Руна отвела взгляд, стараясь собраться с мыслями. Не забывай о цели. Надо любыми способами заманить его.

– Если бы ты бывал на моих вечерах чаще, – заговорила она, делая шаг ближе, – я смогла бы научить тебя всем танцам и быть уверенной, что ты не откажешь, если тебя пригласит девушка.

– Предлагаешь давать мне уроки?

Вопрос застал ее врасплох.

Я?

Руна учила его брата Алекса. Он был прилежным учеником и с готовностью позволял ей вести. Скорее всего, Гидеон так не поступит.

– Я…

– Такой девушке, как ты, наверняка есть чем заняться.

Вовсе нет. Ее дни были полны скучных мероприятий и встреч: пикники, обеды, прогулки в карете. И все это только для того, чтобы знать все сплетни и выжимать по капли информацию из друзей, как воду из мокрого полотенца, надеясь, что это поможет спасти еще одну ведьму.

Гидеона, скорее всего, это не интересует.

– Не стоит ничего придумывать. Просто можешь сказать, что не хочешь учиться танцевать.

Он резко дернул головой и посмотрел ей в глаза.

– Это не так…

На этот раз он остановился. Руна обернулась и увидела, как плотно сжаты зубы. Он потер рукой челюсть.

– У меня встречное предложение: приглашаю пойти со мной на настоящий праздник. – Он оглянулся на зал. – Там не будет никаких бальных платьев, оркестра, глупых мелодий и танцев с заученными движениями…

Гидеон замолчал и принялся разглядывать лицо Руны, освещенное одним из канделябров. Будто очнувшись, он добавил:

– Такая девушка, как ты, не должна бояться быть пойманной в сомнительном месте с сомнительной публикой.

Идея ее взволновала.

Хотя не должна была.

– Кто сказал, что я боюсь? Назови место и время, я там буду.

Морщина на лбу стала глубже.

– Осторожно, иначе я раскрою всем, что ты блефуешь.

– А ты уверен, что я блефую?

И вновь уголок его рта дернулся. Будто он хотел улыбнуться, но передумал.

Это похоже на победу.

Руна не стала поддерживать тему и дальше, повела его к другой лестнице, а по ней на третий этаж. Там двойные двери вели во вторые по величине покои в доме.

– Это любимая комната Алекса.

Гидеон прошел за ней в темное помещение, где пахло старой заваркой и книгами. Стена из стекла была высотой в три этажа. Она открывала вид на сад, а за ним – на утес и море. Отражение ночного светила на водной глади походило на трепещущее белое пламя свечи.

Руна зажгла газовые лампы, и в комнате стало светло. Она наблюдала, как Гидеон медленно вышагивал вдоль стеллажей с книгами, расположенных полукругом, рассматривал балконы второго и третьего этажей, винтовую лестницу, ведущую на самый верх.

– Здесь есть книги с заклинаниями?

Сердце Руны подпрыгнуло и забилось сильнее.

После Новой зари Добрый командир объявил все предметы, используемые для колдовства, вне закона. Найденная книга заклинаний могла стать для гражданина поводом быть обвиненным в пособничестве ведьмам.

– Проверь, не стесняйся. – Руна скрыла панику за широкой улыбкой. Все книги с заклинаниями, которые были в доме, она перенесла в комнату для колдовства. – Я тебе разрешаю.

У Гидеона было такое выражение лица, будто он собирается что-то сказать, но его внимание привлек предмет у окна.

– Это же?..

То был концертный рояль. Теперь у Алекса был собственный, но он любил этот и много времени проводил здесь за упражнениями.

– Теперь ясно, почему Алекс так часто бывает у тебя.

С одиннадцати лет Алекс приходил в Уинтерси-хаус каждый день и вместе с Руной обучался музыке. Она ненавидела эти занятия. Один вид черных и белых клавиш вызывал в ней кипучую ярость, но бабушка настаивала. Алекс же, напротив, не только полюбил уроки, но и значительно преуспел. К сожалению, его родители не могли тогда позволить себе оплачивать занятия музыкой. Шантажом Руна вынудила преподавателя давать уроки Алексу вместо нее. Бабушка узнала обо всем несколько месяцев спустя.

Гидеон обошел инструмент и встал у банкетки.

– Ты играешь? – Руне стало любопытно.

– Нет. – Он нажал на одну из клавиш из слоновой кости. Это была нота «ми». Текучий звук заполнил пространство вокруг. – Из нас только Алекс питает страсть к музыке.

Руна кивнула. Никто не способен играть так красиво, как Алекс. В конце концов, даже бабушка была в восторге от его мастерства и таланта.

– Алекс получил письмо из консерватории с сообщением о зачислении, но не показал его родителям. – Гидеон нажал еще одну клавишу, на этот раз «ля», и из самого нутра рояля донесся высокий звук.

Руна нахмурилась. Алекс никогда об этом не рассказывал.

– Но почему?

– Наша семья не могла позволить себе платить аренду, не говоря об обучении. Он не хотел, чтобы родителям было стыдно.

Почему Алекс не пришел тогда к Руне? Она бы убедила бабушку одолжить ему денег или нашла способ сама заплатить. Королевская консерватория была самой престижной школой на материке. Программа обучения была настолько сложная, что в год принимали всего несколько учащихся.

Но, насколько ей известно, Алекс ведь учился в консерватории. Правда, всего несколько лет. Когда началась революция, он бросил занятия и больше не возвращался.

Руна была заинтригована. Она прошла и села на банкетку. Теперь Гидеон стоял у нее за спиной.

– Если ваша семья не могла заплатить, где же он взял деньги?

Гидеон нажал следующую клавишу – «до», ту, что ближе к Руне.

Выбранные им ноты образовали минорное трезвучие. Довольно грустно. От этого у Руны сдавило сердце.

– Нам повезло. – Слово «повезло» он произнес почти со злостью. – Одежда моих родителей заинтересовала аристократов.

Палец лег на очередную клавишу – прозвучала еще одна нота. Совсем близко к Руне. Потянувшись, Гидеон задел рукавом ее обнаженное плечо.

– Старшие королевы-ведьмы – Анали́з и Эловин – настолько были в восторге от моделей мамы, что захотели иметь их все.

Гидеон сделал шаг и встал еще ближе к Руне. Его тень упала ей на спину. Решительное движение произвело на нее неожиданно сильное впечатление. Руна замерла и прислушалась к участившемуся сердцебиению. Не отрывая руку от предыдущей ноты, Гидеон второй рукой зажал ноту с другой стороны от Руны. «Фа», затем «фа-диез». Она оказалась в западне его полуобъятий.

Волосы на затылке Руны зашевелились. Расстояние между ними было не больше дюйма. Чувствительность ее обострилась, и она задалась вопросом: «Не доводилось ли пауку-имитатору недооценивать свою более крупную добычу и попадать в собственную западню?»

Она непременно спросит Верити, если удастся безболезненно пережить эту схватку.

Голос Гидеона звучал над самым ухом, при каждом слове его дыхание скользило по ее щеке.

– Анали́з предложила маме должность королевской швеи, и мы с отцом ей помогали. Годового жалованья вполне хватало, чтобы отправить Алекса учиться.

Руна кивнула и постаралась произнести как можно беззаботнее:

– Это когда ваша семья уже переехала во дворец?

– Все мы, кроме Алекса. – Гидеон замолчал, а затем добавил: – Он избежал того, чего не удалось избежать нам.

Интересно, что это значит?

Алекс почти не рассказывал о семье. Руна слышала в основном сплетни. Незадолго до революции умерла от тяжелой болезни его младшая сестра. Вскоре после этого родители утонули во время купания – несчастный случай. Алекс и Гидеон остались одни.

Были в его жизни некие странности. Начались они после того, как королевы взяли к себе Шарпов. Один за другим погибли трое из их семьи, а в финале Алекс и Гидеон убили трех королев, пока те спали.

Связаны ли эти события?

Руна видела самую молодую из королев, Крессиду, только однажды – на вечеринке во время светского сезона. Королева-ведьма напоминала собой элегантного лебедя, была сдержанной и спокойной. У нее была фарфоровая кожа, голубые глаза и волосы цвета слоновой кости. Крессида сказала Руне лишь несколько слов и ушла к сестрам.

У Крессиды была репутация замкнутой женщины. Она редко покидала Торнвуд-холл – свою летнюю резиденцию. Некоторые объясняли ее стремление к уединению гордыней, якобы Крессида считала себя лучше остальных.

Слыша подобные заявления, Руна всякий раз думала: «Ведь она королева». Разумеется, она лучше всех.

Одна из самых отвратительных сплетен, которую помнила Руна, касалась любовника королевы низкого происхождения. Его никогда не было рядом на светских мероприятиях или публичных выходах, будто Крессида стыдилась своего увлечения. Руна слышала, как об этом шептались на балах и званых ужинах, но имя молодого человека было мало кому известно, не говоря уже о том, как он выглядел. Кто-то мог распространять эти слухи исключительно для того, чтобы подорвать репутацию знатной особы.

И вот теперь, через два года после того, как Крессида, ее сестры и ведьмы их совета были убиты, парень, который позволил революции проникнуть во дворец, стоит позади нее, пальцы его лежат на клавишах рояля, а дыхание шевелит волосы.

Ей так хотелось спросить: «Почему ты их убил? Почему ты нас ненавидишь?»

Но ответ был известен. Гидеон ненавидел ведьм по той же причине, что все остальные. Отношение общества к ним было всем известно и не скрывалось.

«Мы для них паразиты», – сказала бабушка Руне перед самой революцией. Королевы еще были живы, но на улицах начались беспорядки. Ведьм вытаскивали из домов, избивали, а иногда случалось и худшее. Сестры Роузблад послали войска, чтобы уничтожить зачинщиков, но это лишь усугубило ситуацию. Они считают нас осквернителями всего естественного и хорошего. Наша магия пугает их так же, как и болезни.

Королев так и не похоронили должным образом. По сей день никто не знает, где лежали их тела. Возникали разные теории: их сожгли в яме, бросили в море или разрубили на куски, чтобы помешать воскрешению.

Точно никто не знал.

С момента появления Новой республики Добрый командир лишал каждую убитую ведьму способности колдовать: им связывали лодыжки, как животным, и подвешивали вниз головой, предварительно перерезав горло. И так держали, пока не вытекала последняя капля крови.

Воспоминания заставили Руну вздрогнуть.

Словно что-то почувствовав, Гидеон убрал руки с клавиш и отступил назад. Ощущение было таким, будто удалось сбросить тяжелую шубу и вздохнуть свободно. Он развернулся и принялся оглядывать корешки книг, выставленных на полках подсвеченных стеллажей.

– Ты не против, если я рассмотрю все внимательнее?

Успокоенная расстоянием между ними, Руна махнула рукой:

– Прошу.

Гидеон жил во дворце, среди ведьм, и наверняка по ряду признаков мог вычислить им подобных. Книги заклинаний были бы ценной находкой, но в библиотеке их не осталось. Не говоря уже о магических знаках. Если те и остались, то существовали только в комнате для колдовства. Последний раз Руна наносила их на кубок, который отдала Лизбет.

«Ничего ты не найдешь», – мысленно произнесла она, наблюдая за охотником на ведьм.

Может, уже настало время воспользоваться кубком? Гидеон казался вполне расслабленным, а чем быстрее она узнает, где Кровавая гвардия держит Серафину, тем быстрее спасет несчастную.

Руна несколько минут смотрела, как Гидеон перелистывал страницы, и произнесла:

– Чтение очень утомительное занятие, ты так не считаешь? Я иногда устаю, просто глядя на книги.

Гидеон просматривал ее коллекцию произведений, по которым были поставлены оперы и пьесы, и никак не отреагировал – либо не слышал, либо не хотел отвлекаться. Пальцы его попадали под свет ламп, когда он проводил по корешкам. Вот он добрался до любимой пьесы Руны о сказочном герое, который, рискуя жизнью, спасает аристократов, оказавшихся в затруднительной ситуации. Гидеон взял книгу с полки и открыл на первой странице.