митрополит Антоний Сурожский: Пасхальное пламя. Беседы на пути к Воскресению Христову

© Metropolitan Anthony of Sourozh Foundation, 2025 © ООО ТД «Никея», 2025

© Metropolitan Anthony of Sourozh Foundation, 2025

© ООО ТД «Никея», 2025

Пасхальное обновление жизни

Любой христианин должен уметь дать самому себе ответ на вопрос о смысле и цели наших постов, особенно же о смысле и цели поста Великого.

Конечно, есть те ответы, которые известны каждому и которые так или иначе ежегодно воспроизводят в своих проповедях священнослужители: мы постимся, чтобы лучше увидеть греховные болезни собственной души, чтобы тело меньше мешало молитве, мы постимся, подражая нашему Спасителю, постом мы готовим себя к встрече Христова Воскресения. Конечно, я сейчас перечислил далеко не все прекрасно нам известные ответы, но я лишь хотел сказать, что ответ на вопрос о смысле поста нам всем известен.

Книга, которую вы держите в руках, тоже посвящена ответу на вопрос о посте, и в этом она ничем не отличается от множества других подобных книг, статей, проповедей, интервью и фильмов.

Однако есть и одно существенное отличие, в котором легко убедиться сразу же после начала чтения книги. Владыка Антоний предлагает не заниматься бесконечными попытками самосовершенствования через пристальное рассмотрение собственной неминуемой греховности и не сравнивать себя с эталонными праведниками минувших веков, владыка Антоний предлагает использовать время поста весьма неожиданным образом: он осмеливается предложить нам радоваться!

Конечно, та радость, о которой говорит владыка Антоний, не имеет ничего общего с радостью пресыщенного чрева, нетрезвого сознания или же с радостью исполнившего до последней буквы постный устав человека. Нет. Речь идет о совсем иной радости, о той радости, которую можно назвать радостью узнавания – узнавания Бога.

Собственно, знакомый с Евангелием человек легко опознает в этой радости практическое осуществление слов нашего Спасителя, Который в Своей Первосвященнической молитве к Богу Отцу сказал, что «сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин. 17: 3).

Однако какие практические выводы можно сделать из этих Христовых слов? К каким действиям они нас должны побудить? На эти вопросы ответить значительно сложнее, чем на вопрос о смысле поста, а потому и само Христово определение вечной жизни остается за рамками осмысления большинства христиан.

Удивительный и всем известный святитель Николай Сербский в отношении процитированных слов Спасителя сделал очень важное замечание. С его точки зрения, познание Бога не есть вечная жизнь в ее абсолютном смысле: «Познание Бога в этой земной жизни составляет начало и предвкушение жизни вечной. Познание Бога – вот для нас жизнь вечная, пока мы находимся на земле. А какова жизнь вечная в мире ином, „не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку"». Очевидно, что познать Бога в полной мере человек не способен, этот процесс бесконечен. Если в земной жизни познание Бога, как мы знаем, происходит через исследование Писания, через нравственную жизнь и через участие в церковных таинствах, то в мире ином райское блаженство есть не что иное, как пребывание рядом с Богом и познание Его из опыта личного с Ним общения, не «как бы сквозь тусклое стекло, гадательно», а «лицем к лицу» (см. 1 Кор. 13: 12).

Есть у святителя Николая и замечательное описание человека, который находится на верном пути и уже начал восходить к богопознанию: «Знает Бога тот, кто ощущает Божие дыхание жизни в себе и повсюду вокруг себя; тот, кто и умом, и сердцем, и душою чувствует величественное и страшное присутствие единого истинного Бога как в природе, так и в жизни людей – и в своей собственной жизни».

Согласитесь, что звучит это в высшей степени вожделенно. Хотелось бы научиться ощущать «Божие дыхание жизни в себе и повсюду вокруг себя». Но как это сделать?

Если мы живем церковной жизнью, то знаем, что такая жизнь – фундамент познания Бога, но фундаменту нужны стены, и эти стены складываются из кирпичиков практического опыта тех людей, которым среди треволнений земной жизни удалось взойти к богопознанию так, чтобы «и умом, и сердцем, и душою чувствовать величественное и страшное присутствие единого истинного Бога».

Владыка Антоний вспоминал, что еще в юности он имел счастье общения со священником, который сумел познать Бога и Его любовь. Рискну предположить, что общение с этим священником не только показало будущему владыке Антонию практическое выражение любви Божией в этом мире, но и зародило всецелое стремление к ней, ну а тот, кто своей целью видит познание любви Божией, тому Сам Бог помогает ее достигнуть, достигнувший же не может не делиться своим опытом, не может не вести людей за собой. Делал это и владыка Антоний в годы своей земной жизни, делает он это и сейчас.

В этой книге владыка Антоний дает ответ на, пожалуй, один из самых острых вопросов человеческой цивилизации: как мы можем ощущать «Божие дыхание жизни в себе и повсюду вокруг себя», если наш мир исполнен ужаса, неправды, горя и боли? Ответ на этот вопрос кроется в конечной цели нашего великопостного путешествия – в Светлом Христовом Воскресении. Перед нами – христианами – стоит крайне важная и непростая задача: мы, познав любовь Божию, должны стать ее проводниками в этом мире, мы должны стать теми людьми, одного взгляда на которых достаточно, чтобы понять – да, Христос победил ад, Он уничтожил смерть, Он «проложил путь всякой плоти к воскресению из мертвых» (анафора литургии свт. Василия Великого), и человек призван стать новым творением во Христе, чтобы обрести свободу от греха и смерти.

Епископ Переславский и Угличский Феоктист (Игумнов)

Часть I
Великий пост

Что такое Великий пост?

^[1]

Слишком часто Великий пост, время подготовки к Пасхе, воспринимается как унылый период, когда люди бесконечно думают о том, что в последний год делали неправильно, как будто христианская жизнь – это исключительно составление описи наших недостатков. И очень часто в итоге мы приходим к Пасхальному торжеству в печали, сознавая лишь свою недостойность.

Я хотел бы рассказать вам короткую историю из жизни отцов-пустынников. Два человека вышли из монастыря в соседний город – братья поручили им продать корзины, которые плели в монастыре, а на вырученные деньги купить хлеба. У городских ворот два монаха разошлись, а когда вернулись, оба были печальны, поскольку каждый за прошедшие дни совершил тяжкий грех. Один обратился к другому с такими словами: «Я пришел на место встречи не для того, чтобы идти с тобой в монастырь, а просто чтобы сказать, что не вернусь. Я согрешил, нарушил священные обеты и больше не вправе жить с братией, я буду на ней пятном, я останусь здесь». Другой ответил: «Я тоже согрешил, оставшись один, но вернемся вместе, потому что лишь любовь и поддержка братии явит нам любовь Божью и даст уверенность, что ничто не отлучит нас от любви Божьей, если только мы вернемся к Нему. Идем же, сознаемся во всем, принесем покаяние и начнем жить заново. Наша жизнь в пустыне должна была стать покаянием и обновлением. Когда мы сюда пришли, мы не нуждались в нем по-настоящему, теперь нуждаемся несравнимо больше. Мы ушли в пустыню в юности, чтобы достичь святости, давай вернемся туда в зрелые годы, уже уязвленные грехом, чтобы обновиться и снова ожить».

И он убедил брата вернуться. Они публично исповедались в том, что совершили, и братия назначила им период покаяния: они должны были запереться в кельях, куда им будут носить еду, и сорок дней стоять перед Богом в покаянии, в надежде, в страхе и в ожидании Божьего решения.

И случилось вот что. Оба ушли в кельи и начали молиться, а другие монахи, движимые отчасти состраданием, отчасти, быть может, недолжным любопытством, стали подслушивать, как их братья каются. Из одной кельи доносились плач и стенания – кающийся, стоя перед Богом, пребывая в ужасе от содеянного, вновь и вновь провозглашал свой грех. Из другой же кельи слышались благодарственные и пасхальные песнопения, песнопения радости. Монахи печально качали головами и думали: «Первый выйдет очищенным и обновленным, с сокрушенным сердцем, но как этот второй, только что оставивший грех, смеет петь Богу хвалы и радоваться?»

Прошло сорок дней, и оба вышли из келий. Второй вышел с сияющим лицом, говоря: «Господь – мой Спаситель. Я знаю, что Он отдал за меня жизнь, умер ради меня, и в благодарность я буду весь остаток дней служить Ему, и восхвалять Его, и служить вам за то, что вы приняли меня обратно». Первый же вышел мрачный и сказал: «Я молился, каялся, но Господь не дал мне радости. Я могу лишь вернуться в мир». И несмотря на все уговоры, он ушел, потерянный для братии и потерянный для Бога, потому что утратил надежду.

Это ясный образ того, каким должно быть покаяние.

* * *

Староанглийское слово пост (lent) означало весну, а весна – начало жизни, время после долгого периода сна или чего-то, похожего на смерть. Весне предшествует постепенное отмирание всего живого, весна – время, когда из смерти бурно изливается, расцветает, торжествует жизнь. И в этом смысл Великого поста. Пост – период обновления, когда все жизнеспособное должно ожить.

Однако этого нельзя добиться, сосредоточившись лишь на том, что в нас мертво, на зле в нас, на грехе, на том, что недостойно Бога, недостойно нашего человеческого звания. Если мы хотим ожить, мы должны обратиться к тому, что есть в нас жизнеспособного, дать ему силу, поддержку, позволить ему расцвести в нас всей мощью настоящей весны. В оставшееся время поста не ворошите сухие ветки, не копайтесь в том дурном и неправильном, что легко или с трудом, глубоко или поверхностно знаете о себе. Отвернитесь от этого – нет уже времени глядеть на себя в таком ракурсе. Этим надо было заниматься до поста – когда церковь неделю за неделей предлагала нам образы покаяния. Например, в слепом, напоминающем о нашей слепоте, или в Закхее, напоминающем о тщеславии и необходимости, если мы хотим встать перед судом Божьим, а не человеческим, его преодолеть. В образах мытаря и фарисея, которые учат осознавать святость святого и понимать, что нет нам места в Царствии Божием кроме как по милости Божьей, по Его состраданию и потому, что Он наш Спаситель, а не Судья. В образе блудного сына, который ушел от отца и унес из царства, из дома, как и мы, все дары Божии, чтобы их расточить, рассеять, а вернувшись, был принят отцом с любовью, поскольку, хотя сам он стал недостойным сыном, его отец остался верным и любящим отцом, каким и был с самого начала. Мы видели суд и прощение.

А теперь проведем остаток лежащего перед нами времени в поисках (и эти поиски могут потребовать усилий и немалого смиренного внимания) образа Божьего в себе, в поисках того в нас, что Божие, что достойно человеческого образа, человеческого величия, человеческого призвания.

Неправда, будто каждый из нас по отдельности и все люди в целом дурны. Когда мы приходим исповедоваться, то сосредотачиваемся на дурном, однако мы видим дурное лишь потому, что в нас довольно света, чтобы различить тьму, довольно истины, чтобы распознать ложь, довольно настоящего, чтобы обнаружить фальшь.

* * *

Спросите себя, что в вас есть истинного и подлинного? Чего в себе вы не стыдитесь и не должны стыдиться, что в вас достойно и христианского, и человеческого призвания? Подумайте об этом честно. Внутренний голос будет нашептывать вам разные варианты. Исследуйте каждый.

Некоторые, вы увидите, означают лишь, что из-за тщеславия и гордости мы довольствуемся вещами чересчур мелкими для нашего призвания быть сыновьями и дочерями Живого Бога. Однако вы обнаружите также, что есть вещи истинные и правильные, те, которыми можно порадовать Бога, принести Ему в благодарность за Его к нам благодеяния.