– Опять он трахает свою ассистентку, – пробормотал он, прижимая мобильник к уху.

Я посмотрела в сторону и сглотнула. Моральные устои в данной части компании попросту отсутствуют, и в течении месяца мне придется закрыть на это глаза.

– Заканчивай давай, придурок.

Голдману что-то сказали в ответ, после чего он сбросил вызов и засунул мобильник обратно в карман.

– Пойдем, догонит.

Он приблизился к лифту и нажал на кнопку. Я быстро забрала планшет и подбежала к уже медленно закрывающимся дверям. Голдман и бровью не повел от того, что я чуть не оказалась между дверями лифта. Он холодный, отстранённый, бездушный и совершенно мрачный тип.

Я стояла позади него и старалась громко не дышать. Признаюсь, в одном маленьком помещении наедине с ним, у меня начинают трястись колени и учащаться сердцебиение. Неужели я так боюсь этого человека? Почему? Потому что мы занимаем разные статусные категории? Тишина в этом помещении вовсе поглощает все мое спокойствие, и я начинаю задыхаться.

– Ты суетливая, – послышался его голос, отчего я задержала дыхание.

В его голосе вроде не было упрека, хотя я могла пропустить этот момент, поглощённая желанием как можно скорее выбраться из этого злосчастного лифта, который опускается бесконечно медленно. Стояла, как вкопанная, и не знала, что ответить. Стоит ли оправдаться или просто промолчать? А вдруг он подумает, что я намеренно его игнорирую?

Я боюсь его, потому что не знаю, какой подход к нему найти, как вести себя рядом с ним. Да, я это уже предполагала ранее, а сегодня это предположение трансформируется в факт.

– Просто первый день. Уже завтра я буду увереннее, – все же решила оправдаться я.

Он ничего не ответил. Даже обычное «хорошо» было бы для меня чем-то ободряющим. Незнание, что в его голове, приводит меня в ступор и в суету одновременно. Стоило так ему ответить.

Двери лифта наконец открылись, и я смогла выдохнуть.

Ресторан для обеда находится прямо рядом с компанией. Господин Голдман сел за нужный столик, я же последовала за ним и села напротив. Официант принес мне меню и вежливо улыбнувшись, ушел.

Я бросила взгляд на господина Голдмана, который что-то печатал в своем телефоне. Он ест одно и тоже здесь, если официант не дал ему меню? Или для него составили его собственное меню, в котором расписано, что он ест в тот или иной день?

Я не стала копаться в этом и открыла меню ресторана. Цены меня шокировали и, видимо, я не смогла скрыть своего негодования, поскольку Голдман заговорил:

– Твой обед за счет компании. Заказывай, что хочешь.

– Спасибо, – только и сказала я, скрывая свою неловкость.

У Грейс, с другой стороны, не плохая жизнь. Она ест красную рыбу на обед, отчего ее кожа такая идеальная. Я остановилась на жаренной рыбе во фритюре с картошкой фри, а моему боссу принесли аппетитный кусок ростбифа.

Пока я ждала свой заказ, рассматривала интерьер ресторана, стараясь чем-то себя занять. Молчание, которое происходит между мной и моим боссом, доставляет дискомфорт и неловкость. Но лишь для меня.

В момент, когда мой заказ принесли, заявился генеральный директор компании, которого я могу сравнивать с шутом. В переговорных он не ведёт себя так и как приятно было наблюдать за таким сдержанным мужчиной. Картинки с первыми впечатлениями с треском разламываются перед моими глазами.

Мистер Хокинс бесцеремонно плюхнулся на стул рядом со мной и дал официанту сигнал принести ему заказ.

Я скромно жевала свою небольшую порцию, стараясь не обращать на него внимания. Но у него были другие планы.

– Не убивай меня своим убивающим взглядом, Голдман, – усмехнулся Хокинс.

Он говорил это своему другу, но смотрел на меня.

– Оливия, золотце, почему ты такая бледная?

Нежная рыба пошла комом по моему горлу, когда он заговорил со мной.

– Твои животные инстинкты напугают кого угодно, а не только мою ассистентку, – без какого-либо энтузиазма проговорил господин Голдман.

Послышался смешок на стороне.

– Да нет, здесь дело в другом. Мои инстинкты пугают только девственниц.

Я замерла, уставившись на свою рыбу, которую разделала вилкой и ножом. Еле сдержалась, чтобы не закатить глаза и скрыть внутри злость, которую вызвал этот бестактный проходимец своими провоцирующими словами. Мне хотелось взять свой стакан с водой и выплеснуть ее на его лицо, чтобы таким образом побороть свою злость и отправить ее обратно в спячку. Но вместо этого во мне взыграла воспитанность, которая толкает спокойное реагирование на вторжение в мое личное пространство.

Я слабо улыбнулась и посмотрела на Ричарда.

– С чего Вы это взяли?

Он усмехнулся и принял у официанта свой заказ.

– Золотце, я знаю женщин наизусть, – самоуверенно ответил он и схватился за приборы, жадно уплетая хорошо прожаренную говядину.

Я решила не замолкать и продолжать вести эту беседу, в которой намереваюсь показать этому наглецу, что я не очередная потекшая по нему женщина. И мне все равно, что сейчас этот разговор происходит при моем боссе, который удивительно, но внимательно наблюдает за нами.

– Любопытно. И что же еще Вы можете сказать обо мне?

Хокинс задумался, дожевывая свою порцию. Спустя несколько секунд он повернул ко мне голову и оглядел с головы до ног.

– У тебя комплексы.

Эта фраза резанула меня по живому. Я сглотнула, но не подала вида, что задета. Внутри меня возникла обида, ведь этот невоспитанный мужчина прав и попал дротиком прямо по середине, выигрывая эту битву. Но я планирую схитрить и направить его правдивые предположения в ошибочные. Я всегда считала, что людям не обязательно знать обо мне даже малейшее. Особенно о моих комплексах.

– Мордашка у тебя симпатичная, – продолжил он, – что привлекает. Но вот что-то есть, что не дает тебе раскрепоститься.

Он буравил меня своими серыми глазами, будто желал своим взглядом докопаться до истины.

Я немедленно встала на защиту себя и с улыбкой вежливо начала парировать:

– Вы ошибаетесь, мистер Хокинс. Просто я, так скажем, не из вашего сорта. Вы привыкли к девушкам, которые готовы без промедлений сесть на стол и раздвинуть перед Вами ноги. Я же иного воспитания. Вот и все, – пожав плечами закончила я и, оценив его шок на лице, вернула свое внимание на еду.

– Ничего себе, – пробубнил он и усмехнулся. – Я понял, что это за комплекс. Правильная. Дотошная.

Я облегченно выдохнула. Подобного итога беседы я и добивалась. Хочется посмотреть в зеркало, оценить свою победную улыбку и расцеловать свое отражение.

– Я безмерно рада, что для Вас я именно такая.

– Язычок что надо. Оценил, как она вежливо отшила меня? Талант.

– Оставь ее уже в покое, – послышался низкий голос господина Голдмана.

Я подняла на него глаза и заметила веселую ухмылку на его губах. После чего резко опустила оценивающий взгляд и снова выдохнула с облегчением, пытаясь угомонить свое дико клокочущее сердце в груди. Я переживала, что увижу строгость и даже осуждение на его лице за свои смелые слова, но оказалось все наоборот. Как и в случае с шампанским, которое я вылила на его дорогой костюм. Несмотря на то, что он целиком состоит из педантичных черт, применяя их в компании, в остальном он совершенно нормальный и обычный человек. Расслабленный.

Кажется, я начинаю сама расслабляться в его обществе.

– Простите, просто я должна была защитить свою честь, – еще на более вежливой ноте закончила я этот разговор.

– Ты молодец, – сказал мне в ответ мистер Хокинс, не отрываясь от своего обеда.

Отлично. Я установила границу между нами, показала себя с нужной стороны, и теперь он не станет досаждать мне.

После обеда мне пришлось присутствовать на встрече с иностранными партнерами как в качестве ассистентки, так и в качестве переводчика. И в сегодняшних переговорах французы очень сильно разозлили господина Голдмана, выдвинув свои условия, которые не подходят под наши. Переговоры закончились на том, что господин Голдман резко поднялся со своего стула, застегнул пуговицу пиджака и молча удалился. После чего за ним побежал мистер Хокинс, а затем уже я, забрав планшет и вежливо попрощавшись с иностранными партнерами.

Мне пришлось долго догонять их на своих каблуках, учитывая широкие мужские шаги и то, что переговоры проходили на крыше, где расположился ресторан при отеле. На улице, у выхода из отеля, я почти споткнулась и налетела на мистера Хокинса, который придержал меня, разговаривая при этом с разгневанным Голдманом.

– Ты в который раз отшиваешь наших партнеров, Дэвид. Да с этими компаниями еще наши отцы сотрудничали.

До этого стоявший к нам спиной господин Голдман резко развернулся. Я сделала неосознанный шаг назад, когда увидела его лицо, накрытое темной дымкой ярости. Карие глаза горят злостью, отталкивая этим огнем всех вокруг.

– Ты слышал, что они сказали? Мне проще самому открыть салон во Франции, где будут только мои изделия. Да, это дольше, но эффективнее. Они повысили планку. Ты понимаешь, что они просто хитрят? Они думают, что если теперь фирмой руководят дети владельцев бренда, то ими можно крутить, как угодно. Черта с два! Пусть пересмотрят свои условия или я вообще расторгну договор с ними!

– Дэвид! – шокировано воскликнул мистер Хокинс.

– Разговор окончен.

В это время водитель подъехал к отелю, и господин Голдман открыл дверь заднего сидения.

– Оливия, в машину, – приказал он и я дернулась с места, подбежав к машине.

Я заняла переднее сидение, чтобы мистер Хокинс занял заднее и сидел вместе с господином Голдманом.

Во время дороги в компанию, я продолжала крутить в голове поведение своего босса. Во время повышенной агрессии он уходит, дабы не сделать хуже. Он бы с радостью выплеснул те слова в лица наших партнеров, но тогда договор бы точно был расторгнут в следующую минуту. Господин Голдман знает, когда стоит уйти, пусть даже резко прервав все, но тогда он сохранит шаткие, но хотя бы какие-то отношения. Своим резким уходом он дал французам еще один шанс.

Характер господина Голдмана сильный и сложный. Ради своей чести и принципов он разрушит все, что угодно, не уступая. Он горделивый и не позволяет вытирать об себя ноги. Таких людей боятся, ведь они ни от кого не зависят.

Если французы не вернут прежние условия, то я не удивлюсь тому, что господин Голдман решит вывести свои изделия из Франции и найти другого партнера.

В приемной мы были ближе к четырем вечера.

– Оливия.

Меня позвал грубый голос господина Голдмана. Я ушла в себя, поэтому он неожиданности даже вздрогнула. Я повернулась к нему лицом, заметив, как господин Голдман что-то читает в своем мобильнике.

– Да?

– Перенеси встречу с ювелирным дизайнером на завтра. Я сам предупрежу ее.

– Хорошо, – кивнула я и уже схватилась за планшет, но вскоре пришло осознание, и я снова подняла глаза на своего босса, который не отрывался от своего телефона, стоя посреди приемной.

– Но завтра же суббота, – осторожно напомнила я.

Он поднял на меня глаза.

– Да. И что с того?

– Это же выходной день.

– Верно. Но иногда мы можем работать и в выходные дни. Особенно когда у компании впереди важное событие. Мы выпускаем новые изделия, и сейчас я требую от своих сотрудников максимум усилий, – спокойно объяснил он мне ситуацию.

– Простите, не знала, – пробубнила я и опустила голову, чтобы в планшете поменять расписание на завтрашний день.

На выходные дни этих расписаний даже не предусмотрено, поэтому я добавила строку в таблице.

Наконец он скрылся в своем кабинете, а я устало рухнула на свое кресло и отложила планшет. Сняла туфли и начала массировать свои ноги, которые ужасно ныли. Говорила мне Айлин почаще носить каблуки, тогда мне бы сейчас не было так тяжело.