Когда актриса на сцене закончила арию, Руна встала, отодвинула портьеру и отправилась искать Верити.

Глава 7
Гидеон

Руна Уинтерс.

Юная наследница напоминала Гидеону море: всякий раз, стоит взглянуть, захватывает дух от красоты и мысли о том, какие тайны хранят глубины. Однако, когда она открывала рот, оттуда лились ужасные глупости – за трапезами, в гостиных, в залах известных и богатых людей, – будто подтверждая, что внешность бывает обманчива.

В Руне Уинтерс не было глубин, вся она поверхностна и примитивна.

Сегодняшний вечер еще раз это подтвердил.

– Эй, Гидеон. – Харроу щелкнула пальцами перед его носом. – Я спросила, что ты будешь пить? Я угощаю.

До него донеслись звуки «Вороньего гнезда». Сосновый стол под локтями был липким, а в воздухе витал кислый запах эля.

Гидеон покачал головой:

– Ничего.

Харроу зацокала с неодобрением, повернулась в сторону стойки, и Гидеон приложил все силы, чтобы не смотреть туда, где должна быть раковина левого уха. Волосы с этой стороны были совсем коротко пострижены и походили на темный пушок. Она будто гордилась своей ущербностью и демонстрировала ее.

Гидеон подозревал, что они примерно одного возраста, но точно не знал и никогда не спрашивал, как она лишилась уха. Семья ведьм заключила соглашение с Харроу еще до революции.

Остальное Гидеон додумал сам.

Опасаясь, что стул могут занять, Харроу не захотела идти к бару и сделала заказ с места и очень громко. Гидеон мысленно вернулся к Руне.

Причина ее появления в ложе в театре была ему непонятна. За пять лет она сказала ему всего несколько слов, а тут внезапно пригласила домой на вечер для друзей. Зачем?

Он пытался избавиться от навязчивой мысли, но тщетно. Снова и снова вспоминал, как непривычно близко к нему была девушка. Вспоминал ее светлые с рыжеватым отливом волосы, как всегда беспорядочно лежащие, стильное платье, открывающее красивые плечи, которое очень ей шло. Ткань цвета ржавчины создавала красивый контраст с ее серыми глазами и бледной кожей, что привлекало его взгляд чаще, чем он готов был признать.

Возможно, Руна была самой пустоголовой из всех девиц в театре, но нельзя не признать, что и самой красивой.

«Красота, пропадающая попусту», – мысленно произнес он.

Человек, обладающий лучшим характером, возможно, испытывал бы вину за то, что оскорбил девушку, но только не Гидеон. Он полагал, что ясно выразил свое отношение, и надеялся, что в будущем Руна Уинтерс будет его избегать. На самом деле, Гидеон полагал, что сделал это еще несколько лет назад – в момент их знакомства.

Он часто замечал, как смотрит на нее брат, как меняется его голос, становясь более мягким, когда Алекс произносил ее имя. Однако Гидеон никогда не понимал, что брат видел в Руне, кроме очевидного – красоты, чего явно недостаточно, чтобы очаровать его. По этой причине Гидеон не желал иметь с ней ничего общего. Сейчас это умозаключение он считал таким же верным, как и во времена их детства.

Тогда младший брат постоянно говорил о Руне – девочке из семьи аристократов, – находил способы упомянуть о ней в разговоре на любую тему. Руна думает так. Руне нравится это. Это бы злило Гидеона, если бы не природное любопытство.

Но потом он увидел ее. Познакомился с ней. И сразу понял, что они никогда не подружатся.

– Те девочки-близнецы, сбежавшие три недели назад? – Голос Харроу вернул его в реальность, заставил посмотреть на стол как раз в тот момент, когда она поставила бокал с элем, расплескав немного жидкости. Пена потекла по ее пальцам, и она облизнула их. – Багровый Мотылек помог им бежать в ту ночь, когда ты должен был перевести их в дворцовую темницу. Помнишь?

Мог ли он забыть? Им было столько же лет, сколько его сестре, когда она умерла. Тощие, мерзкие твари. Он буквально видел, как они вцепились друг в друга, когда оказались за решеткой запертой им камеры. Прижимались друг к другу и дрожали, широко распахнув глаза.

– Я помню.

И еще он помнил, что через одну ночь в этой камере их уже не было. Знакомый знак появился над кроватью, где они спали. Гидеон хорошо помнил метку и мог представить в любой момент изящного, кроваво-красного мотылька, порхающего в воздухе. Он был так зол, что хотел схватить его и раздавить. Но спохватился, что это лишь изображение, знак заклинания ведьмы. Она оставляла свою подпись в камере, как художник на картинах.

Меньше чем через час мотылек исчез.

Харроу смаковала пиво.

– Докеры обнаружили знак на борту грузового судна три дня назад, после того как пришвартовались в Хабор-Грейс. Две ведьмы, видимо, решили, что могут перемещаться как груз.

Знак исчезал, когда переставало действовать заклинание.

Хабор-Грейс – оживленный порт на материке. Все, что производилось и выращивалось на острове, переправлялось на материк через этот порт.

Гидеон нахмурился:

– Их поймали?

Харроу покачала головой:

– Нет. Но… – Она огляделась и склонилась к нему, обдав запахом пива: – Но грузовой корабль принадлежит Руне Уинтерс.

Кому?

Поморщившись от плотного запаха пива в воздухе, Гидеон сжал руками липкий стол, чтобы удержать равновесие.

Этого не может быть.

– Ты уверена?

Харроу откинулась на стуле и сделал еще один смачный глоток.

– Мой информатор сам видел знак в грузовом отсеке корабля.

– Это не значит, что она в этом замешана, – задумчиво произнес Гидеон. – То, что Руна владеет кораблями, не означает, что она в курсе, что на них происходит. Ведьм мог перевозить, например, кто-то из экипажа без ее ведома.

– Но это делает ее подозреваемой, – многозначительно заявила Харроу. – И это лучшая зацепка из всего, что у тебя было за долгое время.

Уже несколько месяцев Гидеон подозревал, что Багровый Мотылек – человек из высшего круга элиты. Некто, имеющий доступ на закрытые балы и званые ужины.

Может ли это быть Руна Уинтерс?

Гидеон вспомнил встречу с Руной в опере, то, как больше и больше с каждой минутой раздражали ее слова.

– Это невозможно, – заключил наконец он. – В голове этой девушки не может быть ни одной разумной мысли.

А Мотылек был умным. Не всякому под силу бросить вызов Гидеону и перехитрить его. К тому же если обезображенные тела, которые они продолжали находить в городе, – ее рук дело, то она, ко всему прочему, безжалостна. И нездорова психически.

Воплощенное зло.

Трудно соотнести все это с глупенькой девушкой, подсевшей к нему в оперной ложе.

Если потребуется больше доказательств невиновности Руны, надо лишь вернуться на два года назад. Он был в поместье Уинтерсов, когда Кровавая гвардия арестовала Кестрел Уинтерс в собственном доме. Он следил за приемной внучкой Кестрел Руной, пока стражи выводили ведьму из покоев.

Он не сводил с нее глаз, что было несложно. Руна тогда уже была красавицей. Похожа на те мраморные скульптуры, что украшали особняки аристократов, существующие исключительно для того, чтобы производить впечатление на гостей. Руна даже не вздрогнула, когда один из стражей ударил пистолетом в лицо Кестрел. Она смотрела прямо перед собой, взгляд был холодным и застывшим. Она равнодушно смотрела и на то, как старуху раздевали, чтобы найти шрамы.

Руна не испытывала ни намека на раскаяние из-за содеянного.

Будь она кровной родственницей Кестрел, Гидеон отнесся бы к ней с большим вниманием, но биологические родители девушки были из модных купцов, в ее роду не было ведьм – Гидеон, конечно же, это проверил, – следовательно, она сама не могла быть ведьмой.

– Руна отправила бабушку на чистку, – сказал Гидеон Харроу. – Она не сочувствует ведьмам. Обычная пустоголовая патриотка.

– Возможно, она хочет, чтобы ты так думал, – возразила Харроу.

Гидеон покачал головой в ответ. Это все ерунда.

– Зачем ей сейчас рисковать жизнью и спасать незнакомых ведьм, когда она два года назад сдала ту, которая ее воспитала?

– Это может быть какая-то уловка.

Гидеон готов был отмахнуться, но в последнюю секунду остановился. Ведь этот поступок очень в духе Багрового Мотылька.

Черт, а если Харроу права?

Харроу взяла бокал, покрутила, размешивая эль, – ждала и наблюдала, как Гидеон переваривает услышанное.

Он отмахнулся от ее слов, но вспомнил, как в ложе театра тон Руны внезапно стал резким. «Такие, как ты, предпочитают компанию глупых животных, далеких от прекрасного и чувства стиля».

Это не доказательство. Аристократы, подобные Руне, всегда смотрели на таких, как он, свысока. В Кровавой гвардии платили хорошо, но хорошее жалованье не повышает статус. Гидеон, возможно, уже далеко не нищий, но и совсем не ровня ей.

В глазах Руны Уинтерс такие, как он – солдаты, сыновья портных, рабочий класс, – всегда будут ниже по положению.

Есть свидетели появления знака на ее корабле, следовательно, нельзя исключать вероятность, что Руна и есть Мотылек или, по крайней мере, в сговоре с ним.

– Я буду следить за доками, – сказала Харроу.

Гидеон поднял глаза и увидел задумчивое выражение лица.

– Я заплачу за любую информацию, которую ты найдешь.

Свет в глазах Харроу погас, а пальцы перестали крутить бокал.

– Нет.

Гидеон вздохнул. Харроу вышла с ним на контакт около года назад и предложила свои услуги. Багровый Мотылек увел у них из-под носа еще одну ведьму, и Гидеон искал способ вычислить его. Он принял предложение Харроу, несмотря на то что, как полагал, ей придется платить. Однако от оплаты она отказалась. Когда он спросил, в чем причина, она указала на отрезанное ухо и ушла.

– Разве твой младший брат не бегает за Руной как собачонка? Пусть следит за ней и приносит заодно пользу.

Гидеон напрягся. Это всегда было болезненной точкой в их с Алексом отношениях. Брат не желал иметь ничего общего с охотой на ведьм и чистками. За последние два года он не раз четко давал это понять, и Гидеон больше не давил на него. Общее прошлое подействовало на обоих по-разному: Алекс стремился забыть, Гидеон не мог себе это позволить.

– Алекс не согласится шпионить.

– М-м-м… Тогда придется тебе самому заняться.

Гидеон пристально посмотрел на нее:

– Чем заняться?

– Но не меня же к ней отправлять. Только представь меня в одном из этих модных платьев, увешанную драгоценностями. – Харроу усмехнулась и повернулась к нему так, чтобы он видел ее уродство и понял, что ей не место в бальных залах или на ужинах, где едят из позолоченной посуды. – Вот тебя я могу легко представить. А мне не место среди них.

– Что ты предлагаешь? Подружиться с Руной Уинтерс?

– Более того, товарищ капитан, – Харроу улыбнулась во весь рот, – тебе следует добиться ее благосклонности.

Он едва не задохнулся.

– Ты серьезно? – От одной мысль Гидеон покрылся потом.

Харроу склонилась к нему ближе:

– У тебя нет друзей, Гидеон. Ты плохо сходишься с людьми. А с такими, как Руна, тебе особенно трудно найти общий язык. Но у тебя есть почитатели, хотя ты их, возможно, не замечаешь.

– Она считает меня глупым животным.

Губы Харроу растянулись в красивой улыбке, будто услышанное доставило ей удовольствие.

– Похоже, эта девушка мне бы понравилась.

– Я серьезно. Что я могу ей предложить? Когда такие, как Руна, выбирают мужа, они точно не рассматривают кандидатуры таких, как я.

– Но они могут удивить.

Стоило представить, и липкий ужас охватил Гидеона.

Если Руна и есть Багровый Мотылек, то она мастер маскировки, и единственный способ поймать ее – играть по тем же правилам.

Но есть и еще одна проблема.

Алекс.

Поступить так, как советует Харроу, означает стать соперником младшему брату. По крайней мере, так это будет выглядеть со стороны.

Этому Гидеон противился всем нутром.