Альдавиан медленно поднимается с ложа, пренебрегая болью от недавних ран. Его шаги гулко отдаются под сводами опустевшего зала, пока он неспешно прохаживается из угла в угол. На бесстрастном лице Императора не дрожит ни один мускул, но в глазах пляшут багровые отблески, выдавая напряжённую работу мысли.

Он подходит к высокому окну и осматривает открывающуюся перед ним панораму города, безмолвно и неподвижно застыв на месте. Дымка тумана стелется по улицам, словно пытаясь скрыть следы недавних битв и пожарищ. В утреннем свете руины былого величия кажутся ещё более зловещими, навевая мысли о грядущих испытаниях.

Император погружается в раздумья, машинально прокручивая на пальце громоздкий перстень. Сейчас, вдали от посторонних глаз, он может позволить себе эту мимолётную слабость. Тяжесть прошедших событий и бремя будущих решений давят на плечи, но Альдавиан упрямо расправляет спину, не желая поддаваться усталости или сомнениям.

Сознание Императора лихорадочно просчитывает варианты и последствия, стремясь найти путь, который позволит ему удержать власть и сохранить Империю любой ценой. Он вновь и вновь возвращается мыслями к Рену, прикидывая, какую угрозу или пользу может представлять этот непокорный воин.

С одной стороны, тот – реальная угроза, но и в этот раз парень опять помог ему, хотя и сбросил поводок из ложных воспоминаний. Сомнения Императора лишь растут. Этот могучий адепт может послужить катализатором к новому восстанию, но всё же, если его удастся приручить, то он станет хорошим инструментом в укреплении и восстановлении доверия к Императору.

Насколько же удивительный самородок появился в полной грязи. Простолюдин, одолевший легендарного Саярна… Ему бы десяток таких адептов, и демоны вместе с непокорными кланами давно были бы стёрты в пыль…

Тишина пустого зала давит на виски, но Император упрямо продолжает своё бдение. Он должен предугадать любую случайность, предусмотреть любой поворот. Сейчас, как никогда, ему необходимо сохранять железную хватку и ясность ума. Ибо только так можно переиграть судьбу и обратить поражение в победу.

Глава 5

Не отвлекая меня, Текору поднимается на крышу и с интересом наблюдает, как я творю. Он явно наслаждается искусством, от которого сам весьма далёк. Краем глаза улавливаю его любопытство, но не отрываюсь от работы, выводя последние штрихи. Подобно умелому повару, колдующему над ингредиентами, я добиваюсь идеальных оттенков, достоверно запечатлевая окружающую реальность.

– Великолепно, Рен, – выносит он окончательную оценку, когда я с удовлетворением заканчиваю. – Похоже, ты искусен во всём, чего касается твоя рука! Хотел бы я уметь что-нибудь подобное. Рисовать или, быть может, играть на музыкальном инструменте. Тогда завоевать сердце какой-нибудь красотки точно будет гораздо проще, – ухмыляется друг.

Мы смотрим друг на друга некоторое время, молча, а потом крепко обнимаемся до треска в костях.

– Ух, и тут ты впереди меня. Когда только успел шагнуть так далеко? – удивлённо восклицает он. – Ещё во время битвы во Дворце Советов твой уровень Ки не был так высок, а сейчас я словно на солнце щурюсь.

– Эта битва сильно меня закалила. Я прорвался почти на десять ступеней, если мерять этапами.

– Десять? – Текору ошарашенно глядит на меня, его брови взлетают к кромке волос.

– Именно столько, но этого до сих пор недостаточно, – сдержанно говорю я, понимая, что придётся поднять тему, которая не очень нравится названому брату.

– Для чего недостаточно, Рен? – собеседник подходит к картине и любуется застывшим моментом истории. – Недолго столица останется в таком виде… Будь уверен, вскоре она восстанет, словно феникс, и расправит крылья ещё шире.

– Как дела в армии? – меняю тему, взглянув на город, который постепенно нагревается в лучах полуденного солнца. – Что вообще происходит в рядах сторонников Императора?

Решаю не торопиться со своими заявлениями. Этот разговор мы уже поднимали. Надо подобрать правильные слова.

– Ну, всё не так радужно, как хотелось бы, – вздыхает Текору. – Несмотря на победу, Император пока занят восстановлением. Владыка пострадал во время схватки с Архидемоном, но он не сокрушим, как сами Небеса над нашей головой. Просто иногда их затягивает тучами, вот и сейчас государь слегка не в форме. Однако я уверен, что это быстро пройдёт.

– Насколько сильно он пострадал? – цепляюсь с надеждой за соломинку.

Зная Императора, он не будет тратить время и воспользуется одной из демонических техник для восстановления. Возможно, вот он – наш шанс. Однако я ещё не в силах противостоять ему. Надеюсь, Кантор сможет что-то придумать. Да и к Феррону можно обратиться, если не к Сакуре.

Текору не отвечает, делая вид, что сравнивает картину и реальность, но по нему видно, как и я, он подбирает нужные слова.

– Рен, я надеялся, что ты оставил эту затею, – наконец, он смотрит на меня, немного хмурясь. – После всех этих событий волнения в городе растут, а по всей Империи ползут слухи о том, что случилось в столице. Карисса как раз направила меня тайно разузнать о настроениях в народе и армии.

– И как?

– Да как-как… Ровно так, как я сказал, недовольных очень много. Люди ещё верят в Императора, но сомневаются в его решениях, – Текору сжимает кулаки. – Как и ты. Мы же братья! Пусть и не по крови, но у тебя это на лице написано. А ты опять за старое! Вот не пойму я тебя, зачем тогда было помогать сохранить ему власть?! – повышает голос последний представитель клана Алой Сакуры.

Задумавшись, отвечаю медленно и с расстановкой:

– В той ситуации я просто выбрал меньшее из двух зол. Альдавиан при всех своих недостатках хотя бы не демон. По-своему, он радеет за Империю и её жителей. Просто цену за эту берёт непомерную. Однако моя поддержка его стороны временна. Пока мы не в силах решить эту проблему кардинально, такой компромисс – наилучший выход.

Мы опять молчим. Текору сверлит меня взглядом, сжав кулаки. Я начинаю говорить первым.

– Послушай, брат… Ты можешь понять, что я говорю правду. По нашим меридианам бежит Ки великой ученицы Аранга – Сакуры. Нам обоим она преподнесла щедрые дары. Не знаю, видел ли ты, но она даже приняла участие в битве за Дворец Советов.

Товарищ медленно кивает, а я продолжаю:

– Ты можешь не верить фактам, но я надеюсь, сможешь почувствовать мою искренность, – договорив, тяжело вздыхаю.

– Говори уже, Рен.

– Помнишь битву подле Чёрных Гор? Конечно, помнишь, кто её забудет… Ту самую, когда Альдавиан схлестнулся в первый раз с Архидемоном и едва не погиб, – мне больно даже вспомнить эти события, но я продолжаю, вновь переживая момент своего бессилия и нерешительности. – Торвальд, добродушный северянин и один из наших боевых товарищей, так же веривший до последнего в своего владыку, погиб в той битве.

– Я помню. К чему ты клонишь? – скрипит Текору.

– Вот только его убийцей стал не демон, а сам государь, высосавший досуха нашего друга. Именно Альдавиан забрал Ки и жизненную силу Торвальда. Теперь понимаешь? Чем Император лучше трупоедов, если у них одинаковые методы?

– Не лги, Рен! Торвальда убили демоны! Я читал отчёты о сражении, на них стояла личная подпись Императора, – голос Текору дрожит, несмотря на все попытки это скрыть.

– Думаешь, Альдавиан укажет в отчёте, как он выпил жизни дюжины солдат? Или напишет мемуары про то, как поглощает Ки звёздных детей? – меня переполняет отвращение, но я стараюсь сдерживаться и не срываться, хотя это даётся очень нелегко. – Услышь же меня! Я видел смерть северянина и других Гвардейцев собственными глазами! Я был там!

– Вздор, Рен… – мой собеседник говорит всё менее уверенно, его речь прерывается длинными паузами. Несмотря на это, он пытается словами замаскировать свои сомнения, продолжая упорствовать. – Наш владыка никогда бы так не поступил. Видимо, тебе померещилось, что немудрено. Там сражалось множество Кукловодов. Это всё происки демонов.

– Хотел бы я, чтобы это было правдой, – горько отвечаю я. – О, поверь мне, как бы я хотел, чтобы Альдавиан оказался именно тем, кем считают его подданные…

Я слишком хорошо знаю Текору – наша духовная связь гораздо крепче, чем у кровных братьев. Уже давно мы шагаем по одному Пути. Всё больше сомнений слышу в его голосе, всё больше неуверенности замечаю в его лице. Он мечется между навязанными убеждениями и моими доводами. Пока это только слова, но я всё равно продолжаю:

– Брат, это лишь верхушка айсберга, основание которого уходит глубоко под воду. После того сражения, думаешь, куда я исчез? – подхожу к краю крыши, наблюдая, как внизу шумят соседские дети.

– Император отправил тебя на особую миссию?

– Нет. Не совсем отправил. Заставил. Сначала чуть не убил, а затем подверг действию одной из своих ментальных техник. Подменил часть воспоминаний, остальные закрыл иллюзией. В ней у меня никогда не было сестры. В ней Альдавиан не убивал её и всех остальных детей. Понимаешь? Этой чёртовой пиявке мало бы отнять у меня Лин, он посягнул даже на память о ней! – срываюсь на крик, полный душевной боли.

Текору силится что-то сказать, но слова застревают у него в горле. Он несколько раз открывает рот, словно пытаясь подобрать нужные фразы, но в итоге остаётся безмолвным. Его лицо отражает смесь шока и сострадания, пока я продолжаю раскрывать мрачные подробности.

– Рен, я понимаю, что ты не будешь мне врать, – аккуратно произносит Текору. – Однако ты точно так же сейчас можешь находиться под ментальным воздействием другого адепта. Я хочу увидеть хоть какие-то доказательства, не просто слова, а реальные свидетельства против владыки. Сам же понимаешь – это серьёзные обвинения. Но, – он акцентирует внимание, – если всё действительно окажется так, как ты говоришь, я… – его голос дёргается, – встану с тобой плечом к плечу. Клянусь. Даже если кроме нас двоих больше никто не поддержит эту битву за правду.

– Улики будут, и я надеюсь, что очень скоро, – уловив приближение ещё нескольких очень важных для меня людей, хмуро подвожу черту.

– Что тут происходит? – Наоки. – У вас всё в порядке?

– Да, – отвечаем мы в один голос.

Неразлучная парочка бросается ко мне и обнимает, как старшего брата. Я сдавливаю остолопа Юна и прижимаю Лиу к груди. Наоки лишь на миг стреляет в меня ревнивым взглядом, но не подходит, а улыбается, коротко кивнув. Отвечаю ей тем же, не пристало мастеру секты Водного Дракона открыто проявлять чувства, даже среди соратников. Понимаю это и уважаю.

– Ого, а это что? – бросается к картине Юн. – Братец Рен, ты нарисовал?

– Ну не ты же! – пытается дать ему подзатыльник Лиу, но он ловко уворачивается.

– Да откуда мне знать, может, это господин Текору? Он же адъютант генерала, а они, говорят, мастера на все руки.

– Хватит шуметь, – повышает голос Наоки, – вы привлекаете слишком много внимания. Ведёте себя, словно малые дети.

– Это всё он, – тыкает в него пальцем Лиу.

Наоки со вздохом закрывает лицо ладонью:

– Я про что и говорю.

Эта парочка смутьянов моментально притихает, но их ребячество заряжает меня весельем и скрашивает горечь недавней битвы, где пало множество славных, действительно достойных людей.

– Давайте пройдём в укромное место и там поговорим, – жестом предлагаю я. – А то мы действительно излишне заметны.

– Согласна, от них двоих шума больше, чем от детворы там внизу.

Уже внутри тайного жилища Кантора я раскрываю подробности своих планов:

– На какое-то время мне придётся покинуть столицу.

– И куда ты собрался? – стреляет в меня взглядом Наоки. – Впрочем, мне это не так важно. Я тебя хорошо знаю, потому заранее предупредила патриархов. Куда бы ты ни пошёл, я отправлюсь с тобой.

Мы расположились на кухне, жаль, только нечем угостить любимую и друзей. С благодарностью кивнув, перевожу взгляд на Лиу и Юна.

– Вы не хотите прогуляться? – заговорщически подмигиваю им.

– В то заведение, куда ты нас водил? – смотрит на меня с надеждой Юн. – Я готов!