Интересно, хоть кто-то из братьев, узнав о внезапном брачном отборе, приедет взглянуть на судьбоноснейшее событие в судьбе дома Рейн? Сомневаюсь…

Оставались лишь я и отец. Алана пока ещё лишь халите¹⁹, и только после замужества младших получит право голоса.

– О визите нам как-нибудь сообщили? – закутавшись в тонкий халат, я опустила ноги на пушистый ковёр, густо усыпанный острыми осколками.

– Нет, я только что и узнал! Что делать, понятия не имею. У нас нет средств на встречу высоких гостей, и… Почему ты невеста?

Я поперхнулась. Ну вот как можно быть уверенной в результате моей гениальной задумки, если папенька так и не понял, о чём это я? Как так я невеста? Наверное, по той странной причине, что младшие дочери – ещё дети? Или он мог им Алану предложить на отбор? Мне эта идея понравилась так, что я даже ему улыбнулась.

– Сама удивилась. Но правда ведь, так даже лучше? – я опять улыбнулась и попыталась переключить внимание папеньки на куда более интересное. – Теряюсь в догадках, а как конунг мне женихов выбирал? Бросил жребий? Или мы здесь скоро увидим всю повергнутую оппозицию? Представь себе: жаркий отбор, жестокие сражения в круге, и я вся такая почти что монашка, со свежим шрамом на темечке, в модном гладком блестящем костюме, приличествующем отбору, с почти голой грудью и лысая. Великолепно! Бурные аплодисменты. Кстати, подай Алане идею – пусть начнёт продавать дорогие билеты в партер.

Кажется, выговорилась.

– Прекрати! – прорычал громко отец.

А я… промолчала.

Мне говорили: «Нэрис, подумай о братьях!» Я думала. Чтобы не опозорить семью, получила блестящее образование, соответствующее гордому статусу наследницы прайда Рейн. Мне капали на мозги: «Нэс, подумай о сёстрах!» Я собралась в монастырь, чтобы потом всю жизнь лечить сирых и несчастных белоголовых, принимать роды в дальних поселениях, усмирять опасную живность и что там ещё… дождь вызывать? А вдруг теперь оказалось, что можно иначе? Конунг придумал себе развлечение, и я вдруг невеста? И кто же мои женихи, отец, кто? Или заявки на отбор не подают за три года до свадьбы? Да вы всё надо мной издеваетесь!

Всё это обдумав, я выдохнула и широко улыбнулась.

Я сильная. Здесь я самая сильная.

Да.

В этот момент дверь приоткрылась, и в комнату вошла мачеха. Отчего-то Алана молчала, косясь на меня.

А я, как ни в чём ни бывало, продолжила:

– Для участников отбора мы можем выделить крыло первого этажа? Прикажешь там отмыть несколько комнат и хватит. Как гостеприимный прайд, мы приготовим покои для возможности размещения женихов и гостей. Никакой суеты, изображать картину сытого благополучия даже и не пытаемся. Наоборот, наша бедность должна выглядеть очевидной, но гордой. Ты член Золотого круга, ты всю жизнь служишь во благо всего континента, а живёшь в таком бедственном положении. Прайд Рейн был разорён стихией, вины нашей в том нет. Я знаю законы, и опасаться нам нечего.

Отец ловил воздух ртом ещё пару минут, а потом тихо выдавил:

– Ты очень умна, Нэс. Твои братья…

– Вместо меня здесь должен был стоять Кирейн, он был твоей правой рукой. А теперь… вместо нас станет Нейрин. У вас всё получится.

Я не была в этом так уж уверена. Младший брат никогда не оправдывал ожиданий: учился он плохо, и другом мне не был.

Но меня это всё уже не касается.

Час спустя я стояла опять у окна своей маленькой комнаты и смотрела на небо.

Замок прайда Рейн возвышался посреди топей провинции Рейн, на скалистом острове Западный Рейн. Из огромных и древних болот вытекала могучая река Рейн, что впадает в глубокое море Рейн. Городок Малый Рейн стоит на том же острове, что и замок, и узкие мосты, перекинутые через топи, соединяли мрачные острова, подходя к самому побережью, на котором раскинулся торговый город-порт Большой Рейн. С фантазией у тех, кто осваивал эту планету и наш континент, было не очень.

Теперь в собственности некогда благополучного прайда Рейн остались лишь замок, мосты и воздушный порт. Это забавное мероприятие имело наглость называться «портом», представляя собой каменную площадку с часами и вечно пьяным диспетчером, живущим в домике неподалёку. Ещё были заваленные обвалами шахты и заброшенные нынче прииски. Без малого двадцать лет назад эта основа нашего благополучия была разрушена катастрофическим землетрясением.

Я помню ту страшную ночь…

В том кошмаре, пытаясь спасти белоглазых шахтёров, погиб мой любимый брат Кирейн. А ещё его самый близкий друг, брат Куам. Я его уже даже не очень уверенно помнила.

Зря подумала. Не время сейчас вспоминать этот ужас. Пора засучить рукава и идти переменам навстречу…

За этот час, пробежавший в суете и панических приготовлениях, я успела быстро осмотреть все уже приготовленные комнаты. И не смогла удержаться от доли сарказма: участники грядущего издевательства над родом Рейн, изнеженные современной столичной жизнью, неприятных немало минут испытают. Весь спектр неожиданных впечатлений: от холодных и жёстких постелей до общей купальни, единственной на весь длинный этаж.

Пусть будут рады тому, что в каждую гостевую комнату были пристроены «отхожие места». Западное крыло нашего замка содержалось куда как скромнее: на всю прислугу единственный чистый нужник и одна старая печь на весь этаж. А тут им и кухня под боком, и даже по коридорам не нужно ходить, разгоняя разряды опасных паров виталита с вооружёнными проводниками. Красота и комфорт дома Рейн.

Приказав двум белобрысым мальчишкам ещё в четырёх дальних комнатах вымыть полы и перестелить особенно остро пахнущие плесенью постели, я, наконец, удалилась к себе (под горестные стенания считающей убытки Аланы).

В моей комнате заперт мой маленький мир и оно – моё дальнее и свободное небо. Где-то там простиралась галактика. Вселенная разворачивалась над головой, полная захватывающих приключений, возможностей и открытий. Меня там только не было… И быть не могло.

Те немногие торговые космические корабли, что за грузом нашего виталита заходили в столицу, привозили общегалактические новости, долго ещё будоражившие наши молодые умы. Они нам забрасывали последние новинки технологий, запчасти к ремонту космической техники, фармацевтику, материалы, модную нынче одежду. Типичные и популярные во всех далёких колониях товары. А увозили руду виталита, драгоценные камни, натуральные ткани и материалы. И так год за годом.

А мы были неискушёнными, молодыми, талантливыми. Крепко заперты в клетках давно устаревших семейных традиций. Все молодые лигляне из народа высоких халмэ грезили космическим небом. Лигла для всех нас, для поколения юных мечтателей, стала жестокой тюрьмой.

Хотели бы мы улететь отсюда? Безусловно, да как? Никого из нас с планеты не выпускали, упрямо твердя: "За пределами нашего мира, граждане мелких колоний бесправны, у вас нет даже общегалактических чипов – удостоверения личности.

Это всё было правдой. Вырваться за пределы Лиглы могли лишь те очень немногие наследники очень богатых семей, кому удавалось поступить в общегалактическую Космическую Академию. Проще было достать из окошка до этого неба рукой.

А оно так тянуло.

Сияло перламутровыми переливами разноцветных облаков. Разворачивалось над горизонтом, маня и что-то тихонечко обещая.

Я стояла и вспоминала наше маленькое утреннее происшествие. На орбите Имперский фрегат. Интересно, какой он? Наверное, гости Великой Империи уже прибыли в порт столицы. Ах, как бы хотелось узнать!

Но богатые залежи виталита надёжно отрезали провинцию Рейн от всех видов связи. Лишь скоростные, как вихри, почтовые голуби доносили нам почту, да посланники долетали на стареньких флаерах с блоком столичной рассылки.

А может быть, именно с этим фрегатом связан срочный визит нашего конунга и срочный позорный отбор?

Ведь глава континента сегодня должен быть занят приёмом столь редкого и важного гостя.

Раздался тихий шорох, и дверь моей комнаты приоткрылась. На пороге внезапно возникла мачеха. Я оглянулась и решила поделиться сомнениями с ней.

– Алана, мне кажется, к нам припрётся имперец.

Светлые глаза женщины округлились. Минуту она промолчала, раздумывая. Всё посчитала, мысленно согласилась и в ужасе тут же прикрыла ресницы, всплеснув картинно руками.

– Ты права, Нэс. И что мы будем делать?

– Это проблемы конунга. Я думаю, так он хочет на нашем убогом примере имперцам продемонстрировать трудную жизнь всей колонии. Не будем разочаровывать правителя. Пойду поищу самый свой затрапезный костюм. А ты тоже надень что-нибудь поскромнее. И слугам скажи: все должны выглядеть чистенько, но бедненько.

– Можно подумать, у нас как-то иначе… – пробормотала Алана, но спорить не стала и тут же умчалась всё исполнять. Умная женщина, она не опозорит наш дом, за отца я спокойна. А то, что девочки родились у них светлоглазыми и светловолосыми, ну… нечего было бросать в беде древнейший род нашего мира. Время идёт, всё меняется. Очень скоро к подобным мастям даже в правящем круге каданы привыкнут.

Надумала эту трудную мудрую мысль и пошла собираться. В конце концов, это я сегодня буду выбирать себе мужа. Такое, слава Создателю, в моей жизни происходит не каждый день. Знать собравшихся к нам претендентов не знаю. И меня не волнует всё это. Мне стало вообще всё равно. Повзрослела, наверное. В круге отбора и рассмотрю, что там мне небеса подарили.

❂❂❂

¹Халитэ – обращение ко всем низкородным женщинам, пришедшим в прайд в качестве полноценных его членов. Мир Лиглы

❂❂❂

8. Ожог временем

«Сова», имперский фрегат A-IIV класса

«Тревожный» маячок, установленный Килом, подавал чёткий, отчего-то нервирующий Макара сигнал. По мере приближения к цели его тембр становился всё громче. Под это тревожное тиканье они и вошли в круглое, словно стакан, помещение.

Капитан как-то сразу решил: это спальня. Внимательно осмотрелся, уверяясь в верности вывода с каждой секундой всё твёрже.

Да.

Судя по всей обстановке, включая жалкие остатки уютного некогда интерьера и следы мягкой мебели, они с Гессом стояли на пороге супружеской спальни. О том же говорили и руины огромного спального ложа, когда-то занимавшего практически всё пространство каюты.

Архаика древних времён. Современные люди давно уже вместе не спят. Нынче в моде другие акценты. Супруги оберегают идола личных пространств и свобод, будто святыню. Отдохнуть рядом с чужим человеком, сопящим, храпящим, встающим по нужде в неурочное время, вообще невозможно, это знают теперь даже дети.

Дикость.

Макар жадно рассматривал едва сохранившиеся останки хозяев этого гнёздышка и вдруг ощутил зависть, совершенно неправильную и неуместную здесь.

Эти два человека погибли уже очень давно. Судя по строению плохо сохранившихся скелетов, перед ним были самые настоящие люди, вполне вероятно, земляне. Они и сейчас, спустя столько времени после гибели корабля, лежали в обнимку, очень крепко прижавшись друг к другу.

Даже смерть их не разлучила. Пронзительно. Страшно.

Рослый мужчина и высокая женщина.

Их белые кости сплелись в трогательную, невероятно красивую композицию.

Даже смерть неразлучных влюблённых оказалась красива. Хотелось отдать честь этим двоим, ставшим символом нерушимой любви.

Окончание жизни ничего для них не изменила.

Остатков одежды нигде видно не было. Клочья волос, окружавшие гладкие черепа, не отливали сединой. Длинные рыжие женские и светлые, явно мужские.

– Я возьму пробу их тканей, но боюсь… – Гесс внимательно изучал обстановку каюты.

– Это совершенно бессмысленно. Биометрические архивы хранить стали меньше века назад. Так что… Пустой интерес, – капитан с трудом оторвал взгляд от пары, вздохнул, моргнул, словно пытаясь отогнать от себя наваждение. – Всё, уходим, нам ещё нужно оставить маяк для службы утилизации. Пусть они с этим и разбираются.