– Ты и я? Нет никаких «ты и я». Есть ты и есть я, – возразила Скарлетт.

– Ты же понимаешь, что это неправда, Скарлетт, – произнес он низким голосом. – Уже довольно долгое время.

Ее сердце гулко колотилось в груди. Одной рукой Сорин продолжал гладить ее волосы, второй обнял за талию и прижал к себе.

– Ты прикасаешься ко мне, – заметила она, не отрывая головы от его груди.

– Если бы я хотел солгать тебе, то уверил бы, что это необходимость, но нет. Мне просто нравится тебя обнимать, – ответил он.

– А если я скажу, что хочу, чтобы ты чаще прикасался ко мне? – прошептала она, водя пальцем по одной из татуировок у него на груди, медленно обрисовывая ее завитки и изгибы.

Его рука замерла на ее волосах. После долгого молчания он издал протяжный вздох.

– Я бы себя за это корил, но все равно напомнил бы, что ты меня ненавидишь.

Оторвав голову от его груди, Скарлетт прочла во взгляде Сорина смесь муки и желания. Она слегка сдвинулась, и его рука скользнула по ее обнаженной коже, переместившись на поясницу. Она склонила голову так, что ее губы оказались рядом с его, и он резко вдохнул.

– Скарлетт, что ты делаешь? – Судя по голосу, он с трудом сдерживался.

– Собираюсь тебя поцеловать, – прошептала она, прижимаясь к нему. – Ты хочешь меня остановить?

– Я должен.

Но, когда ее губы встретились с его губами, Сорин этого не сделал. Его рука, что гладила ее волосы, зарылась в них и сжала в кулаке пряди. Он запрокинул ей голову, чтобы углубить поцелуй. Вторая рука, прежде лежащая на пояснице, скользнула к бедру, лаская круговыми движениями большого пальца. Когда Скарлетт открыла рот, Сорин застонал, и этот звук отозвался во всем ее теле. Его язык проник внутрь, и она ощутила вкус гвоздики и меда вкупе с насыщенным запахом дыма, смешанным с ароматом пепла и кедра.

Она отстранилась, тяжело дыша.

– Ты говорил, что фейри могут чувствовать эмоции и много чего еще.

– Да, – его голос был хриплым, дыхание учащенным.

Аромат, который иногда примешивался к привычному запаху Сорина, выдавал его… возбуждение. По губам Скарлетт медленно расползлась ухмылка.

– Это может быть полезным инструментом, принц, – промурлыкала она.

Закрыв глаза, Сорин вздохнул с облегчением.

– Боги, никогда не думал, что буду так рад услышать твои язвительные комментарии.

Скарлетт рывком встала с его колен.

– Полагается ли мне обувь или я должна ходить по этому прекрасному дворцу босиком?

– Я распорядился, чтобы тебе подготовили одежду и другие необходимые вещи, а пока, полагаю, Камилла оставила для тебя пару шелковых тапочек у главной двери, – ответил Сорин, поднимаясь на ноги. – Чем изволите заняться, принцесса?

Скарлетт нахмурилась.

– Вообще, я хотела попросить тебя устроить мне небольшую экскурсию и показать, где что находится, но теперь передумала. Лучше научи меня управлять этой треклятой магией, чтобы я могла как следует надрать тебе задницу, если вздумаешь назвать меня так еще раз.

– Вот, значит, как? – протянул он, приподняв бровь, и в его глазах появился веселый блеск.

– Да, именно так, – подтвердила она, поворачиваясь, чтобы пройти в гостиную.

– Раз это стимулирует тебя к тому, чтобы овладеть своей магией, я буду называть тебя принцессой весь день, – поддразнил Сорин, проходя мимо нее и открывая дверь.

Когда он взялся за ручку, ее внимание снова привлекла татуировка на его левой руке. Она обвивала большой и указательный пальцы и выглядела незавершенной, как будто ему пришлось уйти в самый разгар ее нанесения.

– Ты не рассказал мне историю этой татуировки, – сказала она, вытягивая руку и проводя по темным линиям, вытравленным на его коже.

Сорин замер, наблюдая за ее движениями.

– Это традиционная метка фейри.

– Она кажется незаконченной, – заметила Скарлетт, наклоняясь, чтобы получше ее рассмотреть.

– Наверное, так и есть.

– Почему? – спросила девушка, переводя на него взгляд.

– Потому что я сам не знаю, во что в итоге она превратится.

Скарлетт в замешательстве сморщила нос.

– Разве не ты ее создал? Разве не ты решаешь, каким будет этот рисунок?

– Да, но до финала пока далеко, не так ли?

Скарлетт закатила глаза.

– Обычаи фейри чересчур мудреные.

Сорин подался вперед и быстро поцеловал ее в лоб.

– Позволь представить тебе твой дом, милая.

Сорин

Сорин показал Скарлетт различные залы и помещения Фиерского дворца, включая комнаты для совещаний, где собирались советы, и кабинет, где он обычно работал. Хотя, по его собственному признанию, с львиной долей дел он разбирался по ночам в своих покоях.

Они заглянули в большой зал, где устраивались празднества и балы, потом вышли на территорию и осмотрели солдатские казармы, тренировочные ринги и конюшни. Сорин провел Скарлетт через сады на кухню, радуясь ее восторгу по поводу того, что цветы цветут даже в горах. Он удивленно смотрел на нее, когда она здоровалась с обслуживающим персоналом и спрашивала их имена, нисколько не сомневаясь, что она не запомнит их все.

– Это гостевое крыло, – объяснил он, шагая вместе с ней по коридору в восточной части дворца.

– Какие огромные комнаты, – воскликнула Скарлетт. Не сумев пройти мимо открытой двери, она остановилась на пороге. – Можно?

– Конечно, – ответил Сорин, жестом приглашая войти. Девушка медленно кружилась, осматривая гостиную, комнату для проведения досуга слева и дверь, ведущую в спальню.

– Ты определенно умеешь принимать гостей, – сказала она, уперев руки в бедра.

Сорин отвел взгляд от пальцев Скарлетт, которые коснулись кожи на животе, не прикрытой топом, и отбросил воспоминания о том, как сам дотрагивался до нее, пока девушка сидела у него на коленях и целовала его. Он пытался не сожалеть, что отказал ей, несмотря на желание уложить в постель и ласкать везде, где она попросит. Боги, она уловила запах его возбуждения быстрее, чем он ожидал. Не то чтобы его это удивляло, по зрелом размышлении…

– Можно мне эту? – спросила Скарлетт, выводя его из задумчивости.

– Ты о чем? – пробормотал он, не в силах скрыть потрясения. Она же несерьезно? Это ведь гостевое крыло.

– Ну, подозреваю, мне полагается комната, – медленно произнесла Скарлетт, внимательно наблюдая за ним.

– У тебя уже есть комната. Та, в которой ты спала последние несколько дней.

К черту приличия. Он не позволит ей поселиться в другом конце дворца. Об этом не может быть и речи.

Скарлетт склонила голову набок, и ее длинные волосы коснулись плеча.

– Ведь я здесь гостья, не так ли? Кроме того, разве та комната не твоя?

– Это твой дом, Скарлетт, – возразил он. Она по-прежнему стояла, уперев руки в бока, как принцесса, которой, в сущности, и являлась.

Девушка поджала губы, обдумывая его слова, и принялась водить пальцем по замысловатой узорной вышивке золотой нитью на обивке ближайшего кресла. Наконец она призналась чуть слышно:

– Мне неведомо, что значит иметь дом. После смерти матери я его лишилась и больше не обрела.

– Этот дворец может стать твоим домом, Скарлетт. Если захочешь.

Ее тени потянулись к Сорину, но он стоял, не шелохнувшись под ее пристальным взглядом.

– Жить здесь? С тобой?

– Тебе решать, – сказал он. – Если предпочитаешь поселиться в городе, я могу устроить и это.

– А в частном крыле дворца? Там, где находятся твои покои?

Сорин не понимал, к чему она клонит. За последние несколько месяцев он научился читать ее эмоции. Он знал, что, когда раздражена, она сжимает кулаки, а когда смущается, морщит нос. Скарлетт прищуривается, будучи не впечатленной, и что иногда ее глаза сияют от счастья, хоть ему и довелось наблюдать подобное всего несколько раз. Но сейчас – с самого пробуждения – лицо Скарлетт было почти непроницаемым. Как будто она пребывала в недосягаемом для него месте.

– Я могу организовать для тебя другие покои в частном крыле, или живи в моих, если тебе так больше нравится.

– Тогда где будешь жить ты сам?

– Там, где потребуется, чтобы ты не чувствовала себя одинокой, – заверил Сорин, шагая к ней.

Скарлетт подняла голову. Сегодня в ее льдисто-голубых глазах ярко сияли золотые искорки.

– Хм, – протянула она. – Я бы предпочла диван в твоих покоях. Кроме того, мне бы не хотелось оставлять тебя в одиночестве в таком просторном крыле.

Сорин наконец сообразил, к чему все эти вопросы. Она изо всех сил пыталась разобраться, кто она такая и кем была раньше.

– С чего ты взяла, что я одинок? – спросил он, выходя вслед за девушкой из гостевой комнаты и снова забирая инициативу в свои руки.

– Здесь есть другие фейри? Кроме прислуги? – продолжала допытываться Скарлетт, украдкой глядя на него, пока они шли бок о бок.

Сорин дотронулся до нее, и она не отшатнулась. От ее близости у него забурлила кровь. Он готов был придушить себя за то, что отказал ей раньше, но понимал, что впоследствии она пожалела бы о содеянном. Сегодня ей требовалось отвлечься от своих годами подавляемых травм, а он не мог добавить ей новую. Нет, он вообще не заслуживал того, чтобы прикасаться к ней.

Ее вопросы рассмешили его.

– Увы, Скарлетт, я не одинокий принц, который в полном уединении обитает в огромном дворце.

– Кто еще тут есть? – не отступалась Скарлетт. – Я имею в виду, раз у меня есть соседи, не должна ли я с ними познакомиться?

– Они живут не в моих покоях, – пояснил он, щелкнув ее по носу. – У них свои комнаты в частном крыле.

– Твоя семья здесь?

– Не кровные родственники. Боги, нет. Но я считаю семьей обитателей этого дворца, – ответил он.

– Но ты… – Не договорив, она застыла на месте, и Сорин, поняв, о чем она думает, тоже замер. – Ты был свидетелем того, как король Деймас и королева Эсмерей расправились с твоими родителями.

– Верно, – тихо подтвердил Сорин. – Я находился в толпе, когда они… В общем, когда их убили, да. – Он не стал вдаваться в подробности и рассказывать, как именно они были умерщвлены на глазах у своих подданных.

– О боги, Сорин… Не знаю, что сказать.

– Тебе не нужно ничего говорить. Это было очень давно, Скарлетт.

– Я все еще… Мне очень жаль. Ни один ребенок не должен видеть, как убивают его родителя, тем более таким ужасным способом. То, что переживает этот ребенок… – Она оборвала себя на полуслове.

– Я был не совсем ребенком, – возразил Сорин, проведя костяшками пальцев по ее щеке. – Хоть по меркам фейри и считался молодым, мне тогда минуло несколько десятилетий.

– Тем не менее… мне жаль. – Скарлетт прикусила нижнюю губу, и Сорин, глядя на нее, тут же забыл о матери с отцом. Мгновение спустя она прочистила горло и поинтересовалась: – Кто же все-таки живет с тобой во дворце?

– Ты, без сомнений, познакомишься с ними за ужином. Брайару пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать их на расстоянии, пока ты почивала, точно Спящая красавица, – поддразнил Сорин, ведя Скарлетт к мосту, чтобы пересечь реку.

– За ужином?

– Да, за ужином. Если, конечно, захочешь, – ответил он. – Я был бы рад. Элиза там будет. И Брайар.

– Но с Брайаром я знакома, да и Элизу вроде как знаю. – Девушка скрестила руки на груди и, остановившись, принялась переминаться с ноги на ногу. – Я не уверена, Сорин. Сколько фейри будет на этом ужине?

– Только мой Внутренний двор. Ты с ними уже встречалась. Они помогали нам пересечь границу. – Вспоминая случившееся, Скарлетт поджала губы. Сорин взял девушку за руку и потянул к мосту, который находился в нескольких футах перед ними. – Что касается Брайара, то он в состав моего Внутреннего двора не входит.

– Тогда кто он такой? – задала она следующий вопрос, и Сорин не смог удержаться от улыбки, видя, как она морщит нос.

– Брайар – принц Двора Воды и один из моих самых близких друзей.