Вдалеке раздался хруст, и Фэнг напрягся, готовясь встретить нарушившего утреннюю идиллию незваного гостя. Из-за деревьев вышел мальчишка, укутанный в плотный «ханьфу». Точнее, подобие этой классической людской одежды, чтобы затеряться с толпой.

Матушка Минь смастерила своим постояльцам более удобные версии всех популярных нарядов, чтобы они не стесняли движения и усиливали индивидуальные способности. Так, для потомков огненных драконов традиционные костюмы она сделала из более тонкой материи, безопасной для огня или сильного жара. На Лао материал был тёплым и плотным. Мальчишка пробежался по опавшей листве, поднимая тонкие брызги капель своими лёгкими ботинками.

– Я услышал, что ты тут. Юймин обеспокоена тем, что ночью тебя не было дома, старший брат. Что случилось? С тобой всё в порядке?

Фэнг мягко улыбнулся и кивнул. Лишь когда его губы растягивались в столь редкой улыбке, по краям глаз появлялась пара еле заметных морщинок, дававших понять, что годы берут своё. Тем более такое большое их количество.

Старейшина слегка взмахнул ладонью в сторону Тотуми.

– Решил никого не беспокоить и дать своим мыслям спокойно улечься в голове. Как прошла ночь? Миран освоилась?

Лао потоптался на месте и присел на каменную ступеньку, ведущую внутрь помещения.

– Мне немного не по себе, если честно. Ты уверен, что мы правильно делаем, что оставляем девушку в сыхэюане?

– А куда же её ещё деть? – удивился старейшина, – Пока она в таком положении, пусть останется под нашим присмотром и защитой.

– А когда к ней вернётся память? Она снова уйдёт?

Фэнг на мгновенье свёл брови на переносице, но затем лицо снова стало гладким и спокойным.

– На этот раз она никуда не уйдёт. Если что-то и грозит, то среди нас ей явно будет безопаснее. Не знаю, что тогда руководило Миран, но обязательно выясню.

На самом деле у мужчины не было столько уверенности. Он вспомнил о том, как всего несколько часов назад в кромешной тьме спускался в ледяное подземелье под храмом. Как пробрался до конца туннеля и открыл ящик под алтарём. Украшение лежало на своём месте в том же положении, в каком он его оставил.

Мужчина потёр висок, напряжённо вспоминая те или иные возможные способы снять щит, который установила Миран у себя в голове. Либо это может сделать она сама, либо надо найти кого-то, кто поможет. И лучше бы, конечно, первое.

Лао подошёл к брату и сложил руки за спиной. Они стояли молча, направив взгляды вдаль, сквозь густую листву. Колокольчики еле слышно позванивали, украшая безмятежность момента.

Старейшина чувствовал безмолвную преданность и поддержку парня, который вечно бегал за ним хвостом и так старался походить на самого старшего из Ли. Лао же, в свою очередь, отбросил на время тревогу и просто наслаждался моментом. Фэнг сунул руку в карман и достал оттуда свёрток. На вопросительный взгляд брата он развернул ткань, дав солнцу обогреть металл амулета.

– Мой путь скрыт от моих глаз, – загадочно проговорил старейшина, – тьма и угроза ширятся в сознании. Но надежда зажглась в виде вернувшейся странницы. Она, надеюсь, сможет рассказать нам, что происходит. Этому оберегу больше незачем прятаться под храмом. Он предназначен для Миран и будет ей передан.

Лао понимающе кивнул:

– Как скажешь, старший брат. Солнце уже высоко, – задрал он голову, – вернёмся в дом. Не будем заставлять матушку волноваться. Я слышу, что кое-кто уже поднялся.

У самых ворот братьев окутала нежная мелодия. В центре дворика сидела Сенёк. Перед ней на низком столике лежал продолговатый корпус цисяньциня – музыкального инструмента в виде деревянного ящика с фигурными очертаниями. Девичьи пальцы походили на тонкие крылья бабочки. Они касались струн так осторожно, словно боясь нарушить тишину, но в то же время создавая эфемерное волшебство, парящее между небом и землёй.

Фэнг прошёл через арку и вежливо замер, облокотившись о столб. Лао тоже не стал прерывать сестру и присел на крылечко, прикрыв глаза и погрузившись в сказочную атмосферу, которую могла создать только Сенёк с её изящными, плывущими по воздуху, словно течение воды, руками.

На противоположном конце двора на ступенях дома старейшины сидела Миран. Её распущенные волосы стекали по плечам на грудь, на спину, едва заметно шевелясь под осторожным дуновением ветра. Природа вокруг сыхэюаня замерла, уступая место магическим переливам, эхом проносящимся по верхушкам деревьев.

Гостья расслабленно покачивалась вместе с мелодией. Иногда она приоткрывала глаза и любовалась: каждый взмах ладоней Сенёк был не просто движением, а дыханием времени. Неощутимым, но мощным. Музыка то медленно разливалась, как туман над древней чащей, то вспыхивала искрами, как отражение луны на поверхности спокойного озера. Звуки, исходящие из-под кончиков пальцев, пели шелестом ветра в кронах вековых гигантов, шёпотом мудрых рек, что несут в памяти тысячелетние истории.

Миран обернулась: металлические трубочки и маятник, что представляли собой занятную композицию для защиты от злых духов, создавали перезвон, который богато дополнял волшебство Сенёк. Гостья снова прикрыла глаза, и перед ними появились мелкие драгоценные камушки – каждый изображал касание к струне. Они скакали по тихой водной глади. Звуковые круги расходились все дальше и дальше, проникая не только в слух, но в самые глубинные уголки души. Туда, где за засовами скрывались воспоминания.

Хрупкие руки, парящие над цисяньцинем, стали набирать скорость и громкость, напористо и страстно. Дыхание Миран участилось, пульс еле поспевал за темпом и уже колотился в висках, как бешеный. Инструмент завыл, оглушив на мгновение всех, кто подпал под влияние, и внезапно стих до шёпота. Сенёк запрокинула голову, подняла ладони и замерла, позволяя жару струн отделиться от жадных пальцев.

Минь, слушавшая из открытого окна, растянула сухие губы в удовлетворённой улыбке.

Сенёк редко музицировала в последнее время. Иногда по утрам она доставала инструмент и играла у себя в комнате. Тогда сыхэюань слышал тихую мелодию, похожую на плач юной девы, полный горечи и боли. Сегодня же девушка удивила всех, выйдя во дворик. Игра оказалась такой яркой и эмоциональной, что Минь даже немного забеспокоилась за душевное состояние названной дочери. Неужели появление Миран так сильно задело её? Все знали о неприязни девушки к возлюбленной Фэнга. Но сейчас, когда все звуки неторопливо осели, Сенёк подняла глаза на гостью. Во взгляде не было ненависти или злости. Лишь глубокая мирная вода.

Матушка задумчиво приподняла бровь, наблюдая то за одной, то за другой девушкой.

Убедившись, что сестра закончила, Лао подошёл к ней и обнял.

– Это непередаваемо, – искренне восхитился мальчик, – у меня аж дыхание перехватило, и я даже перестал слышать за пределами дома.

Он ещё пару раз утвердительно кивнул, как бы подтверждая честность слов. Фэнг прошёл мимо них, вежливо поклонившись Сенёк, и направился в сторону Миран, все так же сидевшей на крыльце.

Сегодня на девушке красовалось бордовое платье с белой тесьмой. Оно было простым, но необъяснимо притягательным. Видимо, старейшина слишком неприкрыто уставился на гостью, так как она заёрзала и обхватила себя руками.

– Эту одежду утром дала мне Юймин. Она очень добра ко мне. Все добры. Спасибо вам за всё.

Она ласково улыбнулась и заглянула мужчине в глаза. В их бездонном омуте плясали язычки пламени, но страха перед Фэнгом не было. Миран задумалась о том, что в ней вообще нет боязни ни перед кем или чем. Никаких ярких чувств. Кроме, разве что…

Музыка Сенёк что-то сделала с ней. Словно приоткрыла некую дверцу, откуда стало вытекать тепло и заполнять тело.

– Что-то не так? – встревоженно спросил старейшина и присел рядом.

Девушка ощутила, как стало жарко, когда он придвинулся. Почти что невыносимо. Она постаралась незаметно отстраниться, но Фэнг всё понял и сам отсел чуть дальше и выжидательно склонил голову.

– Не знаю, – поёжилась Миран, – Утром я проснулась и ощутила нечто, чего не могу описать. Похожее на тревогу. А потом ко мне постучала Юймин, принесла одежду и сказала, что тебя не было всю ночь. Не из-за меня ли ты покинул дом? Мне не хотелось бы быть причиной неудобства для вас.

Фэнг серьёзно провёл рукой по воздуху:

– Всё в порядке. Мне нужно было подумать и побыть наедине с собой. Когда такое случается, я ухожу в храм Тотуми, недалеко от которого мы нашли тебя. Это идеальное место для баланса с природой и собственными мыслями. Как-нибудь свожу тебя туда.

Сейчас я бы хотел передать тебе одну вещь.

Старейшина достал из кармана амулет на длинной прочной цепочке и жестом попросил поднять волосы.

– Позволишь?

Миран склонила голову и оголила шею.

– Этот оберег я сделал специально для тебя. Прошу, не снимай его, он сможет помочь вернуться воспоминаниям. А если надо – защитит тебя.

– От кого? – озадаченно спросила девушка, рассматривая медальон в своей ладони. – Если верить рассказу Юймин, это место охраняется не хуже форта. Даже не представляю, чего мне бояться.

Она улыбнулась и коснулась мужской ладони. Старейшину будто пронзила горящая стрела, возвращая воспоминания о таинстве их близости. Ему показалось, что Миран ощутила то же самое, но не увидел в её мыслях ничего, кроме густого, мягкого тумана, что застилал его мысленный взор.

– Не знаю, что это, но когда я смотрю в твои глаза или как сейчас – дотрагиваюсь, внутри что-то переворачивается. Мне становится трудно дышать, а лицо горит огнём. Это связано с тем, что мы когда-то были…

– Очень близки, – продолжил Фэнг и сжал её пальцы в ответ. – Поверь, я ощущаю то же самое. И это нельзя позабыть. А ещё подтверждает то, на что очень надеялся.

Миран заинтересованно придвинулась поближе, не замечая перепада температуры.

– Что же это?

– Ты начинаешь вспоминать.

Глава 6

В недрах императорского дворца царило великолепие, окутанное атмосферой роскоши и запахом сандалового дерева. Чуть заметные завитки тоненьких струек дыма от палочек для окуривания поднимались под свод купола и закручивались там причудливыми змейками. Высокие колонны из красного дерева были расписаны объёмными золотыми драконами. Они извивались, сжимая кольцом насесты, будто вот-вот оживут и ослабят свою вечную хватку.