгие годы…

Глава 2

Просыпаюсь я от хаоса, воцарившегося в моей комнате с раннего утра! Кто-то из домашних работников отдёргивает шторы в стороны, впуская яркое солнце внутрь.

– Ариела, вставай, – мама садится на край кровати и гладит меня по волосам. – Нам нужно многое успеть, до вечера, доченька.

С тяжёлым вздохом натягиваю одеяло на голову, не желая возвращаться в реальность из своего прекрасного сна, где я живу жизнью своей мечты.

– Я ничего не хочу! – недовольным голосом бубню из-под своего укрытия.

– Отец велел подготовить тебя к сегодняшнему приёму, – мама спокойно убирает одеяло с моего лица. – Давай не будем его злить и сделаем, из тебя куколку.

– Ариела и так куколка, миссис Лучано! – в комнату входит Лукреция, вкатывая вешалку на колёсиках со всевозможными платьями разных фасонов и кроя. – Chanel прислали свою новую коллекцию специально для вас к сегодняшнему вечеру, маленькая госпожа! – заворожённо шепчет она, как будто боится, что её кто-то услышит. Я, хихикнув, фыркаю от фразы «маленькая госпожа», видимо, уже не маленькая, раз отец решил продать меня. – Массажисты прибыли и ожидают, когда вы будете готовы, чтобы приступить. Косметолог приедет через час, следом вам сделают маникюр, – Лукреция перечисляет мою программу на день, загибая пальцы и вспоминая список, – макияж и причёску будут делать одновременно в четыре руки. Стилист прибудет в последнюю очередь. В общем, всё как обычно, госпожа, по стандарту.

Перед каждым приёмом отец устраивает настоящий цирк, когда целый день около меня бегают и прыгают люди, пытаясь превратить, как говорит мама, в «куколку». Мне ничего не остаётся делать, кроме как смириться… Брендовой одеждой меня не подкупить, всё это тряпьё – жалкая бутафория. Кому какая разница в чём я приду если за меня уже и так всё решили? И жениху дали согласие меня не спрашивая.

День пролетает со скоростью света, я не успеваю даже сфокусироваться на своих мыслях, до самого вечера все эти незнакомые люди передают меня из рук в руки, колдуя над внешним видом.

Когда уходит последний из сегодняшнего списка – стилист, я выдыхаю с облегчением, одна часть выполнена! Осталось самое сложное: пережить этот вечер. Подхожу к зеркалу во весь рост и разглядываю себя: красивый нюдовый макияж делает моё лицо ещё более невинным, волосы убраны в аккуратный, естественный пучок на голове, лицо обрамляет только один белый локон. Стилист выбрал чёрное мини платье, еле доходящее до середины бедра с воротником-стойкой. М-да, это явно приказ отца, видимо, жених по его подсчётам должен смотреть на меня и пускать слюни. Широкие рукава платья красиво отделаны такого же цвета перьями по краю возле кистей, отчего приятно щекочут мои ладони.

Грустно подмечаю, что жениху я явно понравлюсь в таком виде. Меня штормит из стороны в сторону, с одной стороны, я рада, что это Адам. С другой же, разумом понимаю, что у меня к нему всего лишь детская привязанность и симпатия, но не более. Я сама себе выдумала глупые чувства, лишь бы отвлечься от рутинных будней. Хотя пусть лучше это будет он, чем кто-то другой, который может оказаться таким же деспотичным, как…

– Отец уже ждёт тебя в машине, дорогая, – мама заглядывает в комнату, перебивая мои мысли. – Ох, Ариела, ты выглядишь божественно, настоящий ангел!

– Не богохульствуй, ма, – я разворачиваюсь к ней на своих безумно неудобных чёрных босоножках на шпильке. – Это всё заслуга денег, не моя.

У мамы мигом портится настроение от моего гнусного поведения, на её лице появляется тень беспокойства, но я ничего не могу с собой поделать.

– Прошу тебя, только не делай глупостей, хорошо? Ты подозрительно тихо себя вела весь день, и я подозреваю, что ты что-то задумала… – женщина опускает плечи с умоляющим взглядом.

– Я никогда бы не поступила с тобой так, ведь за каждое моё неправильное действие он накажет тебя, – подхожу, оставляю лёгкий поцелуй на её щеке, чтобы успокоить, и прохожу мимо.

Я сказала правду… когда я была помладше, мой характер оставлял желать лучшего. Я была непослушной, и даже когда отец бил меня, это не всегда срабатывало с нужным эффектом. В большинстве случаев я делала, что-то назло. Но однажды за наше поведение отец ударил маму при нас с братом, я кинулась защищать её. С тех пор он нащупал ту самую точку, чтобы давить на меня. В дальнейшем бил он не меня, а её! И теперь я знаю одно, если я сбегу или скажу своему жениху что-то не то, пострадает мама…

Быстро, насколько это позволяют мои каблуки, спускаюсь по лестнице и пересекаю холл дома, Лукреция открывает передо мной дверь, и я выхожу на улицу. Сегодня, что удивительно для Сиэтла, нет дождя, тёплый августовский ветерок ласкает кожу. Сажусь в машину, где меня уже действительно ждёт отец, листая что-то в своём планшете. Даже не взглянув, сразу же приказывает в своей манере:

– Не ударь в грязь лицом, Ариела, – по спине пробегает холодок от его тона, – если сегодня что-то пойдёт не так по твоей вине, – он делает многозначительную паузу, – ты знаешь, что ждёт тебя и твою драгоценную мать! Этот человек очень важен для Сиэтла, для стабильной ситуации в городе. Дженовезе не справляется, и твоё замужество – единственное, что может урегулировать положение! – нехотя протягивает он.

Впервые в жизни отец посвятил меня во что-то важное, в дела клана и города. Я удивлённо хлопаю глазами, смотря в окно машины, выезжающей за пределы резиденции. Неужели в Сиэтле, какие-то проблемы? Не зная все тонкости деятельности «Genovese Family», мне всегда казалось, что этот клан нерушим и выдержит любой шторм. В каком положении они находятся, если моё замужество может повлиять на их дела?

Отец жесток и искусен в своих пытках над жертвой, помимо физической боли он ещё и подавляет морально. Одними только словами он способен довести человека до срыва, опустив самооценку ниже плинтуса.

– Я вас не подведу, – всё, что я могу выдавить из себя – только эти слова. Да, я не подведу вас, не подведу маму, но подведу себя и свою судьбу.

До резиденции Витале Дженовезе мы доезжаем быстро, водитель открывает дверь отцу, после чего он обходит машину и подаёт мне руку, чтобы я выбралась наружу. На публике мы всегда дружные, счастливые и безумно любящие друг друга отец и дочь. Ведь никто не знает, какой на самом деле деспотичный со своей семьёй Аурелио Лучано.

В особняке нас встречает приветливый персонал, сразу же предложив напитки. Я вежливо отказываюсь, ведь он не приемлет алкоголь в женских руках ни в каком виде. Пройдя немного, отец оставляет меня и подходит к хозяину вечера – Витале Дженовезе, они обменивается некой информацией, пока я жду в сторонке, когда мне позволят присоединиться. Наконец отец произносит, махнув ладонью:

– Ариела!

Подхожу к мужчинам и, чувствуя себя немного зажатой, здороваюсь.

– Buonasera, signore¹ Дженовезе, – вежливо здороваюсь с ним на родном языке. Витале высокий, немного разъетый от времени и власти человек. Кудрявые волосы еле доходят до его плеч, в руках неизменно покоится сигара.

– È bello parlare con te, Ariella²! – отвечает он также на итальянском. – Радует, что молодёжь не забывает родной язык и свои корни! – Витале поднимает свой бокал, кивнув мне, и отпивает тёмный напиток. – Тебе выпала огромная честь, девочка, стать мостом между Сиэтлом и Лос-Анджелесом!

Несмотря на жестокость Витале, о которой ходят легенды, со мной он всегда добр и приветлив. Возможно, потому что мы с Марко, можно сказать, выросли у него на глазах. Мысли от волнения, что жаром распространяется по телу, улетают далеко, и мозг даже не цепляется за последние сказанные им слова, не придавая этому большого значения…

Куча любопытных глаз устремлены на меня в этот вечер, все знают, что сегодня объявят о помолвке. И всем, конечно же, безумно интересно, кто же будет женихом. Дамы перешёптываются, бросая в нашу сторону взгляды. Хоть бы одна подошла и спросила: хочу ли я этого? Нужен ли мне в девятнадцать лет брак?

Тут абсолютно нечему завидовать…

Вечер идёт своим чередом, мы беседуем с разными девушками, собравшимися в небольшую группу, стараясь избегать животрепещущей темы, но некоторым из них это удаётся с большим трудом.

– Ариела, это правда про твою помолвку? – нетерпеливо спрашивает дочь одного из приближённых людей Витале.

– Сегодня узнаем, – я безразлично пожимаю плечами, стараясь не смотреть никому из них в глаза.

– Так это неточно? – разочаровано спрашивает другая девушка, Матильда, если не ошибаюсь. Я была на немногих мероприятиях, поэтому пока точно не могу запомнить всех имена.

– Знаете, я слышала, как отец говорил, что тебя отдают во вражескую «семью», – шёпотом восклицает третья в то время, как остальные театрально ахают и прикрывают рты ладонями.

Мне кажется, точнее, я уверена, что поменялась в лице или побледнела. Что значит – отдают во вражескую «семью»?! Но Адам из Чикаго, с которым у нас дружеские отношения! Кстати, за весь вечер я не видела его ни разу… как можно естественнее оглядываюсь по сторонам в поисках мужчины.

– Отстаньте от Ариелы со своими сплетнями девочки! – с акцентом в голосе заступается бойкая Виктория, дочь русского мафиози. – Вы не видите, ей неприятно об этом говорить?

К счастью, Витале стучит ножом по своему бокалу, призывая всех гостей собраться в просторной гостиной для объявления новостей. Девушки мигом разворачиваются и быстрым шагом направляются к своим отцам. Я же не спешу этого делать, а войдя, останавливаюсь в паре шагов от арки позади собравшейся толпы. Приглушённый свет в помещении создаёт некую иллюзию таинственности.

Глава «Genovese Family» начинает свою речь, я не вслушиваюсь, потому что знаю, как сильно хозяин вечера любит оттягивать новость своими лирическими отступлениями. Боковым зрением вижу, что в помещение входят несколько человек. Еле заметно поворачиваю голову в бок и косым взглядом вижу, как несколько пар ног остаются у входа, а один из мужчин не спеша подходит, вставая недалеко от меня, но на требующемся для приличия расстоянии, чтобы люди не подумали о нас дурного.

Терпкий мужской парфюм доносится до меня. Я решаю не рисковать своей репутацией и хочу было отойти подальше, но знакомый колючий, опасно низкий голос предупреждает меня:

– Не дёргайся, – я замираю, поняв, кто находится рядом, медленно поднимаю голову, чтобы убедиться в своих догадках. Максимилиан Галанте собственной персоной, стоит около меня. Проигнорировав его слова, делаю ещё шаг, но его приказной тон заставляет меня снова остановиться. – Стой, я сказал!

Ошарашено смотрю на мужчину. Что он вообще себе позволяет?! Я закипаю от гнева, как чайник, сжимаю ладони в кулак, ногти больно впиваются в кожу. Отец предупреждал меня о поведении, но я не могу ничего с собой поделать и выпаливаю: