Единственное, что выбивалось из общей идеальной картины, – сбитые костяшки на руках. Кожа была ободрана, словно он по чему-то ударил, и не раз.

Или ударил кого-то.

Кровь вскипела в теле Руны. Она посмотрела на Гидеона сквозь полуопущенные ресницы, зная, какой эффект это оказывает на молодых мужчин, хотя целью ее было скрыть ненависть.

– Надеюсь, ты не пострадал из-за этого… инцидента?

Казалось, он собирался ей ответить, но в этот момент колокол в фойе ударил третий раз.

Все трое огляделись, поражаясь тому, как изменилась картина, когда исчезли люди. Свободное от толпы пространство теперь казалось огромным, люстры под потолком слишком большими, свет слишком ярким, а роспись на потолке поражала великолепием – таких интерьеров ничтожные личности, теперь сюда приходящие, точно не заслуживали.

Работники стали выключать канделябры, бросая в сторону троих посетителей раздраженные взгляды. За дверями зала заиграл оркестр.

Поняв намек, Гидеон сделал несколько шагов подальше от брата.

– Я забронировал на завтра ринг. Ты не против нескольких раундов?

Алекс кивнул:

– Конечно нет. Замечательно.

Прежде чем отвернуться и уйти, Гидеон перевел взгляд с Алекса на Руну, а затем на нишу, из которой они вышли. Рот его приоткрылся, глаза на мгновение вспыхнули. Не сказав ни слова, он удалился.

Алекс проводил брата взглядом и выдохнул. Руна тихо выругалась. Она позволила себе испугаться, слишком поздно взяла себя в руки, потому упустила шанс что-то выведать.

Руки непроизвольно сжались в кулаки. Надо все исправить, и очень быстро. У нее совсем мало времени – Серафину скоро переведут в дворцовую темницу.

Разгладив платье, Руна сменила гневное выражение лица на приветливое и улыбнулась, готовая к роли, в которую вжилась за два последних года. Алекс потянулся к ней.

– Руна, не надо…

Он освободила руку и сделала шаг.

– Руна.

Она пошла за его братом, а он не двинулся с места. Туфельки из шелка почти не издавали звуков, пока она мягко ступала по мозаичному полу фойе. У Гидеона не могло быть и мысли, что за ним кто-то идет. Они незаметно поменялись ролями: Руна стала хищником, а он – ее добычей. Расстояние между ними неумолимо сокращалось.

Арочные лоджии на дальней стене фойе открывали вид на окутанный туманом город. Гидеон свернул к лестнице и стал подниматься в ложу, предназначенную для Кровавой гвардии. Через пару мгновений по ступеням шагала и Руна.

Приподняв юбку, она отодвинула тяжелую бархатную портьеру и оказалась в ложе. Перед глазами все было красным.

Все места были заняты охотниками на ведьм.

Руна даже немного растерялась.

Она и есть Багровый Мотылек – преступница, которую все разыскивают, не говоря уже о том, что она ведьма, творящая магию у всех на виду. Разумеется, она не первый раз была в обществе охотников на ведьм. Не раз и не два, а сотни, и выдержала.

Так откуда сейчас это семя страха?

Видимо, Алекс прав.

Она в оружейной комнате, среди экземпляров смертоносного оружия, и направляется к самому опасному, несется вперед, не разбирая дороги, а между тем заточенное лезвие грозит полоснуть ее по самому горлу.

«Он тебя не подозревает, – сказала она себе, чтобы унять бурление крови. – Все эти звери, глядя на тебя, видят то, что ты хочешь, – глупую и симпатичную светскую диву. И Гидеон Шарп ничем от них не отличается».

Вооружившись этими словами как поддержкой, Руна направилась к пустому месту в первом ряду ложи, рядом с Гидеоном, который сидел, положив руку на спинку кресла, и казался полностью расслабленным, словно предстоящая казнь Серафины вовсе не тревожила его.

Руна набралась смелости и произнесла:

– Не возражаешь, если я сяду?

Глава 6
Руна

Гидеон мгновенно убрал руку со спинки кресла, будто испуганный появлением Руны. Оркестр звучал крещендо, свет в зале стал тускнеть. Вскоре должен был начаться второй акт.

– Но это место…

– Впервые слушаю оперу из этой ложи, – восторженно произнесла Руна, будто не замечая, что перебила его. Из-за грозящей опасности ее охватило волнение. Руна посмотрела вниз – на первый ряд партера, забитый до отказа. К тем местам, что еще оставались свободными, уже пробирались люди. – Замечательный вид.

Даже почти в полной темноте она ощущала на себе силу его взгляда.

– Обычный. Алекс с тобой?

– Нет. Он… – Руна подняла глаза и наткнулась на глаза Гидеона. От электрических разрядов в воздухе волосы на затылке зашевелились. Появилось ощущение, будто началась гроза, ударил гром и вот-вот вспыхнет молния.

– Мисс Уинтерс? Все хорошо?

Вопрос вернул Руну на землю.

«Не забывай, что ты играешь роль, – велела она себе. – Это все спектакль».

Но какую выбрать роль? Героини, злодейки или дуры?

Пожалуй, все же дуры.

– Все замечательно, – пропела она. – Я обожаю оперу, а ты?

В зале вновь вспыхнул свет, на актерах засеяли атласные платья, расшитые блестками. Свет упал и на лицо Гидеона, глядящего куда-то в темноту.

– Здесь все так красиво, – не унималась Руна, продолжая играть роль той, какой должен считать ее Гидеон. – Костюмы, декорации, исполнение… – Она одарила его самой лучезарной из имеющихся в арсенале улыбкой. – Хотя спектакли могли быть и покороче. Лучше значительно короче, ты согласен? Мне они кажутся немного занудными, понимаешь? И так сложно не потерять нить! К концу у меня в голове все путается.

Она засмеялась, чтобы добавить красок образу. Но на самом деле на душе было тяжело и грустно.

Каждую субботу они с бабушкой посещали оперу. Это был самый любимый день недели Руны. Бабушка делала ей макияж и прическу, а еще позволяла взять любое украшение. Руна обожала спускаться по ступенькам, пританцовывая, любоваться новой пышной юбкой. Ей нравилось вести неспешные разговоры с искушенными театралами – подругами бабушки. Она будто переносилась в другой мир. Но больше всего удовольствия ей доставляло то, что было после спектакля, – они с бабушкой ехали домой и обсуждали увлекательные истории, которые разыграли на сцене актеры.

Это было до того, как Красный Мир объявил оперы вне закона. Все, что было в репертуаре сейчас, – жалкая пародия на прошлые постановки, но они были одобрены Министерством общественной безопасности. Современные спектакли были неинтересными – своего рода тонкий намек на то, как лучше поступать при новом режиме, напоминания о том, кто есть враг и почему следует его ненавидеть. Ведьмы всегда были злодеями, как и сторонники ведьм. Те, кто их выслеживал и уничтожал, – героями, достойными подражания. Все до тошноты предсказуемо.

Бабушке они бы не понравились.

Руна украдкой посмотрела на Гидеона. Он, вероятно, считает это высоким искусством.

– Я больше всего люблю антракт, – продолжала вещать Руна. – И конечно, званые вечера после представлений. – Она склонилась к нему ближе, словно собиралась открыть тайну, и ощутила исходящий от кителя запах пороха. – Как раз поэтому я здесь. Хочу пригласить тебя на вечер для друзей.

Губы Гидеона сжались в тонкую кривую линию.

– Хотел бы я иметь достаточно терпения, чтобы слушать глупые сплетни в неинтересной компании, – отрывисто произнес он. – Очень жаль, но я им не обладаю в такой мере.

От откровенного оскорбления Руну бросило в жар. Она сразу вспомнила едкие замечания в свой адрес при их первой встрече. Сейчас она была рада, что в зале полумрак. Разгладив рукой юбку шелкового платья, она понимающе кивнула:

– Полностью разделяю твое мнение. Такие, как ты, предпочитают компанию глупых животных, далеких от прекрасного и чувства стиля.

Гидеон повернулся и оглядел ее.

Руна мысленно отругала себя. Что она несет? Надо делать вид, что она в одно ухо впустила, а в другое выпустила все им сказанное, и уж никак не наносить ответный удар. Пусть оскорбляет сколько угодно, нельзя забывать, для чего она здесь.

Затолкав гордость поглубже, Руна невинно улыбнулась.

Гидеон несколько минут изучал ее пристальным, чуть настороженным взглядом. Похоже, он решил, что ослышался, потому что отвернулся и вновь стал смотреть на сцену.

Все сложнее, чем она думала.

Видимо, Гидеон считает Руну не только достойной лишь оскорблений, но и достаточно глупой, чтобы не понять, что ее оскорбили. Обычно она использовала такие вещи в своих интересах, но сейчас, глядя, как он смотрит на сцену, скрестив руки на груди, отчетливо поняла, что выбранная тактика только отдаляет его, а не располагает на толику больше.

Ее присутствие его раздражало. Как и в день их знакомства.

«Он ненавидит званые вечера, приемы и балы», – предупредил ее Алекс. Но таким мероприятиям отводилось лучшее место в придуманном Руной спектакле. Самым эффективным способом ослабить защиту человека было напоить волшебным вином, остаться с ним наедине и флиртовать, пока не развяжется язык и он не выболтает все секреты, которые ей необходимо знать.

Руна принялась думать, как поступить, постукивая кончиком пальца по колену.

Она видела, как вспыхнули глаза Гидеона при виде брата, когда тот вышел из ниши. Братья Шарп были разными. Их взгляды по основным вопросам, возможно, и не совпадали, но нечто необъяснимое и очень глубокое все же их связывало. Руна не впервые это подмечала.

– Алекс был бы рад, если бы ты согласился прийти.

Гидеон заметно напрягся.

– Ты, должно быть, плохо знаешь брата, если считаешь, что мое присутствие в твоем доме поднимет ему настроение.

Руна нахмурилась, пытаясь понять подтекст сказанного. Что он имел в виду?

– К тому же, как я сказал, некоторые предпочитают лучше распоряжаться временем.

Руна не успела совершить попытку зайти с другой стороны, как появилась чья-то тень.

– Харроу. Наконец-то. Я уж было решил, что мне придется смотреть эту чушь до конца.

– Возможно, это пошло бы тебе на пользу, – послышался женский голос. – Разве задача искусства не в том, чтобы усмирять монстров внутри нас?

Вопрос заинтересовал Руну. Это была строчка из ее любимой оперы.

Прищурившись, она вгляделась в темноту, пытаясь разглядеть женщину, но капельдинеры выключили свет на этом уровне. Ни лица женщины, ни даже одежды разглядеть не удалось. Ничего, что могло бы помочь установить личность.

– Ты начиталась сказок, – произнес Гидеон. – Прошу меня извинить, мисс Уинтерс. Надеюсь, вы получите удовольствие от своего… званого вечера. – В голосе была насмешка, ей не показалось.

Руна повернулась и проводила взглядом пару, тихо переговаривающуюся по пути к выходу. Когда они ушли, руки сами собой сжались в кулаки.

Опять у нее не получилось.

Откинувшись на бархатный подголовник, она прижала обе ладони к щекам. Драгоценное время шло. Необходимо скорее узнать, где находится Серафина. Желательно сегодня вечером. Но больше приближаться к Гидеону нельзя. Иначе у него возникнут подозрения. Этого ей совсем не нужно. Гидеон первым добрался до дома Серафины, хотя это должна была сделать она, Руна.

Возможно, это случайность. А возможно, и нет.

Хорошо лишь то, что ее игра, похоже, не вызвала подозрений.

Если кто-то и следил за ней, едва ли это Гидеон. Руна вспомнила, с каким подозрением говорила с ней Лейла Крид совсем недавно. Пожалуй, стоит принять во внимание, что злоумышленники подобрались к ней слишком близко.

Руна глубже уселась в кресло и постаралась выбросить из головы мысли о том, что все вокруг – охотники на ведьм.

Если они подобрались близко, как же их сбить со следа?

От усталости все мысли в голове превратились в вязкую жижу. В такие моменты Руна всегда находила Верити, чьи точные вопросы всегда заставляли ум работать. Подруга действовала на него как кочерга на тлеющие угли. Верити была второй после Багрового Мотылька в их группе. Она придумала немало планов операций и помогла Руне их реализовать.