– Здравствуйте, – немного напуганно отозвалась кудрявая блондинка в зрелых годах, после того как старший детектив убедился, что она та, кто им нужен, и представился. Свидетельница обвела их немаленькую компанию настороженным взглядом и открыла дверь шире. – Особый отдел… это тот, где оборотни и вампиры служат вместе?

– Да, тот самый экспериментальный отдел, – протянул Грос с вежливой улыбкой. – Расскажите нам, пожалуйста, во всех подробностях, что вы видели накануне ночью у дома вашего соседа Пафия Андровски. И покажите, пожалуйста, госпожа Флоффель, где вы в этот момент находились.

– Да, конечно, сейчас, – сдёрнув с крючка куртку, она вышла на улицу и прямо в домашних тапках прошла по снегу до низенькой калитки. – Я стояла вот тут. Вышла, чтобы проверить почтовый ящик, и тогда увидела, что Пафий идёт из бара домой. Он почти дошёл до крыльца, когда из машины, припаркованной на противоположной стороне, выскочил мужчина. Он что-то сделал с Пафием. Не знаю… как видите, тут расстояние метров в двадцать между домами… и темно было. Не смогла разглядеть. А потом чужак потащил его к машине, и я совсем испугалась, поэтому побежала в дом, прежде чем он успел меня заметить. Но как только пришла в себя, сразу позвонила в полицию и обо всём рассказала!

– И часто вы ходите по ночам проверять почтовый ящик? – уточнил детектив Грос самую бесполезную, по мнению Вэл, информацию. Какая ему разница, по ночам эта дамочка проверяет почту или по утрам? Есть гораздо более важные вопросы!

– Ну… это довольно личное, – промямлила госпожа Флоффель и почти шёпотом добавила: – Я оставляю в полночь деньги для дочери, ушедшей из дома.

– Значит, ваша дочь тоже могла быть свидетелем этой сцены?

– Нет, точно нет! Этой ночью Лора не приходила… – она беспокойно теребила замок на куртке пухлыми пальцами с красным маникюром. – Я в этом уверена, потому что утром забрала деньги.

– А почему вы решили, что господин Андровски возвращался из бара?

– Он пошатывался. Но не подумайте, Пафий – не выпивоха, к стакану прикладывается не часто, хороший мальчишка. Наверное, какой-то повод был, чтобы выпить: день рождения друга или что-то в этом роде.

– Но откуда вы узнали, что он шёл именно из бара? – упорствовал старший детектив в своих чудных вопросах. Прицепился как клещ, притом к полнейшей ерунде. Какая ему разница, откуда он шёл или почему свидетельница стояла на улице посреди ночи? Гораздо важнее ведь узнать, как выглядел нападающий!

– Ну, я предположила… точно не знаю, где он выпивал. В баре или у кого-то дома…

– То есть это ваши домыслы, я понял, – мягко перебил он её. – Нападающего вы видели впервые? Или, может, он уже появлялся у дома господина Андровски? Старый приятель, который на какое-то время пропадал из поля зрения? Было ощущение, что вы его где-то уже встречали?

– Да какой приятель будет так делать?

– Что именно?

– Ну, он же что-то с ним сделал! Пафий явно потерял сознание. Он резко весь обмяк, а тот его подхватил под мышки и потащил.

– Куда потащил?

– В машину.

– А как выглядела машина?

– Обычная серая легковушка. Я не очень разбираюсь в моделях.

– Номер? Код региона? Наклейки?

– Да как бы я это разглядела отсюда в такую темень?!

– А как выглядел нападающий?

– Он был весь в чёрном, – чем дольше госпожа Флоффель отвечала на вопросы, тем сильнее нервничала. У неё даже сердце быстрее застучало в груди. – Да я и не вглядывалась в него шибко пристально. Он так быстро накинулся на Пафия, что я даже не сразу поняла, что к чему. А потом, как поняла, так мне и подавно не до разглядываний стало!

– Постарайтесь вспомнить, возможно, вам какие-то отличительные черты бросились в глаза: нетипичный рост, цвет волос, хромота?

– Да ничего мне не бросилось. Обычный рост, чуть выше Пафия. Волос я не видела, по-моему, он в капюшоне был. Не хромал. Единственное, что я запомнила: парень вырядился с ног до головы во всё чёрное, как настоящий преступник!

После её слов Вэл окинула старшего детектива изучающим взглядом. Он тоже носил в основном чёрные вещи, словно специально подбирал их в тон к волосам и глазам. А ещё его щёку украшал довольно приметный шрам. Если так призадуматься, то внешностью детектив Грос больше походил на человека, который находился в очень непростых отношениях с полицией, нежели на оперуполномоченное лицо. Наверное, поэтому свидетели всегда оставались настороже даже после того, как подержали его удостоверение в руках.

– Почему вы решили, что на Пафия напал именно парень?

– В смысле?..

– По каким признакам вы определили пол?

– Да ничего я не определяла! Не знаю, может, и рослая девка была, – она в приступе острого раздражения вскинула на него возмущённый взгляд. – И вообще, у меня ноги уже замёрзли! Если у вас больше нет ко мне вопросов, то я пойду домой.

– Спасибо, что уделили нам время. Если что-то вспомните, позвоните, пожалуйста, – отозвался детектив Грос. Ещё умудрился ей свою визитную карточку засунуть в ладонь на прощание. И госпожа Флоффель её даже не выкинула.

– Однако, – напыщенно хмыкнул Рикки, сложив руки на груди. – Вы совершенно не чувствуете дам. Можно же было пару комплиментов между делом кинуть, про глазки красивые или похвалить за её активную гражданскую позицию. Женщины любят в первую очередь ушами. А вы так топорно её опрашивали. Она совсем по-другому раскрылась бы, поведи вы себя более деликатно.

– Я произвожу такое впечатление, будто хочу всем нравиться? – старший детектив скептически приподнял бровь.

– Да я бы не сказал.

– Тогда ты сам знаешь, что делать со своими непрошеными советами, – тонко улыбнулся он и прошёл через низкую калитку, направившись к соседнему дому по узкой дорожке тротуара.

– Он про попу имел в виду, – участливо поведала Вэл, сверкая довольным оскалом.

– А то я б не догадался, – хохотнул Рикки, схватил её за шею и зажал у себя под мышкой, чтобы мстительно взлохматить волосы на макушке. – Засранка такая. И в кого ты такая противная?

– В бабулю! – отчаянно воскликнула она и, приложив усилие, вырвалась из захвата. Сморщила нос, потирая пострадавшие уши, которые в процессе освобождения едва не переломала, и заметила, что Марсель смотрел на неё с подозрительной усмешкой. – Смешно тебе?

С побелевшего лица резко сошло всё веселье. Но давать заднюю слишком поздно – его хиханьки-хаханьки оказались замечены.

– Вот же тьма… – только и успел пробормотать он, прежде чем Вэл зажала уже его голову у себя под мышкой, чтобы взлохматить модельную стрижку. Она потрепала от души шелковистые на ощупь волосёнки и отпустила, с удивлением обнаружив, что Мацик покраснел хуже варёного рака.

Это он так разозлился или ему стало плохо?

– У тебя всё норма?.. – договорить Вэл не смогла из-за брата, заржавшего у неё под ухом как конь. Он, конечно, любил посмеяться, однако так громко и надрывно хохотал исключительно из-за всякой пошлятины. – Не поняла…

Подхватив под локоть, Донна ненавязчиво потянула её вдоль дорожки, уводя от их напарников. Наклонилась близко к уху и прошептала:

– Мы редко прикасаемся друг к другу, поэтому более чувствительны к тактильному контакту. А ты не только обняла его, но ещё и прижала головой к груди, поэтому мой милый и излишне порядочный брат смутился.

– О-о, я не хотела!

– Конечно, я понимаю, что ты не специально его смутила, – мягко отозвалась Донна всё так же шёпотом. – И вижу, что ты теперь смущена не меньше.

– Я…

– Вэл, Рик, мне снова нужны ваши носы, – объявил старший детектив, разглядывая следы на снегу возле дома. – Для начала проверьте, есть ли здесь запах нашей новой жертвы, а потом изучите все вторичные ароматы.

– Гав-гав, – ответил ему Рикки.

В том, что новой жертвой Воспитателя оказался похищенный у собственного дома Пафий Андровски, они убедились раньше, чем Офира дозвонилась до детектива Гроса, чтобы сообщить о подтверждении личности убитого. Возле дома запах парнокопытных оборотней звучал гораздо сильнее, чем от самих останков жертвы. Видимо, к нему на днях заходил кто-то из родственников, у кого кровь сильнее. И этот кто-то приложился лицом к подпорке, поддерживающей крышу крыльца. От одного места на деревянном столбике чуть выше головы Вэл разило какой-то крайне специфической и однозначно меточной жидкостью. Но ни слюной и ни слезами. Раньше она ни с чем подобным не сталкивалась.

Нормально обнюхать следы, оставленные на снегу, старший детектив им позволил лишь после того, как приехали Аллен и Оскар, чтобы собрать и зафиксировать все вещественные улики. От самих следов пахло слабо и очень разнообразно. Тем не менее снова уловить знакомый растительный аромат всё же получилось.

– Я не очень разбираюсь в вопросе, но возможно ли, что Воспитатель при помощи некого травяного сбора усыпляет своих жертв? – ни к кому конкретно не обращаясь, предположил Марсель в наступившей тишине.

– Обычные травяные смеси на это неспособны, но заговорённые ведьмами – вполне, – признал старший детектив, прикуривая очередную сигарету. – Ты в правильном направлении мыслишь. От травы не остаётся никаких следов. Её нельзя отследить, как зелья или большинство современных медикаментов. И определённые сочетания трав и корневищ могут не только усыплять, но и замедлять регенерацию у оборотней.

– Так что же выходит… Воспитатель – человек? – неверяще пробормотала Вэл. Эта информация просто в голове укладываться не хотела. А как же её стройная теория, в которой за всем стоял упырь? Зачем обычному человеку понадобилась кровь других людей и оборотней?

– Не просто человек, но ещё и ведьмак, – присвистнул Рикки.

– Необязательно. Заговорить травяной сбор можно под заказ в любом ведьмовском салоне, – ответил детектив Грос и глубоко затянулся. – Но всё же это ниточка. Пусть не такая основательная, как хотелось бы, но лучше, чем ничего.

– И каков наш следующий шаг? Ходить по ведьмовским салонам и искать похожий травяной сбор? – поинтересовалась Донна.

– Нет, этим мы займёмся гораздо позже. Сейчас перед нами стоит задача поважнее – отследить серую легковушку Воспитателя. И пока вы будете старательно опрашивать соседей, просить доступ к видеорегистраторам на их машинах, припаркованных у дома, я переговорю с капитаном. – Он поднял глаза с экрана телефона и обвёл их вопросительным взглядом. – И чего стоим? Кого ждём? Особого приглашения? Марш работать!

И они разбрелись в разные стороны выполнять приказ.

Опрашивать людей Вэл не любила чуть меньше, чем работать с бумагами. И проблема заключалась не в том, что плохо говорила на саларунском, – сейчас она уже почти не допускала ошибок в речи, – её больше бесила необходимость подбирать уместные для конкретной ситуации слова. Потому что не всегда было понятно, что и как сказать, чтобы незнакомец расслабился и раскрылся перед ней. Это Рикки легко чесал языком. Умел заболтать и каменную глыбу.

Напарник у неё тоже не отличался большим терпением. Он вроде и мог разговорить свидетеля, когда перед ним стояла такая цель, но надолго его выдержки не хватало. Со временем на симпатичной роже возникало такое препротивнейшее выражение – законченному тупице становилось понятно, что Мацик за фрукт и что за мысли одолевают его светловолосую голову.

Однако сегодня на кону стояла поимка Радикального Воспитателя – ради этого Вэл была готова в лепёшку расшибиться, а не всего-то поболтать с какими-то соседями и добыть у них записи с видеорегистраторов.

Через несколько часов они вернулись в отдел, чтобы отсмотреть собранный материал. Но ни на одной записи серая машина не попала чётко в кадр. Единственная полезная камера оказалась приблизительно в пятидесяти метрах от припаркованной легковушки похитителя. С такого расстояния толком ничего не разглядеть, как ни щурься. И когда Вэл уже собралась расстраиваться, Фаба расчехлил программу, которая приблизила и оцифровала табличку с номером. И благодаря этим заветным циферкам они смогли приступить к отслеживанию перемещения серебристой легковушки по городу уже при помощи видеозаписей с дорожных камер.