Паркетный пол уходит из-под ног, я едва не падаю – держусь лишь благодаря тому, что рогатый демон до сих пор прижимает меня к стене. Демон. Быть такого не может. Мне же давно уже не десять лет и не пятнадцать, чтобы верить в подобные глупости и предполагать, будто дурацкие свечи и пара слов могли призвать настоящего демона. Да их же не существует!

Только с реальностью не поспоришь. Существуют демоны или нет, один из них чувствует себя в моей квартире как дома, а я понятия не имею, что с ним делать. Внутри вновь поднимается шторм: внутренности скручивает узлом, желудок будто покрывается ледяной коркой, а тошнота и головокружение становятся невыносимыми. Пару мгновений я думаю, что меня сейчас вырвет прямо на кожаную куртку и потертые джинсы рогатого.

– Как тебя зовут?

Я и сама удивляюсь вопросу. Какая разница? Хоть Авраам Линкольн.

– Ты, детка, язык сломаешь о мое имя, – ухмыляется он. – Но пока я здесь, ты можешь называть меня Мером.

Нервная система окончательно вышла из строя. Мысли о спасении собственной жизни теперь кажутся удивительно далекими, словно принадлежат кому-то другому. Единственное, с чем хочется разобраться, – с назойливой головной болью, а Мер – или кто он там на самом деле – может отсвечивать сколько угодно, лишь бы не распускал руки. Говорят, лучше не поддаваться галлюцинациям, если удается их осознать, так? Я выдыхаю. Сделаю вид, что все в порядке, а потом поговорю об этом с психотерапевтом. Курс-другой успокоительных, и все наверняка пройдет.

Наверняка.

– Хорошо, – я с трудом выпутываюсь из его стальной хватки и делаю шаг в сторону. – Раз уж ты явился исполнять мои желания, то давай начнем с первого и самого простого: я хочу покоя и принять таблетки.

Что-то в его лице меняется: он широко ухмыляется, глаза опасно поблескивают, но думать об этом мне некогда. Будто завороженная, я смотрю, как Мер щелкает когтистыми пальцами и бросает мне пачку аспирина – неудачно открытую, ту самую, которую я оставила на кухне еще в прошлом месяце, после вечеринки у чертовой Джеммы.

По спине пробегает холодок. Галлюцинации на такое уж точно не способны.

– Наслаждайся, Сильвия.

Он подмигивает мне, прежде чем похлопать себя по карманам джинсов и достать оттуда пачку сигарет.

– Знаешь, я готов отдать должное твоему дурному вкусу – он сделает мой отпуск гораздо веселее. Не скучай, я вернусь к тебе вечером.

Быть может, вчера утром я и не поверила бы глазам, увидев, как рогатый демон не меньше семи футов ростом буквально растворяется в воздухе, в очередной раз щелкнув пальцами, но сегодня уже и не знаю, во что верить. В воздухе витает стойкий аромат парфюма и слабый, едва уловимый запах серы. В комнате будто подожгли и тут же потушили пару спичек.

Я глотаю сразу две таблетки аспирина, запиваю их водой из стоящего на прикроватном столике стакана и несколько долгих минут смотрю в одну точку. Светлая краска на стене медленно темнеет, покрывается мутными точками, фокус теряется, и мир перед глазами вновь плывет, как если бы я опрокинула еще пару шотов той злосчастной водки. Могли ли меня отравить? Маловероятно. Неаккуратно открытая пачка аспирина сиротливо лежит поверх скомканного одеяла и явно говорит мне, что с ума я не сошла.

А если мне просто показалось? Мер, его дурацкие щелчки пальцами, запах серы. Все это мне привиделось, да и за таблетками я на самом деле сходила сама. Только вот боюсь, что и шага ступить не смогу, даже если захочу: ноги до сих пор дрожат то ли от страха, то ли от наваждения. В голове не укладывается.

Потерянная и неспособная мыслить здраво, я кое-как добираюсь до другого конца комнаты, хватаю телефон и забираюсь обратно в кровать. Зарываюсь поглубже в одеяло, будто надеюсь спрятаться за ним от реальности, как в детстве. Стоит только закрыться, сказать, что я «в домике», и все наладится само собой.

Нет, не наладится.

На экране высвечивается до боли знакомый номер папы, но кнопку вызова я так и не нажимаю. Не могу. Что я ему скажу? Вчера я едва на ногах держалась на вечеринке, а сегодня мне привиделся рогатый демон? Папа же упечет меня в больницу и будет прав. Повезет, если и вовсе не отстранит от занятий.

Телефон оживает в руках, режет уши и бьет по больной голове прилипчивый мотив последнего хита Stray Kids. Совсем недавно я ставила эту песню на повтор бесчисленное количество раз, знала слова наизусть, а сейчас хочется поскорее заткнуть телефон, лишь бы мерзкие звуки не врывались в сознание ураганом и не тревожили только-только притихшую боль.

– Слушаю, – на удивление хрипло произношу я. Голос дрожит и едва слушается.

– Доброе утро, Сильвия, – а вот и Джейн. Она, наоборот, бодра и холодна. – Прости, не хотела тревожить тебя с самого утра.

– Ничего страшного. Что-то случилось?

Желание рассказать обо всем и прикрикнуть на подругу, что сегодняшнее утро у меня не задалось с самого начала, так и рвется наружу. Ведь если Мер не плод моего воображения, то во всем виновата Джейн. Ее дурацкая комната со свечами, глупая черная магия или чем там она увлекается. Досада нарастает, черными щупальцами оплетает сознание, и с языка едва не срывается пара лишних слов. Я с трудом держу себя в руках.

Все в порядке. Мне просто показалось. Я не в себе.

– Да. Я вроде просила тебя не шариться по моей квартире просто так, – на этот раз в голосе подруги слышен не просто холод, а злость и даже презрение. Скользкое, противное, несвойственное обычно сдержанной Джейн. – Но тебе вечно неймется, да? Скажи честно, Сильвия, ты что-нибудь сделала?

– Чуть не уронила пару твоих свечей, больше ничего. Серьезно, Джейн, ты там что, на успешную сдачу экзаменов гадаешь? Или насылаешь порчу на стерв из группы поддержки?

Я пробую весело рассмеяться, а получается лишь криво ухмыльнуться. Остается надеяться, что хотя бы врать еще не разучилась.

– Уж молчала бы, – Джейн наверняка закатила глаза, она всегда так делает, стоит ей только заговорить этим «тебя-не-исправить» тоном. – Учти, я все равно узнаю, если…

– Думаешь, мне сильно нужны твои эзотерические штучки? Я в магию не верю и карты при свечах не раскладываю. Ты бы лучше к стилисту сходила, а не играла в великую предсказательницу.

– Ой, катись ко всем чертям, Сильвия. Разберись сначала со своей жизнью, а потом в чужую лезь, особенно в мою. И не забудь поесть после аспирина, а то ведь опять желудок заболит.

Короткий сигнал, и телефон снова умолкает. Приглушенный свет бьет в глаза, и я недовольно щурюсь. Тяжело вздыхаю и поудобнее устраиваюсь на нескольких подушках. Под одеялом до противного душно, но вылезать не хочется. Неужели все взаправду? Свечи в доме Джейн, начертанная мелом пентаграмма, маленькая капля крови… Аромат дыма, хвои, цитруса и серы никак не выветривается.

Глупости. Джейн наверняка переживала о чем-то другом, а дымка галлюцинации развеется, как только я еще немного посплю. Перевернувшись на другой бок, утыкаюсь носом в подушку и прикрываю глаза. Ничто так не помогает от похмельной горячки, как здоровый сон и многочасовой отдых.

Наверняка в комнате и следа не останется ни от какого демона, когда я проснусь ближе к вечеру. Потому что никаких демонов не существует – Мерам, Асмодеям и Люциферам самое место в сериалах, а не в реальной жизни.

Закутавшись в густой аромат парфюма, как в пуховое одеяло, я проваливаюсь в беспокойный сон.

Глава 3
Мер

Иногда за смертными так весело наблюдать.

Джейн Морган нервно мерит шагами комнату успеха – так она зовет эту комнатушку в надежде, что когда-нибудь ее вера в магию себя оправдает.

Ее небольшая квартира на окраине Нью-Йорка насквозь пропахла благовониями, каждый необходимый для ритуала предмет на своем месте: ковер, купленный у разочаровавшегося в жизни унылого, человека; старый диван, ставший причиной ревности, а значит – зависти и похоти; набор старой фарфоровой посуды на кухне, когда-то погубившей хозяина – жадного и готового на все, лишь бы усладить страсть к чревоугодию; зеркало гордеца и, наконец, пристанище гнева – видавший виды ноутбук Джейн.

Вернувшись в гостиную, она без сил валится на проклятый диван и прикрывает глаза. Полуденное солнце за окном скрывается за тучами, накрапывает мелкий дождь. Капли колотят по окну, напоминая, что времени все меньше. С дивана Джейн поднимается рывком и вновь шагает в гостевую спальню. Свечи горят на вершинах пентаграммы, как и вчера, призывно сверкают пламенем.

Давай же, рискни. Тебе нужен могущественный покровитель, без него ты не справишься. Чего ты боишься? Ты ничего не теряешь, даже если у тебя не выйдет.

Набрав в грудь побольше воздуха, Джейн шагает в центр начертанного мелом знака и быстро, на одном дыхании произносит заклинание:

– Пройди все круги Ада, прими мою жертву и явись ко мне, чтобы исполнить самые сокровенные желания. Я завещаю тебе свою душу и обещаю чтить договор, чего бы мне это ни стоило.

Без жалости она проводит лезвием кухонного ножа по ладони, алые капли крови срываются вниз и разбиваются о потертый кафельный пол. Одна секунда, две, десять – ничего не происходит. Не тухнут, как описано в тетради, свечи, не витает в воздухе специфический запах серы, лишь ладонь неприятно саднит.

– Черт, – выдыхает Джейн разочарованно.

Прости, детка, но я предпочитаю появляться эффектно.

В одно мгновение свечи гаснут, и комната успеха погружается в легкий полумрак. В воздухе витает едва уловимый запах серы и густого, насыщенного мужского парфюма. Хлопок, почти неслышный за шумом ливня, – и над Джейн возвышается, словно скала над морем, зловещего вида черная тень. Моя тень. Ярко-красные глаза сверкают в темноте, густые темные волосы спадают на бледное лицо, а от массивных рогов и исполинского роста разве что в дрожь не бросает.

Спасибо, Сильвия, вид у меня благодаря тебе что надо.

Но бедняжка Джейн явно не так представляла себе демонов. Несколько раз она приоткрывает рот, но не может проронить ни слова: язык будто приклеился к небу, а все звуки так и застряли в горле. Вера в магию матери складывается из опавших на пол осколков и вновь наполняет собой помещение. В сердце Джейн теплится надежда – впервые она хоть что-то сделала правильно.

Но ей еще предстоит спуститься с небес на землю. Реальность – жестокая штука.

– Я сегодня просто нарасхват, – от моей улыбки по ее спине пробегает дрожь. – Ты опоздала на несколько часов, Джейн.

– Что? – опешила она. – Я ведь призвала тебя!

– Но ты опоздала. Как бы мне ни хотелось, я не могу заключить больше одного контракта за раз, – мой низкий, бархатистый голос звучит непозволительно громко в полупустой комнате, отдается эхом. – Даже если кто-то очень старательно дергает за поводок, прямо как ты сейчас.

И в ее голове всплывают глупые постулаты, записанные кем-то из смертных. Неужели она думает, что демоны и впрямь подчиняются каким-то законам? Законам, которые люди придумали себе сами?

«Ни один демон не может устоять перед соблазном проникнуть в мир смертных, где у них развязаны руки, и не просто дать волю своим нечеловеческим инстинктам, но и получить душу взамен. Людские души подобны деликатесу, способны не только принести демону удовольствие, но и насытить его на долгие десятилетия вперед. Души – источник их силы, и они никогда не откажутся заманить кого-нибудь в ловушку».

Ну что за бред. Но чем глубже верит Джейн в подобную ерунду, тем громче мне хочется смеяться. До чего сладок ее гнев, до чего ярко пылает в ее душе зависть. Я поиграю с ней еще немножко, пока малышка Сильвия приходит в себя. А потом столкну их лбами и посмотрю, как они будут выкручиваться.

– Я предложила свою душу, ты не имеешь права отказаться.

– Ой ли?

До чего же сложно держать при себе смех, кто бы знал. Я прислоняюсь к стене и скрещиваю руки на груди, с плотоядной улыбкой посматривая на Джейн. Да, именно так ты и должна себя вести: трястись от страха и нервно сглатывать, представляя, как я разорву тебя на части.

Нет, правда, не рассмеяться ну очень сложно. Нужно держать лицо. Девчонка, в конце концов, душу мне перед призывом открыла.