Вместо этого Марина еще раз медленно обвела взглядом полутемную комнату. Рука потянулась к прикроватному светильнику, щелкнула кнопка выключателя. Небольшую уютную спальню заполнил теплый, мягкий свет. Темных углов почти не осталось. Женщина выдохнула и села на кровати, подтянув ноги к груди. Так удобнее и видно максимум пространства – здесь никого.

Если неизвестность порождает страх, то знание убивает его навсегда. Вот и сейчас, осознание того, что в этой комнате она в безопасности позволило вздохнуть спокойно. Марина вытерла со лба холодный пот, к нему тут же прилипли волосы из давно отросшей челки.

Иллюзию наступившего спокойствия развеял звук входящего сообщения. Дрожащей рукой женщина схватила телефон. Тот, кто пишет с незнакомого номера в два часа ночи, вряд ли хочет признаться ей в любви. Очень вряд ли.

«Сообщение с незнакомого номера. Хотите ли вы прочитать?»

Глава 3. Репутация

Марина не была уверена, что хочет. Сейчас, вырванная из этого кошмара, выбитая из привычного ритма она вообще ни в чем не была уверена. Даже в том, стоит ли нажать кнопку и узнать, кто ей пишет в такой час. Несколько минут пальцы гладили металлический корпус смартфона, точно упрашивая: «Пожалуйста, пусть это будет спам. Предложите мне скидку на маникюр двадцать процентов, я схожу. Обещаю. Только не очередное напоминание о прошлом…»

Внезапно что-то внутри щелкнуло, да какого черта? Это просто мессенджер, даже если в него придет что-то плохое, все можно удалить за секунду. А вчера на двери – просто полотенце, такими торгуют на рынках и в хозяйственных магазинах. Может, уборщица забыла. Если нет? Марина смогла выбраться тогда, сможет и сейчас. В этом нет сомнений.

Успокоив себя, выдохнула и открыла сообщение.

«Марина, доброе утро! Думаю, вы увидите это сообщение только когда проснетесь. Хочу извиниться за свое поведение в кабинете. Я не хотел вас обидеть. Простите, если это так выглядело. Запишите мой номер, пригодится. Максим Кравцов»

Она несколько минут смотрела на светящийся экран. Чего-чего, а сообщений от раскаявшегося художника Марина не ждала. Интересно, чем он занимается, раз не спит в два часа ночи и в голову ему приходят мысли об извинениях?

«Извинения приняты. Я не сплю»

«Неожиданно. Почему не спите?»

«Мне страшно»

Марина с ужасом посмотрела на отправленное секундой ранее сообщение. Прочитано. Что она сделала? Написала это незнакомцу! Открылась! Это неправильно. Опасно. В голове сработали все предупреждающие сигналы одновременно. Сердце отбивало сумасшедший ритм, и тишина комнаты мгновенно наполнилась им до краев.

Но, возможно, только такому человеку она и могла сказать правду. Не раскрыть всю историю, а показать маленький кусочек истинных чувств. Он закончит работу, укатит в свою Францию (или где он там живет) и даже не вспомнит об этой маленькой откровенности, а ей станет чуточку легче.

Никто не знал эту часть её жизни. Для знакомых и даже для лучшей подруги Марина всегда была сильной, храброй, той, кто всего достигает сама и смело идет к цели, преодолевая препятствия. О той ночи женщина никогда и никому не рассказывала. Переварила все одна, но, как оказалось, все-таки заработала несварение.

«Адрес?»

«Зачем?»

«Я приеду»

Она еще раз перечитала сообщение. Приехать? Он хочет так просто сорваться к незнакомому человеку среди ночи, только потому, что кому-то, где-то там, страшно. Странный художник. Очень странный. От мысли, что сейчас рядом с ней в этой холодной и страшной комнате может оказаться кто-то, кому не все равно; кто-то, к кому можно прижаться, в чьих объятиях спрятаться. Голова закружилась. А Марина плотнее укуталась в одеяло, борясь с искушением согласиться на столь импульсивное предложение. Здесь нужен кто-то близкий, родной и это точно не малознакомый художник-альтруист.

«Приезжать не надо!»

«Хорошо. Но я хочу помочь…»

«Поговорите со мной»

«Позвонить?»

Марина замешкалась, пребывая в ужасе от того, что сейчас делала. Две буквы она набирала медленно и замерла не в силах отправить. Слишком долго, человек на том конце не выдержал раньше. Звонок она приняла быстро, после первого же сигнала, как будто схватилась за ускользающий по водной глади спасательный круг.

– Что случилось? – мягкий голос хитрой змейкой скользнул в уши.

– Кошмарный сон, – прозвучало глупо, но все лучше, чем правда.

– Не думал, что вы такая впечатлительная, – когда тебе улыбаются по телефону, ты точно это знаешь. Всегда.

Так вот, он улыбался. Магия улыбки, которой свойственно передаваться на нереальные расстояния, минуя все препятствия и условности, распространилась на Марину. Она живо представила себе картину, что Максим Кравцов лежит сейчас на кровати прямо поверх покрывала и, прислонив телефон к уху, тихо разговаривает с ней. Возможно, его рубашка слегка испачкана в краске, потому что последние два часа он рисовал. Ей с трудом удалось остановить разыгравшуюся фантазию.

– Давайте не будем обо мне. Не хочу вспоминать, – перевела разговор в другое русло, чтобы не потерять едва пойманные нотки радости. – Объясните, что произошло в кабинете.

– Марина, мне кажется, что англичане – гениальные люди.

Ответ ни к селу, ни к городу. Что за ерунда творится у этого художника в голове? Марина решительно не понимала, но пока эта ерунда дает ей силы пережить ночь – пусть несет, что хочет. Она решила просто поддакивать в трубку. Может, он вообще наркоман и сейчас под кайфом. Это бы объяснило и доброту, и участие, и понимание.

– …потому что у них «вы» и «ты» звучит одинаково. Они не тратят бесценное время общения с новым знакомым на неловкие фразы.

– Намек понят. Так чем тебе не угодила моя прическа? – Марина сделала акцент на обращении.

– Я художник.

– Я знаю, – хмыкнула женщина, понимая, что его «не впопад» продолжается.

– Ни один художник не может спокойно смотреть на то, как кто-то уродует совершенство. Даже если совершенство делает это само или платит кучу денег салону красоты.

Голос, несущий этот бред, звучал на удивление серьезно. Как будто его лично задело то, что Марина добавляет себе солидности при помощи прически. Маленькие дамские хитрости, и что? Совершенство. Точно на наркотиках или, может быть, пьян?

– Хочешь сказать, что я совершенство?

Страх отступил окончательно. Его место занял смех, сдерживать который удавалось с трудом. Придумать такую нелепость. Он, кажется, решил её рассмешить и весьма успешно с задачей справлялся.

– Так и есть. Ты совершенство, – уверенно и наивно, как школьник, читающий у доски Пушкина, сообщил Кравцов.

В груди Марины что-то сжалось, и женщина очень по-детски залезла с головой под одеяло, не зная, куда спрятаться от бешено бьющегося сердца. На этот раз не от страха. Она чувствовала себя школьницей, которая тайком утащила в комнату телефонную трубку и тихо, чтобы не разбудить маму, шепчется о чем-то со своим первым парнем.

– Осторожнее, Максим. Это звучит так, как будто ты в меня влюбился, – Марина так глупо хихикнула, что стало стыдно.

Да что с ней за бред происходит? Надо успокаиваться. Дышать глубоко и заканчивать этот безумный разговор. Его не стоило начинать, не говоря уже о глупых шутках.

– Марина, в совершенство нельзя влюбиться, им можно только восхищаться.

Оправдание неприятно укололо. Её самолюбие скорчило смешную рожицу и обиделось.

«Вот так всегда, восхищаться можно – любить нельзя», – грустно подумала женщина, переползая в горизонтальное положение и поудобнее устраиваясь на подушке. Самолюбие бурчало, но не могло сказать ничего против, потому что голос этого странного типа, действительно, успокаивал.

– Кажется, мне не дано понять художников. Я слишком земное, несовершенное существо. Не придумывайте…– попыталась возразить Марина, переходя снова на вы. На том конце несуществующего провода предупреждающе покашляли. – Лучше расскажи о себе, ты же много путешествуешь. Уверена, с тобой постоянно что-то случается.

И он рассказывал. О том, как приехал в Европу, не зная толком ни одного иностранного языка, и постоянно попадал из-за этого в идиотские ситуации. О том, как познакомился в Амстердаме с красивой девушкой, а она оказалась трансгендером. О том, как делил с лучшим другом последнюю булку.

Марина слушала, временами смеялась и незаметно для себя уснула.

***

Просыпалась она с трудом: двойная порция кофе, очень холодный душ и небольшая пробежка вокруг дома. Худо-бедно удалось раскачаться, привести себя в подходящее для работы состояние и отправиться в офис. Но в приемной её ждал сюрприз.

– Марина Сергеевна, у вас с Дмитрием Михайловичем все в порядке? – вместо традиционного утреннего приветствия выдала Лидочка.

Судя по запаху, секретарша втихую красила здесь ногти. Ох, повезло ей, что сегодня Марина пришла ровно в девять утра, а не на полчаса раньше, как планировала – получила бы по первое число.

– И тебе доброе утро! Что за вопросы? С каких пор тебя это касается? – проворчала Марина и нахмурилась.

– Да тут с самого утра принесли…

Лида поставила на стол корзину, украшенную изящными белыми камелиями, среди которых солидно и величественно возлежал перевязанный белой атласной лентой ананас.

Директор компании, серьезная женщина, способная выбить на переговорах максимально выгодные условия, быстро решить любую конфликтную ситуацию, выдержать натиск конкурентов и не растеряться при переговорах с сильными мира сего, при виде этого чуда на несколько секунд потеряла дар речи. Выпала в осадок. В общем, растерялась, рассматривая солидный фрукт со смешной зеленой «прической».

Но на то Марина и была профессионалом, чтобы легко взять себя в руки даже при виде ананаса с бантиком, догадаться, кто именно автор этого эксцентричного презента, и не засмеяться при этом в голос.

– И что? Раз принесли, значит, надо. Записка есть? – на всякий случай поинтересовалась Марина, отпирая ключом дверь своего кабинета.

– Нет, ничего.

Судя по промелькнувшему на лице секретарши разочарованию, она осмотрела неожиданный презент со всех сторон, но никакой записки не обнаружила.

– Ладно, поставь на стол, – Марина бросила беглый взгляд на часы, – и подготовь вторую переговорную. Поставщики вина уже едут, будут минут через двадцать. Все должно быть идеально, и позови Катю – мне потребуется переводчик.

– Хорошо, Марина Сергеевна. Кофе? – эта девушка-сканер мгновенно оценила ситуацию и настроение начальства. Сказался опыт постоянного существования рядом с боссом-трудоголиком.

– На совещание принесешь, заодно и гостям предложишь.

Избавившись от Лиды, Марина смогла, наконец, улыбнуться спокойно и не вызвать миллион лишних вопросов. Она прикоснулась к ананасу, он оказался самый что ни на есть настоящий. «Интересно, это такая мода в Европе – дарить фрукты? Если да, то почему ананас? Есть же более эстетичные фрукты. Например, яблоки»

Марине стоило большого труда признаться самой себе, что ввел её в ступор даже не сам подарок, а те чувства, что она испытала, увидев неожиданный презент.

Тепло, словно давным-давно уснувшее солнце внезапно показалось из-за горизонта и на несколько минут осветило маленький остров, затерянный посреди океана. Оно лизнуло теплом заледеневшую от холода и ветра кожу, осветило лицо маленькой испуганной девчонки с темной косичкой и вновь исчезло. Это чувство было тем самым хорошо забытым старым, что отчаянно, пока Марина улыбалась и гладила пальцами белые лепестки камелий, пыталось стать новым, но в самый ответственный момент его прервал звук входящего сообщения.

«Доброе утро! Как себя чувствуешь? Лучше?»

«Доброе. Да, спасибо. Почему ананас?»

«Пытаюсь изучать язык цветов. Ананас – символ совершенства»

«Кто тебе сказал такую глупость?»

«Интернет:)))»

Марина тихо хихикала, глядя то на экран смартфона, то на благородный фрукт, над которым так крамольно надругались. Нет, он был прекрасен, но на символ совершенства при всем уважении не тянул.

«Ты ненормальный!»