Джейк улыбается, а затем облизывает губы.

– Это неправда. Это лишь образ. Девочкам нравятся плохие парни.

– С чего ты взял?

– Я был хорошим, но это плохо кончилось. Во всяком случае, для меня.

– И ты решил перестать быть хорошим парнем?

– Да. Отношения – это игра. И если играешь не по правилам, то становишься лакомым кусочком.

– Спасибо за сеанс психоанализа.

– Всегда пожалуйста.

– Так что ты от меня хотел? – Я скрещиваю руки на груди.

Джейк чуть наклоняет голову вбок, и его губы растягиваются в широкой улыбке, когда он протягивает мне пакет.

– Я ехал домой после тренировки и решил остановиться у супермаркета в центре, чтобы закупиться продуктами, как вдруг увидел кое-что невероятно редкое и эксклюзивное на витрине одного из магазинчиков по соседству. Не поверил своему счастью и на радостях скупил все, что было. Подумал, ты будешь рада.

Тяжело сглатываю и беру из его рук крафтовый пакет. Прежде чем заглянуть туда и сгореть со стыда, делаю глубокий вдох и прикрываю веки.

Конечно же, внутри я нахожу несколько десятков футболок с Рапунцель, как была на мне тем вечером. Чем я только думала, когда говорила ему, что это ручная работа.

– Это подделка, – пожимаю плечами и возвращаю ему пакет.

Хохот Джейка эхом проносится по пустынному кабинету. Он вскидывает руки ладонями вверх и делает шаг назад, упираясь спиной в дверь.

– Очередная ложь, Принцесса?

Отвожу взгляд, чувствуя, как щеки заливает румянец.

– Про кузину ведь тоже была ложь? Или нет?

– Про кузину – нет. Я и в самом деле купила эту футболку для нее, но она оказалась ей мала, поэтому я оставила ее себе. – Я шумно выдыхаю. – Просто не люблю быть обязанной людям. Ничего страшного в том, что твой тренер разлил на меня пиво, не было. Коричневое пятно на половину футболки сделало ее и в самом деле эксклюзивной.

Джейк наклоняет голову, уголки его губ дергаются в подобии улыбки.

– Возьми их.

– И что я буду с ними делать?

– Понятия не имею. Меняй их каждый день, как трусики-недельку.

– Трусики-недельку? – переспрашиваю.

– Ну, с надписями «понедельник», «вторник» и далее.

– То есть я, по-твоему, ношу такое белье?

– А какое еще можно купить в детском магазине?

– Я покупаю белье во взрослом магазине.

– Там есть твои размеры?

– У меня все в порядке с размерами.

– Правда? Не заметил.

Ну что за идиот.

– Даже не предложишь продемонстрировать мне, чтобы доказать тем самым, что это не очередная ложь? – Джейк прикусывает губу.

– Неужели все эти подкаты работают? – недоумеваю я.

– Не знаю. Обычно так далеко я не захожу, и девушка прыгает ко мне в постель уже после «привет».

Начинаю громко смеяться.

– Что смешного? Будто твой Фридман ведет себя иначе.

Сначала не понимаю, о ком идет речь, а потом снова начинаю хохотать.

– Он Фридрих!

– Не важно. До оргазмов он хотя бы на свидание девушку сводил?

– Это порно, какие свидания? – сквозь смех интересуюсь я.

– Тогда почему ты удивляешься, что девушкам нравятся мои подкаты? Давай смотреть правде в глаза: я сексуальный.

– Ты каждое утро репетируешь перед зеркалом то, как произносишь это?

Он улыбается:

– Ладно, я понимаю, почему ты отказываешься признавать очевидное. У тебя ведь есть парень. Не такой сексуальный, как я, конечно.

– Рада, что ты знаток мужской сексуальности.

С губ Джейка вновь срывается смешок:

– Просто признай, что я горячий.

– Если бы ты был холодный, то ты бы лежал на кладбище, Джейк. Но я ценю твои попытки. И, кстати, у меня нет парня. В баре я была с младшим братом. Так что можем мы, пожалуйста, больше не обсуждать его сексуальность? Это мерзко.

Джейк вновь смеется:

– А что ты там говорила про то, что пытаешься писать порно?

Мысленно даю себе подзатыльник за длинный язык.

– Это не важно. Мне уже пора, – отворачиваюсь от Джейка и вдруг осознаю, что все это время практически не дышала, ощущая странное возбуждение рядом с ним.

Он и в самом деле дико сексуальный. Его ухмылка заводит. А пошлые шуточки заставляют дрожь проноситься по телу. Это невероятно глупо, но мое тело определенно испытывает к нему влечение.

Срочно нужно найти возможность уединиться с вибратором. Что почти невозможно, если учитывать наличие в доме двух взрослых людей и младенца.

Беру со стола папку и книгу, а затем складываю их в пакет с футболками. Джейк облокачивается на угол стола рядом со мной и пронзает меня своими синими глазами.

– Что? – выдыхаю.

– Давай я тебя подвезу? На улице дождь.

– Мы в Баварии, здесь часто идет дождь, Джейк.

– Ты можешь просто принять помощь, а не играть в недотрогу?

– Я не играю в недотрогу, – наклоняю голову, пристально глядя на него и пытаясь понять, зачем он здесь.

– Но почему ты отказываешься от того, чтобы я тебя подвез? У тебя здоровенный пакет с футболками, который тебе придется тащить, обходя многочисленные лужи.

– Если ты так подкатываешь ко мне, то я сразу предупреждаю тебя, что ничего не будет, – срывается с моих губ глупость, ведь вряд ли я интересую его как девушка. Я далеко не красавица. В свои двадцать четыре я выгляжу не старше девятиклассниц. И мне определенно никогда не стать обольстительницей и не украсть сердце такого красавчика, как Джейк Эванс.

– Я не подкатываю к тебе.

– Тогда зачем все это?

Джейк на мгновение хмурится, будто обдумывает, объяснять мне или нет, а затем все же говорит:

– Я в городе всего неделю и никого здесь не знаю. А ты забавная и не вешаешься мне на шею, в отличие от большинства девушек в этом городе. Мне с тобой комфортно. Вот и все.

Пытаюсь понять, являются ли эти слова очередной попыткой залезть ко мне в трусы или нет, но затем все же осознаю, что все его подкаты лишь шутка. Ведь я определенно не похожа на тех девушек, которые бы привлекли Джейка Эванса.

– И чтобы успокоить тебя, признаюсь, что держу целибат.

– Целибат? – переспрашиваю недоверчиво.

Он кивает.

– Но почему? – На моем лице наверняка написано недоумение.

– Расскажу по дороге. Если ты, конечно, согласишься, чтобы я тебя подвез.

– Шантаж, – ухмыляюсь я.

– Ну, если тебе интересно узнать, почему такой красавчик вынужден отказываться от развлечений вроде секса, то это твой единственный выход узнать. Предложение истекает через три… два…

– Ладно, – сдаюсь.

Джейк ухмыляется, берет из моих рук пакет и ведет меня к своему «Мерседесу».

Глава 9

BLUE FOUNDATION – EYES ON FIRE

Джейк

От Амелии потрясающе пахнет. Сладкой малиной. Или это клубника? Что-то вкусное. И те пять минут, что она сидит в моей машине, я гадаю, вдыхая аромат и пытаясь не закрывать от наслаждения глаз и, не дай боже, не издать стон.

– Ты странно себя ведешь, – вдруг произносит она.

– Почему?

– Смотрел «Сумерки»?

– Вопрос с подвохом?

– Нет, просто ты выглядишь таким же психованным, как Эдвард, когда вентилятор развевал волосы Беллы на биологии.

Фыркаю:

– Прости. Ты вкусно пахнешь.

– Ягодами?

Киваю.

– Что это?

– Шампунь. Это ежевика.

Мой взгляд тут же падает на ее пухлые губы. И я едва сдерживаюсь, чтобы не наклониться и не облизать их.

Напомните мне больше никогда не обсуждать с Амелией порно. Когда ты собираешься держать целибат, обсуждение подобных тем словно красная тряпка для быка. И вот теперь у меня вдруг эрекция на ежевику!

Меня возбуждает ежевика.

Приехали.

– Куда приехали?

Черт, я сказал это вслух?

– Почти приехали, – исправляюсь я, мысленно проклиная себя за тупость.

– Почти приехали, а ты все еще не рассказал мне то, ради чего, собственно, и заманил в свою машину.

– Нечего рассказывать, на самом деле, – пожимаю плечами. – Просто мне лучше не заниматься сексом.

– И в чем причина?

– Расскажу в другой раз. Ведь мы уже приехали.

Амелия закатывает глаза:

– Ты лжец.

– Ага. Беру пример с тебя.

Она улыбается:

– Спасибо, что подвез. И за то, что теперь весь вечер буду сгорать от любопытства.

– Невозможно не сгорать, думая обо мне, – подмигиваю ей, и она одаривает меня скептическим взглядом, вызывая у меня усмешку. – И рад, что ты проведешь всю ночь с мыслями обо мне.

– Не льсти себе. Я проведу ночь с мыслями о Фридрихе.

– Ты так и не ответила мне.

Амелия в недоумении смотрит на меня.

– Я ведь спросил тебя еще в школе: кончила ли Франческа еще раз, – поясняю.

– Нет, не кончила. – Она смущенно отводит взгляд, и я вновь ухмыляюсь:

– Что ж, тогда тебе лучше провести эту ночь не с Фридрихом. Ведь будь Франческа со мной, она бы кончила еще раз.

Теперь Амелия хохочет.

– Почему ты смеешься?

– Потому что ты очень смешной, – сквозь смех отвечает она. – Никогда не встречала мастеров пикапа в реальной жизни.

– Я не мастер пикапа! – возмущаюсь.

– Но ты определенно пытаешься им стать. Ты забавный.

– Сексуальный. Ты оговорилась.

– Я пойду. Еще раз спасибо. – Снова рассмеявшись, Амелия открывает дверь моей машины и выходит на улицу, и я тут же открываю пассажирское окно, чтобы с ней попрощаться, как она вдруг опирается локтями на него и произносит: – И, кстати, будет смешно, если ты окажешься девственником.

Открываю от удивления рот.

– Я не девственник! – воплю ей вслед, когда она выходит из моей машины. – Хотя постой… А что, девушек заводят девственники? Если хочешь, я могу сделать вид, что ты у меня первая.

Амелия отводит взгляд и заливисто смеется.

– Пока, Джейк.

Смотрю ей вслед с улыбкой и кричу:

– Пока, Принцесса.

Закрываю окно «Мерседеса» и откидываюсь на подголовник. С губ срывается шумный вдох, и улыбка тотчас же сходит с лица.

За последние три года я так привык вести себя как придурок, что сложно уже даже самому поверить в то, что я не озабоченный.

Я слишком долго был хорошим, верным и преданным. Я делал для Элизабет все: устраивал свидания, был внимательным в любых мелочах, проводил с ней много времени, дарил подарки и, черт возьми, качественные оргазмы. Так почему тогда она мне изменила?

Этот вопрос мучает меня уже слишком долго, ведь говорят, что в измене виноваты оба. Значит, я сделал что-то не так. Вот только что именно, я гадаю уже целых три года.

Я так жалок.

Просто вот если подумать: допустим, она вернется, и что дальше? Я смогу забыть о ее измене? О том, как она прямо на глазах стонала с другим?

Черт, я видел и слышал все. Каждое ее движение на нем. Каждый ее стон.

Так почему я все еще не могу разлюбить? Почему не могу ее ненавидеть?

И, самое главное, почему я поставил собственные чувства к ней выше своей карьеры?

Футбол никогда меня не предаст. Он не осудит, не сделает больно и не унизит тебя. Поле – мой дом, мяч – лучший друг. И я не могу поверить в то, что я так легко готов был отказаться от всего этого из-за девушки, которая никогда меня не любила.

Зажмуриваюсь на мгновение, а затем все же беру себя в руки и, вжавшись пальцами в руль, плавно стартую с места. Мимо проносятся колоритные фахверковые домики Ротенбурга с треугольными крышами, балкончики которых украшены цветами разных оттенков.