Маркиз в ответ взглянул на него с пренебрежением. Павлин был на полголовы ниже, но зато пошире в плечах, и все же Джастин не сомневался, что благодаря годам занятий фехтованием, особенно выпадами, завалит противника на пол, если тот вдруг вздумает броситься на него.

– А вы кто? – холодно спросил Джастин, оглядываясь по сторонам в поисках матери этой юной дамы. Нынче она явно безответственно отнеслась к своим обязанностям.

– Я лорд Джулингтон, – прищурившись, заявил павлин.

Джастин скрестил руки на груди и окинул соперника испепеляющим взором.

– Достаточно сказать, что я тот, кто не намерен мириться с неподобающим отношением к леди.

Джулингтон выпятил грудь и попытался пройти мимо, но Джастин остановил его, схватив за горло.

– Немедленно отпустите руку дамы!

Павлин подчинился, но, продолжая злобно смотреть на Джастина, прорычал сквозь стиснутые зубы:

– Похоже, я не расслышал вашего имени, сэр.

– Не думаю, что я его назвал, – парировал Джастин, отступая на шаг и одергивая фрак.

Их перепалка уже привлекла внимание. Ближайшие к ним гости вовсе перестали разговаривать и танцевать и обступили их полукругом. А потом краем глаза Джастин заметил, что к ним направляется сам лорд Хезлтон, а в следующее мгновение услышал испуганный вздох, больше похожий на крик. В глазах незнакомки промелькнул неподдельный ужас, она резко развернулась и бросилась бежать.

Глава 5

Медди захлопнула за собой дверь гостиной, бросилась в дальний угол и принялась расхаживать туда-сюда, заламывая руки. О нет! Видел ли ее лорд Хезлтон? Вроде бы нет, но полной уверенности не было. Она лишь знала, что хозяин шел в ее сторону, когда она бросилась бежать.

Не стоило так рисковать. Было очень весело, когда они с Энн развлекались под покровом ночи, но веселья заметно поубавилось, когда пришлось прятаться в гостиной, чтобы хозяин не обнаружил, что она надела платье хозяйки.

Нет. Нет. Нет. Все это зря: не будет никакого танца на балу с красавцем джентльменом. Какая же она идиотка: решила, что у нее все получится. Ладно, чего уж тут… Надо подождать, пока коридор опустеет, потом пробраться обратно вверх по лестнице, незаметно вернуть на место платье и навсегда покончить с этой дурацкой авантюрой.

Внезапно дверь в гостиную распахнулась, и у Медди замерло сердце, но, когда в проеме показалась голова лорда Уитморленда, забилось снова. Он заметил ее, вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

Он был один. Слава богу. Она быстро выдохнула, не зная, как благодарить Небо за свое везение.

– Вот вы где, – сказал он дружелюбным тоном, совершенно непохожим на тот, каким разговаривал с лордом Джулингтоном.

– Я… простите. – Ее голос дрогнул. – Мне… стало нехорошо.

Она подняла голову и захлопала глазками. Разве не так отвечают дебютантки? По крайней мере, этому ее учила леди Генриетта.

– Какая жалость! Надеюсь, это незадачливое происшествие с павлином Джулингтоном не помешало исполниться вашему желанию потанцевать.

– О, м-м, да что-то мне это больше неинтересно, – пробормотала Медди. – Вообще-то я собираюсь уходить… с бала, то есть из гостей.

Она на мгновение прикрыла глаза, костеря себя на чем свет стоит за эти визгливые нотки в голосе. Она всегда так противно говорила, когда нервничала.

– А где ваша матушка? – поинтересовался Джастин. – Позвольте я вас к ней провожу.

Медди опять почувствовала стеснение в груди от страха.

– Я… м-м… так сказать…

– Прошу прощения, – перебил ее маркиз. – Я не хотел быть назойливым, но все-таки, как мне кажется, неосмотрительно разгуливать без провожатых.

– Спасибо вам за помощь, мистер Уитленд, но мне пора.

Она подобрала юбки и попыталась его обойти, но он протянул ей руку.

– Подождите! Не знаю, подойду ли я вам, но приглашаю на танец, если вы еще не передумали.

Медди замерла, ее губы тронула легкая улыбка. Посмеет ли она принять его предложение? Звуки вальса были еле слышны. В любой момент в гостиную мог войти кто угодно, даже сам лорд Хезлтон, да и павлин Джулингтон наверняка все еще ищет ее. Но это все ерунда! Сердце забилось чаще, все ее существо охватило волнение. Она будет полной идиоткой, если упустит такую возможность. Все складывается пока великолепно. Они потанцуют здесь, в гостиной, вдали от любопытных глаз. Не расхотела ли она еще танцевать? Нет, нисколько. Пусть это и крайне неосмотрительно, но она потанцует. Она подняла голову и в некотором сомнении взглянула на мистера Уитленда.

– Ну, решайтесь, – добавил маркиз с совершенно неотразимой улыбкой, от которой у Медди екнуло в животе. – Попробуйте. Говорят, я не самый худший в Лондоне танцор.

– Но вы говорили, что танцуют лишь одурманенные любовью дурачки и пижоны, или я ошибаюсь?

– И женатые, – добавил он со вздохом. – Я не принадлежу ни к одной из этих каст, но, пожалуй, сделаю исключение для столь привлекательной леди.

Ну да, конечно, леди…

Медди нерешительно вложила пальчики в его ладонь, и он привлек ее к себе, окутав теплом и ароматом сандала. Он начал фигуры вальса, точно попадая в такт доносившейся из зала музыке: раз-два-три, раз-два-три… Они описали круг в большом пространстве между буфетом и канапе, и она куда увереннее посмотрела на него, а затем стала танцевать так, как учила ее когда-то мать, как она учила Молли. И в те несколько минут, пока звучал вальс, словно случилось волшебство: Медди действительно чувствовала себя дебютанткой на шикарном лондонском балу, как всегда и воображала. Она прикрыла глаза и позволила себе окунуться в атмосферу волшебства, прекрасно понимая, что такой возможности ей больше не представится.

Прошло несколько минут, она вновь открыла глаза, и маркиз спросил:

– Ну, так что у вас произошло с лордом Джулингтоном?

Улыбка сбежала с губ, и Медди с трудом удержала дрожь, но все же осторожно ответила:

– Я не захотела с ним танцевать.

– Он недостаточно привлекателен для вас? – с улыбкой пошутил лорд Уитморленд.

Она покачала головой:

– Нет, просто был чересчур настойчив. Сожалею, что вам пришлось вмешаться в эту неприятную ситуацию. Еще раз спасибо.

– Не переживайте, сегодня вам не придется больше беспокоиться по поводу Джулингтона. После того как я объяснил, что произошло, лорд Хезлтон настоял, чтобы он удалился.

От этой новости Медди почувствовала облегчение, но тут же оно сменилось еще бо`льшим беспокойством. Прикусив губу, она опасливо взглянула на маркиза, а потом спросила, стараясь сохранять спокойствие:

– А что именно вы сказали лорду Хезлтону?

Танец продолжался, и маркиз ответил:

– Только то, что лорд Джулингтон едва ли не силой потащил гостью танцевать и что молодая леди предпочла убежать.

– А лорд Хезлтон?.. – Медди прокашлялась, чтобы избежать визгливых нот. – Спросил, что это за леди?

– Нет, к счастью, – с улыбкой ответил маркиз, – поскольку мне нечего было ему сообщить.

Кивнув, она с облегчением вздохнула и широко улыбнулась, а тут и танец закончился.

Уитморленд чуть дольше положенного задержал руку на ее талии, и Медди не убирала ладонь с его плеча. Чуть отстранившись, она посмотрела на него и наткнулась на внимательный и серьезный взгляд и вдруг поняла, что он собирается ее поцеловать. Она не ошибалась и хотела этого. В конце концов, поцеловаться на балу с симпатичным джентльменом было ее второй мечтой, хотя она едва признавалась в этом самой себе. Она даже представить не могла хоть что-то подобное, когда планировала вечернюю вылазку, но теперь… вот самый привлекательный из джентльменов не только потанцевал с ней… он вот-вот поцелует. Она привстала на цыпочки, подавшись к нему.

В коридоре раздались голоса, разрушив чары, и Медди быстро отстранилась. Но голоса звучали так близко, словно их владельцы направлялись именно в эту комнату. Она в отчаянии закружилась на месте в поисках места, где бы лучше всего спрятаться. Пальма в кадке была не очень объемной, так что Медди забежала за бархатную синюю портьеру и замерла, пытаясь выровнять дыхание, когда голоса стали понемногу затихать.

Слава богу! Глубоко вздохнув, она прижала руку к груди и быстро прочла молитву. Чуть ведь не попалась! Танец – одно, но поцелуй – уже слишком. Что, если бы гости открыли дверь и обнаружили ее в таком компрометирующем положении с мужчиной? От одной мысли об этом она содрогнулась. Вот ведь идиотка: затеяла эту дурацкую игру. Надо уносить ноги: поиграла, и хватит. Слишком большой риск.

Уитморленд тем временем подошел к окну и, откинув портьеру, посмотрел на нее с улыбкой, словно увидел что-то смешное.

– Все в порядке. Можете выходить.

Медди неуверенно улыбнулась в ответ, вдруг осознав, как, наверное, глупо выглядит здесь за портьерой. Объяснять что-то не было смысла. Он, наверное, решил, что она волновалась за свою репутацию, и это было почти правдой. Она кивнула, потом на цыпочках подошла к двери и выглянула наружу. Коридор был пуст.

– Мне надо идти, – выдохнула Медди и отвернулась, чтобы еще раз взглянуть на него. Увидев на его лице загадочное выражение, она подумала, можно еще ли надеяться, что там имело место и разочарование?

– Прошу вас, скажите свое имя, – попросил он с такой надеждой в голосе, что у нее сжалось сердце.

Была мысль представиться вымышленным именем, но что-то ей подсказало, что нужно сказать правду. Будет, конечно, странно, если он станет называть ее по имени, но все же она с волнением произнесла:

– Медлин. Меня зовут Медлин.

И выскользнула из гостиной почти счастливая. Она потанцевала, сказка кончилась, пора возвращаться к реальной жизни.

Глава 6

Городской особняк графа Хезлтона.

Лондон, сочельник, 1815 год

В этом году Джастин прибыл на крещенский бал Хезлтонов вместе с родственниками – почти со всеми, кроме Вероники: она наконец-то приедет с мужем. Во время рождественских праздников супругам удалось – с помощью всего семейства Уитморленд – как-то наладить отношения. Даже близняшки Джессика и Элизабет пожелали увидеть счастливое воссоединение пары, хотя официально еще не выходили в свет: титул их деда герцога оградит девушек от любых сплетен.

Джастин приехал лишь для того, чтобы поддержать семью, исполнив тем самым свой долг (во всяком случае, он так говорил себе, когда под руку вел матушку в бальный зал). Прошел год с той поры, когда в этом доме он танцевал с прелестной леди, которая до сих пор не давала ему покоя.

Это какая-то бессмыслица. Он никогда ни секунды не переживал из-за юных леди и уж, конечно, так много не думал вообще ни об одной даме. И все же мысли о Медлин – он знал только имя – с заметным постоянством тревожили его весь этот год. Если уж быть честным перед самим собой, надо признать, что весь прошлый светский сезон он высматривал ее на всех приемах, но лишь для того, чтобы каждый раз разочаровываться. Он даже подумывал навести о ней справки, но не знал как: фамилия ее была ему неизвестна, – не говоря уж о том, что его расспросы о дебютантке вызовут ненужные сплетни.

Во время разговора с Эджфилдом Джастин обмолвился, что хотел бы разыскать некую юную леди на сегодняшнем балу, понадеявшись, что ему не придется жалеть о воссоединении супругов. Если Эджфилд обмолвится Веронике – или, хуже того, матери или Джессике, – что Джастин разыскивает некую юную особу, то ему не будет ни секунды покоя.

Но сейчас уже слишком поздно, размышлял он, вглядываясь в танцующих. Конечно, нелепо надеяться, что он ее найдет: понятия не имея, кто она, не было никакой уверенности, что в этом году он снова увидит ее на балу.

Расположив семейство вдоль площадки для танцев, Джастин нетерпеливо рассматривая толпу гостей, выискивая темно-синее платье. Ну не глупость ли? Какова вероятность, что она опять наденет темно-синее?

– Тут дело не в вопросе, Лиз, а в необходимости, – внушала что-то матушка его сестре Элизабет.

Девушка, которая всегда предпочитала светским мероприятиям и выездам чтение книг и записи в дневнике, закатила глаза.