Терки с отцом, конечно, напрягают. Слишком он взъелся в последнее время, но понятно, откуда ноги растут – Галя постаралась. Она вроде как в положении, вот и пытается вбить клин между нами. Хотя я бы на месте отца сделал тест ДНК, прежде чем давать фамилию тому, кто родится у нее.

– Ну, как прошло? – Вик усаживает напротив и ставит передо мной бокал. – Познакомился?

– Вроде того.

– И что? Какие шансы?

– У меня? – я усмехаюсь. – Стопроцентные.

– Все настолько плохо? – видно, что Игнатова сейчас порвет от любопытства.

– Дикая она, зашуганная. И на триггеры ведется отменно.

– Учти, я на тебя бабки поставил, – серьезно говорит друг. – Утри нос этому придурку.

– Так и будет, – ухмыляюсь. – Поверь, так и будет.

– Тебя там, кстати, девчонки потеряли, – добавляет он. – Близняшки которые. Или тебе одному много будет?

Похабная ухмылка цветет на его лице.

– Хрен тебе, я их еще сам не пробовал, – я осаживаю наглеца. – Ищи себе сам готовых к экспериментам.

– Ну да, тебе же нагуляться надо перед целибатом, – продолжает подкалывать друг.

– Даже не надейся.

Девчонки и правда заждались. Стоит только вернуться в главную комнату, как обе многозначительно улыбаются, садятся по обе стороны от меня, а я уже предвкушаю отличную ночку с этими отвязными сестричками.

В разгар вечеринки, когда «правда или действие» заходит довольно далеко, и желания становятся такими, что пора уже переместиться в отдельную комнату, нам с девочками уж точно, приходит сообщение от Киреева:

«Жду завтра днем возле главных ворот».

Точно. Мы же про условия пари должны договориться. Мне становится интересно – как хорошо он просчитал свой план? Уже прощупал нашу жертву? Какая у него фора передо мной?

Можно было бы попытаться склеить мышь и сегодня, но тогда Киреев, вполне вероятно, скажет, что это было до начала пари. А мне очень хочется утереть ему нос именно с ней – с его вроде как случайным выбором. Пусть пока думает, что на коне – так будет даже увлекательнее. Учитывая, как он бесится и пытается обойти меня уже который год, будет забавно посмотреть на его лицо, когда он поймет, что проиграл.

Я даже не отвечаю – и так понятно, что я приду. А уже через пару месяцев этот баклан заберет документы из универа, и больше не будет мозолить глаза.

Круто же!

9. Рома

Голова после вчерашнего слегка побаливает. Очки остались в тачке, так что яркое солнце слепит и только добавляет раздражения. А еще Киреев, который уже опаздывает на десять минут.

Вик все еще приходит в себя и внаглую дрыхнет прямо на лавочке.

Наконец, впереди маячит знакомый силуэт. А рядом еще один.

– Слышь, Белоснежка, просыпайся, – я толкаю Игнатова в плечо. – Дуэлянты наши подгребают.

– Не могли попозже заявиться, – ворчит друг, растирая лицо руками.

Киреев идет так, словно он уже все выиграл. Идиот. Кто ж так палится-то? Ну, подогнал ты себе крапленые карты, так не торгуй этим с самого начала. Ой, дурак.

– Ну, привет, – говорит Андрей, подходя ближе. Илюха, его вечный кореш, только кивает и, в отличие от друга, смотрит сосредоточенно.

– Нукать на конюшне будешь, – скалится Вик. И я осаживаю его, кладя ладонь на плечо. Вот только проснулся, а уже начинает. Давняя нелюбовь у этих двоих. И ведь понятно откуда ноги растут – что один, что второй пару лет назад отличились, когда сцепились на одной из вечеринок. С тех пор Игнатов готов загнобить Андрея за любой косяк.

– Ты-то чего приперся? – борзеет Киреев. – Или что, свидетелем типа будешь?

– Давай по условиям лучше забьемся, – предлагаю я, подозревая, что сейчас дойдет уже до драки. А мне еще домой охота попасть и отоспаться после веселой ночки.

– Срок – два месяца, – диктует Андрюха.

– Лады.

– Девчонку я выберу сам. Чтоб без твоих этих бешеных фанаток, – продолжает чеканить мой недосоперник.

Вик кривится, но под моим взглядом осекается и делает лицо кирпичом. Не хватало еще, чтобы Киреев прошарил, что мы в теме.

– А что, думаешь, если не фанатка, то даст тебе первому? – ухмыляюсь.

– Я в себе уверен, Карельский.

Звучит, конечно, забавно. Нет, может, он и правда уломал бы мышь, если бы у меня не было интереса перебить его, но раз уж мы тут вроде как соревнуемся…

– Время покажет. Кого выбрал?

– Погоди. Третье условие – не только переспать с доказательствами, но и на вечеринке она должна при всех признаться в любви.

– Столько сложностей, – я фыркаю. – Сам-то потянешь?

– А ты? – вскидывается Киреев. – Ты же только на разовый перепих способен. А тут так не выйдет.

– Чего это не выйдет? – не к месту вмешивается Игнатов. Зыркаю в его сторону, но друга уже несет. – Как войдет, так и…

– Вик! – Он затыкается, но по-прежнему злится.

– Ты зря бесишься, что кому-то нравится просто разок-другой со мной. Душный ты, Киреев.

Он злится, вижу, как заводится, но пока еще держит контроль.

– Посмотрим, как ты запоешь, когда узнаешь, кого я выбрал.

– Ну и?

– Селезнева. Новенькая. Со второго курса.

– Думаешь, она особенная? – ухмыляюсь я. – Все они одинаковые, Андрюх. Ты бы вместо того, чтобы беситься из-за своей Маргаритки, лучше бы сам удовольствие получал и мозг никому не сношал.

Упоминание бывшей, конечно, делает свое дело – Киреев окончательно звереет. В его исполнении выглядит это довольно комично. Потому что в открытый конфликт он никогда не лезет. Папаша у него проректор, и этот придурок боится за свою репутацию. Казанова чертов.

– Особенная или нет – узнаем. Да только хрен ты выиграешь. Ни одного условия не выполнишь.

– Выиграю, – довольно спокойно парирую. – И пересплю с этой Селезневой, и в любви она мне признается. Могу даже быстрее, зачем тянуть так долго?

– Так ты забыл про еще условие, – ехидно выдает Киреев. – Пока идет спор, никаких левых баб.

Вот тут забрало падает у меня. И теперь уже Игнатов удерживает меня на месте.

– Ты совсем окосел? Не было такого!

– Ну, если ты зассал и не уверен в том, что продержишься, – елейным тоном выдает Андрей. – Или, может, запамятовал, как сам выдал, что можешь пару месяцев без секса, лишь бы утереть мне нос.

Перевожу взгляд на Илюху Морозова, который стоит со скучающим видом и кивает мне.

– Позвони Тохе, если не веришь. Он трезвым был. Должен помнить.

Гадство. Могли они сговориться? Между собой еще ладно, но Тохыч не стал бы.

Смотрю на Вика, тот быстро строчит в телефоне. Понятное дело, кому и что. А спустя всего минуту обреченно кивает.

Гадство еще раз. Как я мог так лохануться? Это же жесткая подстава! Я вообще-то здоровый парень, и у организма есть потребности так-то.

– Ну, что ж, – выдаю я раздраженно. – Тогда ты не только документы свои заберешь, когда проиграешь, но еще перед этим подойдешь к Шипиловой и при всех предложишь ей себя в качестве прислуги на все выходные.

– Чего?! – ревет Киреев и дергается в мою сторону, но тут же тормозит. Впрочем, как и всегда. – Да я тебя…

– Остынь, – скалюсь в ответ. – А ты чего хочешь? Ставки растут, мать твою. Или соглашайся, или завтра весь универ будет знать, что ты трепло вонючее.

– Дополнение действует в обе стороны, – выплевывает он.

– Да не вопрос. Выполнять-то все равно тебе.

Меньше всего хочется скреплять наше пари рукопожатием с этим придурком. Но это вроде как положено. Так что приходится.

– Отсчет начался, – мрачно оповещает Киреев и сваливает со своим дружком.

– А ты уверен, что выиграешь? – вдруг спрашивает Вик, глядя, как эти двое уходят.

– Ты на чьей стороне вообще?

– На твоей. Но что-то уж больно уверен в себе Андрюха. Будто храбрости где-то хлебнул. Не иначе как у него есть козырь какой-то.

– Знаем мы его козырь. Он, идиот, не понимает, что светанулся, и что спалился еще до начала.

– А если еще что-то? – не унимается Игнатов.

– Что? Думаешь, договорился с мышью, чтобы она ему подыграла? Не смеши. Она не из таких.

– А ты уже прямо-таки понял, какая она? – друг ехидно скалится.

– Да никакая, – я морщусь. – Правильная. Я таких за версту чую. Проблемная. Душная. Невзрачная. Перечислять?

– Мне-то зачем? Ты, главное, себя правильно настраивай. А то в нужный момент все эти эпитеты уронят тебе твой калибр, – Игнатов ржет.

– Хорош скалиться, поехали. Спать хочу, – недовольно цежу. – Давай, не беси меня.

Он отпускает еще пару шуточек, прежде чем окончательно затыкается и прекращает усиливать мою головную боль тупым юмором. В печь. Все завтра.

10. Олеся

Обед у родителей Андрея проходит по-семейному. Тетя Инга забрасывает меня вопросами, пока ее сын посмеивается, глядя на это. Отец семейства – мужчина сдержанный. Его я если и видела, то только в глубоком детстве. Так что сейчас с любопытством посматриваю на него. А еще постоянно думаю о том, что он проректор. И общение в такой неформальной обстановке, наверное, не очень правильно.

– А у мамы как дела? Она не надумала приехать на выходные? – спрашивает тетя Инга.

– Пока вроде нет. Но, может, через месяц – как раз я немного освоюсь, тогда сможем и погулять.

– Ой, а разве Андрей тебе не помогает? – и смотрит с укором на сына.

– Помогает, конечно, – тут же добавляю я. – Спасибо. Но я вполне способна и сама…

– Да уж, – качает головой мамина подруга. – Верю я, что способна. Но ведь когда есть кому помочь, это же хорошо?

Взгляд у нее уж больно понимающий, и я начинаю подозревать – а не в курсе ли она истинной причины, почему я перевелась?

С одной стороны, мама не стала бы рассказывать такие личные моменты. Я ей доверяю. Но с другой – я видела, как сильно она переживала, когда я получила квоту на перевод. И как волновалась, пока мы обсуждали, как я буду жить одна в большом городе.

– Конечно, хорошо, – сдержанно отвечаю и утыкаюсь взглядом в тарелку.

– Мам, ну, хватит, – вдруг влезает сам Андрей. – Что ты пристала? Олеся даже поесть не может – только на твои вопросы отвечает.

– Ой, прости, – тут же спохватывается хозяйка дома. – Олеся, я просто волнуюсь за тебя.

– Ничего, я понимаю.

Чуть позже, когда тетя Инга заходит на второй круг с вопросами, Андрей снова меня спасает.

– Мам, я обещал Олесю сводить в центральный парк. Погода сегодня хорошая, так что…

– Правда? Конечно, идите, дети, – вздыхает она.

– Спасибо за все, – вежливо говорю я, вставая из-за стола. – Может, помочь с посудой?

– Нет, мне Сережа поможет, идите, – машет рукой тетя Инга. – Давайте, я вас провожу.

Сергей Васильевич тоже выходит в коридор, когда мы уже собираемся уходить.

– Олесь, если вдруг что-то понадобится, ты не стесняйся, пожалуйста, – неожиданно говорит он. – Блата не обещаю, но, если вдруг какая несправедливость – не бойся, всегда выслушаю.

Это очень неожиданно и приятно. Хотя вряд ли я когда-то воспользуюсь столь щедрым предложением. Понимаю же, как это будет выглядеть. И все же от того, что чисто теоретически такая возможность будет, мне становится чуть спокойнее.

– Спасибо, до свидания.

Когда выходим из подъезда, Андрей фыркает:

– Я больше не мог на это смотреть.

– Да ладно, твоя мама просто волнуется.

– Она иногда как наседка, честное слово. Ты извини ее.

– Так что, поедем в парк? – меняю тему на менее щекотливую.

– Если хочешь, то да, погнали.

Доезжаем мы быстро. В выходной день машин на дорогах все равно немало по сравнению с моим родным городом. Я с интересом смотрю в окно, пытаясь запомнить маршрут на будущее.